Большая энциклопедия НЛП. Структура магии - Джон Гриндер

замечала. Затем он скопировал ее заискивающую позу, попросив Марту, причем ее же тоном, не быть такой строгой к самой себе. Она, по-видимому, не услышала тона его голоса, но, пристально глядя на него, сначала скосила глаза в сторону, затем сжала руки в кулаки и начала двигать ими вверх и вниз. Затем, отведя взгляд до предела в сторону, она буквально взорвалась от ярости, начала что-то невнятно выкрикивать и размахивать кулаками, приближаясь к автору.

Давайте на минуту отвлечемся и посмотрим, к каким результатам привело наше вмешательство. В определенные моменты Марта изменяла некоторые аспекты того, как она репрезентировала свой мир, причем эти изменения делали возможным для нее совершение актов насилия. Когда она с криками приближалась к нам, мы заметили, что ее входным каналом по-прежнему является визуальный канал, а ее репрезентативной системой остается кинестетическая система. Далее, из ее речи исчезли номинализации, а щеки покрылись румянцем в результате того, что впервые за все время нашего общения с нею она начала глубоко дышать. Семантическая неправильность «причина-следствие» сохранялась, но клиентка уже не заискивала. Скорее она начала яростно обвинять, причем основным выходным каналом при этом был кинестетический.

Результатом подобной репрезентации было физическое насилие. Давайте посмотрим, как это работает. Обычно визуальная информация у Марты поступала внутрь и репрезентировалась в качестве телесных ощущений, имеющих форму застывшей номинализации. (Номинализация – это процесс, посредством которого глагол естественного языка превращается в событие или вещь, «овеществляется».) Номинализация кинестетической репрезентации представляет собой движение, застывшее в виде определенной позы. Таким образом, когда один из авторов начал играть полярность Марты, она «увидела-почувствовала» свою собственную полярность. Это привело к деноминализации посредством положительной обратной связи: она почувствовала, что делает со своим собственным телом то же самое, что показывает ей психотерапевт, поскольку он в этот момент представлял зеркальное отражение ее самой, и, соответственно, когда она «увидела-почувствовала» его, она почувствовала и то, что происходило в ее собственном теле. Кроме того, психотерапевт сыграл ее доминирующую полярность более конгруэнтно, поэтому она в ответ предъявила набор парасообщений, связанных с ее менее выраженной полярностью – «обвиняющим». Результатом стала кинестетическая деноминализация – сообщения «обвиняющего», передаваемые кинестетически, то есть в форме прямого насилия.

Рассмотрим еще раз, если хотите, ситуацию, в которой оказывается женщина, которая, как Марта, жестко «видит-чувствует». Она ругает своего сына жестким, скрипучим голосом, причем сама по большей части этого не осознает. Ее ребенок «слышит-чувствует» и реагирует, принимая позу «заискивающего», как это сделал один из авторов. Она это «видит-чувствует» и отвечает деноминализацией и взрывным превращением в кинестетического «обвиняющего»: она бьет сына, а он, став объектом агрессии взрослого, начинает еще более выраженно заискивать. Его реакция только усиливает процесс «вижу-чувствую» Марты, приводя к нарастанию насильственных действий, контролировать которые Марта не может, не имея соответствующих ресурсов.

