Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая - Александрa Давид-Неэль

Пастухи не стремятся узнать, о чем говорится в книге, покоящейся на низком столике перед чтецом рядом с чашкой чаю. Они обычно не подозревают, что у текста, написанного на этих страницах, имеется доступный для понимания смысл. По мнению докпа, это не более чем набор звучных слогов, способных привести к весьма далеким от религии результатам. Они полагают, что чтение одних книг исцеляет больных, а чтение других обеспечивает самкам животных приплод или способствует какой-нибудь выгодной сделке вроде продажи зерна и т. п.

Как правило, чтец-трапа ненамного грамотнее своих слушателей. В Тибете умение читать не означает буквального понимания смысла прочитанного, а сводится к знанию букв и умению связывать их в слоги.

Пастухи Цинхая, подобно своим тибетским собратьям, ходят в просторной одежде из овчины, мехом внутрь. Мужчины также носят штаны из овчины либо из грубой некрашеной шерсти. Правда, летом некоторые из них обходятся и без штанов. Кушак, несколько раз обмотанный вокруг пояса, удерживает хламиду без застежек; она наглухо закрыта благодаря тому, что левая пола заходит за правую. Во время работы или в жаркую погоду мужчина вынимает руку из правого рукава одеяния, стянутого поясом; таким образом, половина его спины и большая часть груди остаются обнаженными.

Жены пастухов также щеголяют в нарядах из овчины. Их платья не настолько свободные, как у мужчин, но гораздо длиннее, до самых пят. Под меховыми накидками женщины не носят белья или какой-нибудь другой одежды, в том числе и панталон. Это не имеет значения при таких длинных, плотных и тяжелых костюмах, как у них.

В связи с этим моим читательницам, наверное, будет любопытно узнать, что в Тибете женщинам запрещено носить под одеждой панталоны. Не так уж давно те, кого уличали в этом проступке, подвергались порке по распоряжению судебных властей. Возможно, сейчас на нарушительниц лишь налагают штраф. В областях Тибета, где правят китайцы, в Цинхае и Сикане, все, в том числе и женщины, вольны одеваться по своему усмотрению, и множество тибеток, живущих в городах и селах, следуют китайской моде и, разумеется, ходят в панталонах, но не ниже колена, являя взорам ноги в очень глубоких, как теперь принято, разрезах платьев. В арсенале кокеток есть и красивые чулки.

В самом Тибете дамы из приличного общества носят под одеждой мейоги — широкие нижние юбки, сшитые посередине, нечто вроде юбок-брюк.

Жены докпа, как и мужчины, сбрасывают правый рукав своих меховых накидок, если он мешает работе или когда им слишком жарко. Ощущение «слишком жарко» характерно для всех пастухов — и мужчин, и женщин; они разгуливают с открытой грудью при температуре значительно ниже нулевой отметки по шкале Цельсия.

Запрет носить брюки распространяется на всех представителей духовенства, когда они ходят в рясах. Очевидно, дело обстоит иначе, если монах отправляется в путь в светской одежде. Помимо брюк, запрет налагается и на рукава: руки под рясой должны оставаться обнаженными до плеч. Те, кто нарушает эти правила, рискуют подвергнуться наказанию палками.

Несмотря на обилие в этих краях рек и озер, докпа Цинхая никогда не купаются. Дело не в том, что пастухи боятся холода; омовение считается у них опасным занятием, вредным для здоровья. Более того, они верят, что вода, смывающая с купальщика грязь, может унести с собой его «удачу». Туземцы представляют себе счастье как нечто полуматериальное, органично присущее человеку, с чем ни в коем случае нельзя расставаться. Тот, кто моется, рискует помимо прочего стать бедным. Кроме того, это не мужское дело, и мужчине зазорно принимать ванну. Протирать лицо мокрой тряпкой разрешается только женщинам, но тех, кто это делает, обвиняют в кокетстве.

В отличие от докпа, тибетцы, обитающие в западных провинциях Китая, не являются столь ярыми противниками чистоты. Горожане ежедневно моют лицо и руки, иногда, по примеру китайцев, ноги, и с удовольствием ходят в общественные бани, когда им позволяют средства.

В Цинхае есть горячие источники, немало их и в Сикане. Там частенько можно встретить тибетцев, очевидно не опасающихся растворить в воде свою удачу.

Цинхайские стада, разумеется, не могут соперничать по численности с американскими. Однако у каждого богатого пастуха по несколько тысяч баранов и яков, а в конюшнях насчитывают сотни лошадей.

Некоторые тибетцы: купцы, чиновники, представители знати и духовенства — также являются владельцами большого поголовья скота. За их стадами присматривают пастухи, влачащие столь же жалкое существование, как и крепостные крестьяне в средние века.

Животные круглый год пасутся под открытым небом. С наступлением зимы их перегоняют в теплые места, в долины, защищенные от ветра, а их хозяева-пастухи или те, кому поручено присматривать за стадом, ставят поблизости свои юрты.

Иностранные авторы охотно именуют докпа кочевниками, что недалеко от истины. Фактически, каждое племя кочует в четко обозначенных пределах принадлежащей ему территории в зависимости от времени года. Во время этих передвижений каждая семья почти всегда разбивает юрту на одном и том же месте и пользуется ранее собственноручно сооруженными загонами для дойных коров или укрытиями от ветра. Горе докпа, оставляющим свои стада пастись на землях другого племени, — это может повлечь за собой лклую вражду.

Высокогорное положение большей части Цинхая явно не благоприятствует земледелию и не способствует активному разведению скота, для чего требуются обширные пастбища. Тем не менее, как я уже говорила, зерновые, посеянные в Цинхае по случаю военного похода, выросли, и, стало быть, докпа могли бы отвести часть своих пастбищ под какие-нибудь сельскохозяйственные культуры, что хотя бы частично позволило бы им ослабить зависимость от китайских торговцев, снабжающих их ячменем. Кроме того, не мешало бы выращивать здесь какие-нибудь простые овощи.

Даже в Дацзяньлу (на высоте 2600 метров) на солнечных участках земли созревают помидоры, и там снимают обильный урожай наших и китайских овощей.

Овощи могли бы внести приятное и полезное разнообразие в рацион пастухов, состоящий из кислого молока, чая с маслом, поджаренной ячменной муки (цампы) и мяса, употребляемого крайне редко, только по праздникам.

Однако внушать докпа, что им полезно есть овощи, равносильно оскорблению.

«Трава — это пища животных, — говорят они, — а мы все-таки люди».

Для пастухов любая растительная пища, за исключением некоторых съедобных корней, сродни траве.

Странное отношение обитателей Цинхая к рациону питания согласуется с их выбором жилища. Разумеется, пастухам, вынужденным перемещаться вслед за стадами, необходим кров, но, очевидно, ничто не мешает им строить хижины в местах своих ежегодных зимовок.

В этом отношении они могли бы последовать примеру ронгдоков. Здешняя почва подходит для глинобитных построек. Подобные дома — а других здесь не найти — встречаются в западной части Китая и в некоторых расположенных возле пастбищ населенных пунктах высокогорного Цинхая, например Джекундо, Нанчен-Га и т. д. Лама Кардан проводил зиму в большом доме с многочисленными подсобными помещениями, стоявшем прямо на берегу Кукунора. Все жилища там были сделаны из глины.