Промысел Господень. Летописи крови - Евгений Таранцев

Порфир… хотя уже никто не поручился бы за то, что это был именно он. Существо встало. Его взгляд наконец-то сфокусировался. Увиденное потрясло существо.

Собравшись с силами, превозмогая боль и чужеродность тела, разум послал свой сигнал в гортань, на голосовые связки.

— Ватек! Ян… прошу тебя!

Машруш остановился. Сигнал чужой мысли пронзил его мозг и подчинил себе. Он опустил руки, освобождая израненного Ватека. Тот обессиленно сполз по стене, уперся спиной в холодное покрытие. Его тело сжигал огонь отравы.

Машруш сделал несколько шагов, пятясь спиной от поверженного противника. Потом он остановился и сам упал на колени, руками упираясь в пол. Из открытого рта потекли струйки крови, образовывая на уровне лица мутную лужу.

Существо, бывшее Порфиром, приблизилось к Ватеку и встало на колени рядом с ним.

— Ян… очнись… Ян!!! — Существо закричало.

Веки Ватека дрогнули. Его раны были опасны, но вампир был далек от смертельного порога. Он почувствовал, как что-то липкое коснулось его лица. Он инстинктивно дернул головой, но только лишь причинил себе лишние страдания. Едва сдерживая стон, Ватек открыл глаза и увидел перед собой такие знакомые черты.

— Ты? Но как?..

2

Хранитель ауры был потрясен информацией, открывшейся ему. Слезы, простые, свойственные только людям, потекли из его глаз. Настолько сильным был полученный шок. В его голове просто не могло уложиться ничего подобного. Ведь как ни крути, он был зависим от тех простых вещей, из которых складываются законы и устои любого сообщества. И так как он был подчиненным существом, ощущение своей свободы только на первый взгляд казалось даром. На практике же естество слуги, раба, кого угодно, но только не равного, жаждало и впредь подчиняться и бояться. Он был просто не готов нести ношу, неожиданно упавшую на его плечи.

Он понял, в чем причина растерянности Псов. Он увидел, что должные быть крепкими узы, связывающие их с Патриархами, истончились. Да их уже практически не было. Терцио мог сказать, что это взволновало его. Но только при том условии, что общие законы его микрокосмоса остались бы прежними. А когда он оказался в роли несмышленого младенца, рукой нерадивой матери выброшенного из колыбели, то естественное волнение переросло в панический страх.

В конце концов, он сам был не более чем Псом, от которого зависело выполнение весьма важной миссии. Теперь, когда некому было подчиняться, когда никто не будет спрашивать о результатах, хранитель ощутил свою полную бесполезность. Ему невыносимо захотелось смерти.

Терцио, погруженный в транс, напоминал восковое изваяние. Открытые участки кожи пожелтели, отчего можно было предположить, что и скрытое одеждой тело не минуло такого изменения. Четко проступили скулы, губы были сжаты так крепко, что скорее были просто черной чертой в районе ротовой полости. Открытые, но ничего не выражающие глаза запали, бельма были испещрены мелкой сетью набухших сосудов.

Руки, до поры спокойно лежащие на коленях, вдруг сами взмыли в воздух и начали хаотичные круговые движения.

— Я слушаю. — Терцио выдавил из себя этот вопрос.

Таинственный собеседник, к вниманию которого взывал каинит, ответил без промедления:

— Мы дошли до самого конца, сын. Теперь мы более не властны над ходом событий. Наше время истекло. В твоих руках окончательное решение.

— Да, я повинуюсь.

— Ты долго хранил верность, за что мы не можем воздать тебе должное. Время вышло. Ты волен сам вершить свою судьбу и судьбы тех, кто окажется рядом с тобой.

— Что я должен делать?

— Более ни о чем не спрашивай. Ты свободен. От клятв, от обязательств. От всего. Нам больше нет места в одной реальности с вами, нас ждет Барьер. Такова цена, и мы готовы ее заплатить.

— Я понял. Я все сделаю как должно.

— Помни, прародитель вернулся. Мы пытались помешать этому, но за любым глобальным событием стоит куда более могущественная сила. Спаси тех, кого еще сможешь. Ваша кровь не нужна Каину. Так же как и ваши жизни.

— Все так просто? Этого не может быть! Столько лет тайного служения, столько незавершенных дел. И все бросить в одну секунду? Разве это возможно?

— Мы всегда готовили тебя к чему-то подобному. Верили, что твоя сила не в том, чтобы слепо идти туда, куда будет указано. Ты был наделен даром понимать нас. Так воспользуйся им.

— Я всегда сомневался… во многих вещах, в том числе и в вашей правоте.

— Это было твое неотъемлемое право. И хотя восторга по этому поводу мы не испытывали, помешать тебе мы не могли. Ведь как ни прискорбно это признавать, но мы не самые высшие существа в этой Вселенной. Мы бываем не правы, даже чаще, чем дозволено поводырям.

— Да… поводыри… вы всегда так называли себя. Не Патриархи.

— Что с того? Мы сдерживали вас не потому, что власть над вами давала нам какие-то преимущества. Мы пытались сохранить ваш род. Со времен великих войн с сапиенсами мы предвидели, что ваша эволюция рано или поздно приведет к тому, что вы сами окажетесь на грани великой катастрофы.

— Поэтому были нужны все эти ограничения.

— Именно. Когда люди заключили с нами Великий Договор, главы самых больших кланов дали обет, согласно которому развитие каинитов будет находиться под неустанным контролем. Вы слишком быстрыми темпами приближались к тому моменту, когда ваше полное физическое превосходство над сапиенсами вновь станет причиной масштабного противостояния. Ваши мощь и ненависть к людям станут отличными компенсаторами их численного превосходства. В новой войне не будет победителей.

Первый вампир, почувствовавший на себе действие эволюционных законов, распорядился новым даром, преследуя свои низменные цели. На несколько долгих лет он погрузил жизни людей и каинитов в горнило войны. Когда мы столкнулись с тем, что, возможно, ждало нас в будущем, мы поняли, что наш род сам для себя таит опасность уничтожения.

Один за другим уходили в прошлое наши страхи. Мы стали почти как люди, мы перестали нуждаться в их крови. По крайней мере в том ее количестве, в котором она была необходима нашим предкам. Но у нас остались бессмертие, сила, жажда власти и неуемная жестокость. Оставалось догнать сапиенсов по размерам популяции. Мы более не были живыми мертвецами. Рано или поздно наше потомство унаследовало бы все наши таланты, став полностью вровень с сапиенсами. И тогда такие существа уничтожили бы все вокруг, поскольку с каждым годом наша греховность брала бы над нами верх.

— Но что же произошло сейчас?

— Ватек… нам стоило остановить его раньше, но нас сгубила собственная самонадеянность. Он предвосхитил эволюцию. Его дочь могла бы стать родоначальницей нового поколения вампиров, поскольку, рожденная с пороком, лишенная жажды крови, она была практически обычным человеком. Бессмертная, жестокая, практически лишенная чистой крови каинита. Ее дети перешагнули бы через несколько веков размеренных трансформаций, приблизив неминуемый конец.