Обещания богов - Жан-Кристоф Гранже

Не дав ей времени ответить, он продолжил:

— Как поживает твоя клиника?

Он спросил без всякой иронии. Во всех великих семьях есть свой маргинал, артист, чудак — маленькая слабость любой династии, достойной этого названия. У фон Хасселей такой была Минна.

У нее душа не лежала рассказывать, что Брангбо сгорел, а те, кто это сделал, как раз и финансировались из щедрых пожертвований фон Хасселя.

— Все хорошо.

Он положил ей руки на плечи — разница в масштабах была поразительной. Она доходила ему до груди, и в один его пиджак можно было запихать четверых или пятерых таких, как она (если, конечно, поставить их боком).

— Коньяку?

Герхард был в курсе пороков племянницы. Она поспешно приняла предложение. Было одиннадцать утра.

Промышленник подошел к сервировочному столику с батареей бутылок и графинов. Повернулся к ней спиной, и Минна смогла оценить гармонию момента: мощные плечи, низкий звон стеклянной пробки, ударившейся о горлышко графина. Она представила себе льющийся прозрачный алкоголь, густой, как янтарь. Почувствовала, как волна желания защекотала кожу под волосами.

— Ну так что, малышка? Что тебя привело?

Протянув ей бокал, он силой усадил ее в кресло.

— Я пришла поговорить с тобой о «Лебенсборн», — уверенным тоном заявила она.

— О «Лебенсборн»? — удивленно повторил он. — Ты, по крайней мере, не наделала глупостей?

— Это для подруги.

— Так всегда говорят, когда делают глупости.

— Клянусь, речь не обо мне. Моя подруга связалась с клиникой «Цеертхофер», недалеко от Берлина. Я хочу быть уверена, что она ничем не рискует. Об этих заведениях рассказывают бог знает что. Я уверена, что уж ты-то знаешь правду.

— Ты мне льстишь, дорогая.

Он тяжело опустился в кресло напротив. Тона его костюма — коричневые, бутылочные, шоколадные — вызывали желание примоститься к нему и заснуть. Добрый асфальтовый дядюшка, в меру теплый и опасный.

— Ты, конечно же, предполагаешь, что я финансирую эти добрые дела, и правильно предполагаешь. Фактически все члены СС обязаны делать взносы на «Лебенсборн». От этого зависит будущее отечества, понимаешь?

Его вечный ироничный тон. На отвороте воротника он носил овальную серебряную булавку. Шесть дубовых листьев, перехваченных надписью: «Благодарность от СС за верную помощь в годы сражений». Знак отличия, предназначенный для дарителей, которые жертвовали еще до 1933 года. В те времена фон Хассели наверняка финансировали как нацистов, так и коммунистов. На всякий случай…

— И с чего прикажешь начинать?

— Было бы неплохо с самого начала.

Он отпил глоток коньяка и начал своим звучным баритоном:

— Вначале это были простые роддома, созданные по инициативе СС. Центры, помогавшие матерям-одиночкам родить, не привлекая никакого внимания. Можно сказать, альтернатива абортам, слишком многочисленным в те времена. Специфика «Лебенсборн» заключалась в том, что в случае надобности они предлагали оставить у себя ребенка. Детей затем передавали в проверенные немецкие семьи, у которых были проблемы с зачатием. И все оставались довольны.

— И всё?

— Не совсем. Эти центры стали бурно развиваться, когда Гиммлер начал пропагандистскую кампанию по поводу Führerdienst. Тебе известно, что Германия — страна, где трахаются больше, чем где бы то ни было?

Минна, желая сохранить трезвую голову, заставляла себе не прикасаться к своему бокалу. Но по пальцам бегали мурашки.

— В стране всегда царила настоящая сексуальная истерия. Трахаются в Hitlerjugend. Трахаются в Bund Deutscher Mädel[148]. Каждое собрание Reichsarbeitsdienst[149] превращается в оргию. И все это в самом прекрасном расположении духа! Как сама понимаешь, чего только не сделаешь, лишь бы доставить удовольствие нашему фюреру…

Трудно сказать, где тут объективная правда, а где пристрастие дядюшки к провокациям. Минна по-прежнему не шевелилась. Бокал ей подмигивал, а губы пересохли так, что почти слиплись.

— На сегодняшний день «Лебенсборн» в расцвете. Полагаю, клиник сейчас около двадцати. В Баварии, в Саксонии, в Бранденбурге… Нацисты поставили цель: пятьсот родов в год на каждую клинику. Гиммлер, который мыслит скорее военными категориями, уже видит Германию через двадцать лет, заполучившую шестьсот полков. Согласно его подсчетам, в восьмидесятые годы сто двадцать миллионов немцев будут править миром!

Минна наконец позволила себе глоток. Мягкость алкоголя, жгучая и в то же время обволакивающая, откликнулась волной дрожи, пробежавшей от головы до ног.

— Иногда эти «Лебенсборн» оставляют детей у себя, верно?

— Да, и в последнее время все чаще.

— Думаю, эти дети проходят… особое обучение?

— Конечно. Все было задумано для воспроизводства славных нацистиков. Между прочим, процесс начинается еще раньше, в момент отбора будущих мамаш. Там не берут кого попало. Следует быть блондинкой с голубыми глазами и соответствовать еще куче физических параметров. Гиммлер всегда цеплялся за свою идею об арийской расе. Восстановить и увеличить население Германии — да, конечно, но за счет светловолосых гигантов и атлетических фройляйн!

— Как осуществляется отбор?

— Специалисты по расовой принадлежности осматривают беременных. Их измеряют, обследуют, расспрашивают. Изучают и их происхождение, и отцов будущих детей (их всегда устанавливают). Принимают только в тех случаях, когда у ребенка твердые шансы принадлежать к нордической расе.

— Значит, многим отказывают, так?

Герхард насмешливо хмыкнул:

— Особенно в Баварии, где все немцы невысокие и темноволосые! Гиммлер не желает понимать, что его идеальный образчик скорее шведский или польский. На мой взгляд, когда Германия захватит эти страны, то начнет черпать материал оттуда. Какая ирония. Подпитывать кровь победителей кровью побежденных.

— А само воспитание?

— Гиммлер подумал обо всем. Он вникает во все детали, следит за всем, что будет внушаться детям, за книгами, которые им следует читать. Ты в курсе, что до того, как стать руководителем СС, он занимался разведением кур? Все это выглядело бы смехотворно, не будь оно так… трагично.

Позиция самого Герхарда всегда оставалась весьма гибкой. В узком семейном кругу он демонстрировал глубокое презрение к нацистам, но вел с ними переговоры и с энтузиазмом строил для них автострады.

— Ты провел собственное расследование? — подтолкнула его она.