Василий III. Иван Грозный - Руслан Скрынников

Отношения между царем и наследником были натянутыми. Вспыльчивый и деспотичный отец нередко поколачивал сына. Меж тем царевичу исполнилось 17 лет, и он обладал нравом не менее крутым, чем отец. Грозный давно не доверял Захарьиным и боялся, как бы они не впутали его сына в придворные распри.

Подозрения царя насчет тайных интриг окружавшего царевича боярства зашли столь далеко, что за месяц до московских казней он публично объявил о намерении лишить сына прав на престол и сделать своим наследником «ливонского короля» Магнуса. Достаточно проницательные современники отметили, что царь хотел лишь нагнать страху на земских бояр и припугнуть строптивого сына. Однако его опрометчивые заявления, сделанные в присутствии бояр и послов, вызвали сильное раздражение в ближайшем окружении наследника.

В памяти народа сохранилось предание о том, как грозный царь разгневался на сына. Из уст в уста передавали народные сказители древнюю историю, как царь Иван Васильевич вывел измену из Пскова и из Новгорода и призадумался над тем, как бы вывести измену из каменной Москвы. Злодей Малюта Скуратов сказал тогда государю, что не вывести ему изменушку до веку, пока сидит супротивник (сын) супротив его. Поверив Малюте, Грозный велел казнить наследника, но за него вступился боярин Никита Романович: «Ты, Малюта, Малюта Скурлатович! Не за свой ты кус примаешься, ты етим кусом подавишься!» Благодаря заступничеству дяди царский сын был спасен.

Издатели «Сказов» считали фабулу песни «О гневе Грозного» вымышленной. Но это не так. В основе фабулы лежали реальные события.

Московское дело служило повторением прошедших ранее политических процессов. Его жертвами стали нетитулованная знать земщины и высшая приказная бюрократия. Руководство опричниной осуществлял старомосковский боярский род Плещеевых, представленный главой опричной думы боярином Алексеем Басмановым и его сыном Федором. На них-то и обрушились репрессии.

Грозный отстранил Басманова от участия в расследовании новгородской измены. В конце новгородского похода опричники, как следует из Синодика, казнили двух слуг Басманова. Еще четверо слуг боярина были убиты 25 июля.

Вместе с Басмановыми в опричной думе заседали их родственники Плещеевы. Катастрофа постигла их всех разом. В Синодике сохранилась запись о том, что опричники казнили «Алексия, сына его Петра Басмановы, Захарьдо, Иону Плещеевых». Алексей Басманов и Захарий Очин-Плещеев были опричными боярами, Иван Очин командовал опричными отрядами. Эти люди пролили много крови. Теперь настал их черед.

Алексей Басманов был обезглавлен вместе с младшим сыном Петром. Его старший сын Федор сохранил жизнь страшной ценой. Он зарезал отца, чтобы доказать преданность царю. Преступление не спасло опричного фаворита. Его отправили в изгнание на Белоозеро, где он и умер.

Грозный выделил отцеубийцу среди прочих опричников. Он прислал в Троице-Сергиев монастырь 100 рублей на помин его души. Позднее он пожаловал сыновей Федора и вернул им отцовские родовые вотчины: «И те им отца их вотчины, которые были в роздаче, все велел им отдати».

Новгородский архиепископ Пимен был пособником царя и поддерживал дружеские отношения с опричным руководством. Члены опричной думы боялись, что расправа с Пименом усилит непопулярность опричной политики. Их волновала также и собственная безопасность, ничем не гарантированная в условиях массовых репрессий. Террор был развязан ими самими, но теперь он все больше ускользал из-под их контроля.

В ходе расследования изборской измены перед походом на Новгород Грозный принял решение перебить всех пленных поляков. По свидетельству Шлихтинга, Афанасий Вяземский возражал против такого решения и добился того, что царь отступил от своего намерения. Оружничий не проявил достаточного рвения в борьбе с изменой и поплатился за это собственной жизнью.

