Императрица Орхидея - Анчи Мин

Меня восхитила мудрость его заключительных слов, обращенная к Су Шуню и ко всему двору:

«Если мы не научимся сдерживать свой гнев и продолжим демонстрировать по отношению к иностранцам враждебность, то скорей всего нас ждет неминуемая катастрофа. Всем жителям нашей страны мы должны дать совет вести себя строго в соответствии с подписанными договорами, но и иностранцам нельзя позволять их преступать ни на йоту. Внешне мы должны действовать дружелюбно и сдержанно, однако, если они преступят черту, мы должны сказать им об этом и постараться поставить на место. Только в таком случае мы можем рассчитывать на то, что в ближайшие несколько лет — пусть даже время от времени они будут выдвигать нам разнообразные требования — никакого особого вреда они не смогут нам принести. Для нашего выздоровления это решающее условие».

И снова я возблагодарила судьбу за то, что у Тун Чжи есть такой мудрый дядя. Пусть Су Шунь наращивает свою популярность, провоцируя принца Гуна разными дешевыми трюками и называя его «слугой дьявола», но что может быть легче, чем высмеивать другого человека? Принц Гун выполняет неблагодарную, но в высшей степени необходимую работу. Теперь его рабочий кабинет располагался в разрушенном буддийском храме на северо-западе Пекина, в месте грязном, безрадостном и голом. Там он пропадал едва ли не сутками, выполняя колоссальную работу, но, к сожалению, результаты его переговоров по большей части были предрешены заранее. Суммы, которые запрашивали иностранцы в качестве репараций и покрытия своих издержек, были завышенными до бессмысленности — гораздо выше реальных издержек и военных расходов. И всю эту лавину несправедливых требований принимал на себя прежде всего принц Гун. Ему сейчас было гораздо хуже, чем мне.

Прочитав его письмо, я почувствовала такую усталость, что заснула тут же на месте. Во сне я с восторгом сжигала те кучи документов, которые громоздились в моей комнате.

Я была слабой женщиной и в своей слабости очень тосковала по мужскому плечу, на которое могла бы опереться. Я понимала это и старалась с собой бороться, но чувства все равно выходили наружу. Чтобы отвлечься, я с головой окуналась в работу. Ань Дэхаю я приказывала готовить крепкий чай, а после еще жевала чайные листья. В конце концов я добилась того, что мой кабинет был очищен от залежей документов. Впрочем, причины тому могли быть и другие: то ли работа дворцовых ведомств сама замедлилась из-за того, что Су Шунь не смог сладить с моим упрямством, то ли он сменил тактику и вообще перестал посылать мне документы.

Лишившись по вечерам работы, я снова стала беспокойной и взвинченной. Конечно, можно было заняться чем-нибудь другим — чтением, писанием стихов или рисованием. Но в том-то и дело, что я не могла ни на чем сосредоточиться. Я ложилась в постель и долго смотрела в потолок. Перед моими глазами в глубоком спокойствии ночи проплывало лицо Жунь Лу. Я вспоминала его манеру держаться на лошади и размышляла о том, что хорошо бы прокатиться верхом вместе с ним.

— Госпожа, может быть, вы хотите, чтобы я потер вам спину? — прошептал в темноте Ань Дэхай. По его голосу я поняла, что он тоже не спит.

Я ничего не ответила, и он вмиг оказался рядом со мной. Он знал, что я не позволю себе сказать «да». Но точно так же он знал, что я нахожусь сейчас в своего рода критическом состоянии. Словно природная стихия, моя страсть шла своим путем, и ничего нельзя было с ней поделать, кроме как удовлетворить и оставить позади. Мое тело жаждало любовных утех.

В молчании Ань Дэхай начал нежно касаться моих плеч, шеи, спины. Тело мое послушно расслабилось. Он начал его растирать. Казалось, его руки были везде. Словно во сне, он шепотом напевал мне в ухо строки из песни:

Он шел напрямик сквозь густые леса,

Взбирался без страха на склоны холмов.

Стоит на вершине таинственный храм

С разрушенным входом...

В моей голове образовался вакуум. В воздухе, как белые снежинки, плясали цветы сливы.

Когда Ань Дэхай почувствовал, что мое возбуждение растет, он начал действовать энергичнее. Он глубоко дышал, словно упиваясь моим запахом.

— О, моя госпожа, как я вас люблю! — шептал он мне на ухо снова и снова.

Перед моим мысленным взором стоял Жунь Лу. Он подсаживал меня к себе на лошадь. Словно жена древнего знаменосца, я обхватила его за пояс и чувствовала, как бьются притороченные к седлу горшки и оружие. В четком ритме мы скакали по бесконечной пустыне.

Мое тело постепенно успокаивалось, словно океан после шторма.

Не зажигая свечи, Ань Дэхай медленно встал с постели.

Мне на лицо упала мокрая прядь волос. Я почувствовала на языке вкус собственного пота. В лунном свете я увидела, как мой евнух готовит для меня ванну. Потом он меня выкупал и нежно обтер полотенцем. Он действовал так умело, словно занимался этим всю жизнь.

После этого я погрузилась в умиротворенный сон.

Мне прислали копию приказа, написанного Су Шунем от имени Тун Чжи и адресованного принцу Гуну. Принцу запрещалось появляться в Ехоле. Этот приказ был отправлен в Пекин без наших с Нюгуру печатей. На первый взгляд принцу давалось самое почетное поручение — охранять столицу, но на самом деле цель была — не допустить контактов между ним и нами.

Я отправилась к Нюгуру и сообщила ей, что мы должны во что бы то ни стало встретиться с принцем Гуном. Появились вопросы, ответы на которые мы не сможем дать без консультации с принцем. Раз Су Шунь начал открыто нас игнорировать, значит, мы в опасности. Чтобы доказать это, я прочитала Нюгуру второй абзац из документа, где Су Шунь приказывал перевести из Пекина в Ехол несколько верных ему генералов.

— Разве отсюда не ясно, что на уме у Су Шуня? — спросила я.

Нюгуру со мной согласилась. Шпионы донесли ей, что принц Гун несколько раз посылал в Ехол гонцов, ни один из которых до нас так и не добрался.

В то же самое утро я получила кое-какую информацию от своей сестры Ронг. Принц Чунь получил из придворного ведомства приказ, подписанный Су Шунем, в котором ему запрещалось свободно путешествовать между Ехолом и Пекином. Именно по этой причине он и не смог прибыть к нам, чтобы находиться рядом со своей женой. Принц Чунь был под строгим наблюдением Су Шуня. Единственная наша связь с принцем Гуном была отрезана

«Уши» Ань Дэхая в Пекине донесли ему, что принц Гун начал активно собирать свои силы. Три дня назад он организовал встречу под прикрытием траурной церемонии императора Сянь Фэна. Кроме аристократов королевской крови, он пригласил на нее нескольких важных военных командиров, включая генерала Шэн Бао, монгола Сянь Голинчина и генерала Цзэнь Гофаня, который был, кроме всего прочего, управляющим провинцией Аньхой. По приглашению принца Гуна прибыли также иностранные посланники из Англии, Франции, Германии, России, Италии и Японии. Идею этой встречи подал Роберт Харт. В течение долгого времени он был советником принца Гуна по финансовым вопросам и вот теперь выступил в роли неофициального политического советника.