Здесь, даже рискуя показаться вам излишне зацикленными на Марте, мы хотели бы на какое-то время отвлечься от ее истории, чтобы подготовить вас к пониманию дальнейшего материала. Прежде чем продолжать обсуждение данного случая, мы собираемся пояснить вам две вещи. Первая – это теория прерывания паттерна. По собственному опыту мы знаем, как важно помочь клиенту прервать развитие паттерна, особенно паттерна кинестетического выражения гнева. Многие психотерапевты признают опасность неконтролируемого развития данного паттерна и, чтобы прервать нарастание агрессии, либо прибегают к лекарственным средствам, либо связывают клиента. Мы считаем такое решение совершенно неудовлетворительным. Лекарства и ремни не разрушают паттернов «вижу-чувствую» и «слышу-чувствую» так, чтобы это давало в распоряжение клиента новые способы репрезентировать мир и общаться в будущем. Кроме того, ни лекарства, ни ремни не помогают интегрировать в единое целое обе ценные части человеческого существа. Они помогают всего лишь подавить одну из полярностей, примерно так же, как Марта делала всю свою жизнь. Но поскольку процесс «вижу-чувствую» продолжается, она когда-нибудь в будущем обязательно взорвется, и этот цикл будет повторяться вновь и вновь. Назначая клиентам лекарства и изолируя их, мы полностью игнорируем удивительную способность человека усваивать новые способы взаимодействия с миром и репрезентировать его. Но самое главное, подобные подходы не в состоянии утилизировать жизненную динамику, которая проявляется в таких вот взрывах, в то время как ее можно с успехом превратить в источник интегративного опыта.

Мы не собираемся обрушиваться с резкой критикой на психотерапевтов, применяющих подобные методы. Мы понимаем, что каждый психотерапевт делает все возможное, чтобы помогать людям, выбирая для этого лучшее решение на основе имеющихся в его распоряжении инструментов и навыков. Мы знаем, что психотерапия – молодая область деятельности, что нам всем нужно еще многое узнать о том огромном потенциале научения и роста, которым располагает каждый человек, потенциале, позволяющем перестраивать процессы, посредством которых он репрезентирует и сообщает свой опыт. Нам еще многое нужно узнать о способности человека изменять свое поведение при наличии соответствующих ресурсов. Мы знаем, что некоторые психотерапевты, осознавшие эту дилемму, решили работать в направлении, полярно противоположном традиционной психотерапии, и позволяют своим клиентам доходить в своем взрыве до полного исчерпания физических сил, будучи убежденными, что таким образом гнев будет выражен раз и навсегда. К сожалению, как о том свидетельствует наша практика, подобный опыт также не разрушает схем «вижу-чувствую» и «слышу-чувствую», как не помогает он интеграции или переобучению клиентов новым способам представлять или сообщать свой опыт. Хотя такая терапия, возможно, полезнее для клиента, чем лекарства, действие которых нам в точности неизвестно, базовый паттерн все же остается неизменным.

Какие же другие возможности доступны психотерапевту в подобных ситуациях? Мы предлагаем психотерапевтам попробовать еще одну возможность – прервать вспышку гнева таким способом, который позволит клиенту использовать разряжаемую в процессе взрыва динамическую энергию и тем самым интегрировать выражаемые парасообщения, то есть использовать эту энергию, чтобы разрушить схему «вижу-чувствую» и «слышу-чувствую» способом, который позволит клиентам получить в свое распоряжение новые варианты выбора, отличающиеся устойчивостью и позволяющие им организовывать свой опыт по-другому. Конечно, такое легче заявить, чем осуществить на деле, хотя это и не так трудно, как может показаться на первый взгляд. Рассмотрим проблему по этапам.

Во-первых, мы обсуждаем случай клиентки, которая «видит-чувствует». Ее взрыв явился результатом того, что психотерапевт начал проигрывать полярности. Если психотерапевт хочет прервать паттерн эскалации, у него есть для этого целый ряд возможностей. Он может начать играть обратную полярность. Это потребует от психотерапевта максимальной конгруэнтности, поскольку его «обвиняющий» должен быть более выраженным, чем «обвиняющий» клиентки. Еще психотерапевт может предложить клиентке закрыть глаза, прекращая тем самым процесс «вижу-чувствую». Но здесь есть трудность, связанная с тем, что клиентка может создать визуальный образ в собственном сознании и затем перевести этот образ в кинестетическую репрезентацию. Справиться с этой проблемой психотерапевт может, если будет постоянно требовать от клиентки, чтобы та глубоко дышала. Он может также, используя какой-нибудь конгруэнтный способ, потребовать от нее, чтобы она переключила репрезентативные системы и сдвинула все, что она чувствует кинестетически, в визуальную репрезентацию. Ниже мы наглядно репрезентируем, что произошло, когда психотерапевт играл полярность.