Когда опричный любимец государя увидел, что его жизнь в опасности, он явился к лейб-медику Арнульфу и пять дней скрывался в его доме. Опальный общался с врачом через переводчика Шлихтинга. Переводчик получил сведения об опале Афанасия из первых рук. Достоверность его показаний полностью подтверждает Синодик опальных.

На Афанасия Вяземского донес царский ловчий Григорий Ловчиков, обязанный ему своей карьерой в опричнине. Ловчий сообщил Ивану, якобы Афанасий «выдал вверенные ему тайны и открыл принятое решение о разрушении Новгорода». Слово «якобы» не должно вводить нас в заблуждение. В своих «Записках» Шлихтинг представлял боярина Федорова ни в чем не повинным человеком, хотя был уверен в наличии заговора.

Грозный никому не доверял так, как доверял Вяземскому, только из его рук принимал лекарства. Оружничий первым узнал от царя о решении покарать новгородцев и выдал «вверенные ему тайны». Кому Афанасий мог выдать секрет? Очевидно, Пимену. Следственное дело об измене Новгорода констатировало факт тайной «ссылки» Вяземского с Пименом, но интерпретировало его в духе официозной версии о готовившейся сдаче Новгорода литовцам.

Царь поначалу не тронул любимца, но, как свидетельствует Шлихтинг, велел подстеречь и убить его челядинцев, а потом братьев. Синодик опальных называет убитых поименно. 25 июля были казнены Ермола Вяземский и несколько слуг Афанасия. Узнав, что оружничий скрывается у лейб-медика, царь послал за ним и сказал: «Ты видишь, что все твои враги составили заговор на твою погибель. Но если ты благоразумен, то беги в Москву». Грозный явно не желал проливать кровь любимца и сам подталкивал его к побегу. Но Афанасий не воспользовался случаем. По прибытии в столицу он был арестован и поставлен на правеж. Главного опричника ежедневно били палками по пяткам, требуя деньги. Затем Вяземского сослали в Городец на Волге, где он и умер в тюрьме в железных оковах.

Грозный убедился, что измена проникла в его ближайшее опричное окружение. Воображение рисовало ему картину грандиозного заговора, объединившего против него всех руководителей земщины и опричнины.

Насилия грозили превратить опричное войско в шайку грабителей и мародеров. Опричнина изжила себя, что сделало неизбежным падение старого опричного руководства. Падение было ускорено интригами новых любимцев царя — Малюты Скуратова-Бельского и Василия Грязного. В отличие от Басмановых и Вяземского эти люди не играли никакой роли при учреждении опричнины. Лишь разоблачение новгородской измены позволило им получить низшие думные чины, а затем захватить руководство.

После возобновления военных действий на западных рубежах русские дипломаты предприняли попытку вовлечь в антипольскую коалицию Швецию и Англию. Но после низложения короля Эрика XIV шведское правительство расторгло заключенный ранее союзный договор с Россией. Во время совещаний с английским послом Рандольфом в Вологде опричные дипломаты разработали проект англо-русского союзного договора. Но Англия отказалась его ратифицировать. России пришлось продолжать Ливонскую войну без союзников в самых неблагоприятных условиях. С подписанием Люблинской унии в 1569 г. Польша и Литва объединились в единое государство — Речь Посполитую. Мирный договор между Польшей и Турцией создал опасность образования широкой антирусской коалиции. Однако и Речь Посполитая, и Россия одинаково нуждались в мире. Поэтому обе страны заключили в 1570 г. трехлетнее перемирие. Опричная дипломатия между тем выдвинула проект образования вассального Ливонского королевства под эгидой Грозного. Царский вассал Магнус предпринял попытку изгнать шведов из Ревеля. Его поддержала многочисленная московская армия, снабженная осадной артиллерией. Овладеть Ревелем не удалось, и после продолжительной осады царские воеводы отступили от стен крепости.