Будильник в шляпной картонке. Колокол смерти - Энтони Гилберт

– Так вот где они были все это время, – произнес Билл, любовно перебирая изумруды. – А ведь из-за них умерли двое – ни за что.

– И покуда мы не покончим с этим делом, не исключено, умрут еще двое, – сварливо откликнулся Крук. – Ладно, займемся подсчетами и посмотрим, на каком мы небе.

И он принялся выстраивать в цепочку факты с безупречной точностью, которая, наверное, заставила бы Брюса позеленеть от зависти.

– Мы ошибались с самого начала, – заговорил он. – Мы решили, что Фентон отправился в Драммонд-Хаус, чтобы избавиться от ботинок с фальшивыми каблуками. Но это не так. Это Гуверолицый носил их, и это ему надо было каким-то образом потерять их. А в Лондоне потерять что-нибудь труднее, чем кажется большинству людей. Оставь он их в пансионе, хозяйка могла бы попробовать продать их, и его секрет раскрылся бы; выбросить ботинки в канаву в таком квартале, как Роперс-роу, тоже не получится; вряд ли кто отважится отнести их в ломбард, потому что полиция начнет задавать вопросы и в конце концов выйдет на хозяина. Единственной надеждой оставалась кража, потому что даже если вор узнает, что стоит за его добычей, в полицию он пойти не решится. Все, что он в таком случае может сделать, – это попробовать побыстрее сбыть их кому-нибудь.

Далее, Брэди подтвердит, что нет в мире места, где потерять пару еще годных для носки ботинок было бы так же просто, как в обычном пансионе вроде Драммонд-Хауса. Гуверолицему это было известно. Я бы сказал, он много знал про такие вот ночлежки, гораздо больше Фентона. Таким образом, Гуверолицый отправился в Драммонд-Хаус, а Фентон, который не упускал его из виду, последовал за ним. Возможно, он считал, что изумруды все еще спрятаны в каблуках его ботинок. Так или иначе, рисковать он не желал, ботинки следовало заполучить любым способом.

– Но ведь он до них так и не добрался, – возразил Билл.

– Да ну? – протянул Крук, и в глазах его сверкнула искорка. – А откуда нам это знать? Вдруг Фентон поменял ботинки – понимаешь, что это может означать?

– Что все его ботинки сделаны по одной колодке.

– А почему бы и нет? В любом случае это надо проверить. Ясно одно: где бы Фентон сейчас ни находился, он не у себя дома. Подобно всем остальным, он бережет свою шкуру.

– Выходит, Гуверолицый знал про изумруды. Он что, участвовал в деле?

– Не на равных. Но что-то вызвало его подозрения. Может, он следовал в тот вечер за Фентоном; может, просто случайно увидел его. Так или иначе, он почему-то связал пропажу изумрудов с Фентоном и решил провести собственное маленькое расследование. Помнишь разбитое окно? Осколки свежие. Поработал кто-то, желающий увидеть, что там творится внутри. Что понабилось в том месте в воскресенье, двенадцатого числа, Гуверолицему? Я тебе скажу, Билл. Он следил за Фентоном, хотел узнать, что он там делает у себя в конторе с изумрудами. Попытаться сбыть камни в первоначальном виде Фентон не посмел – слишком опасно, надо было раздробить их, когда настанет самый безопасный, по его мысли, момент. Но он так и не настал. Кто-то следил за ним, укрывшись за той красной шторой, помнишь? Может, этот малый спрятался в гардеробе еще до появления Фентона и потом прокрался за ним в кабинет. А может, оказался там раньше его. Так или иначе, про изумруды он знал. Возможно, видел, как Фентон прячет их в каблуках ботинок. Он мог их оставить там на ночь. Пансионы – место бойкое, туда все нос суют, ни в чем нельзя быть уверенным. Но кому придет в голову заходить в букмекерскую контору в воскресенье вечером? А в понедельник мистер Фентон появится у себя в остроносых башмаках, быстро поменяет их на другую пару, и кто заметит разницу? Только видишь ли, Билл, план не сработал, потому что Гуверолицый надел его ботинки и вернулся в них домой, успев перед тем отпечатать и послать самому себе письмо, объясняющее его исчезновение. Все сходится, а если мы не можем пока привести все доказательства, что ж, Билл, помнишь строки поэта: «Цель выше сил твоих должна быть/ Иначе небеса зачем?»[38] В конце концов, в комплекте одежды не хватало только пары башмаков. А это существенно, как выразилась бы какая-нибудь из юных подопечных лорда Тренчарда.

– А Лис каким боком ко всему этому причастен?

Крук посерьезнел и нахмурился.

– А вот это, Билл, гнусное дело, по-настоящему гнусное. Мне оно совершенно не нравится, даром что я и сам не святой, шкура дубленая, такая уж у адвокатов работа. Думаю, они с Фентоном решили, что позволить Гуверолицему расхаживать по городу и распускать повсюду свой длинный язык было бы небезопасно, вот Лис и встал на вахту. Интересно, что он почувствовал, увидев, что его клиент заходит в церковь?

– А Гуверолицый, – подхватил Билл, – наверное, почуял, что за ним следят. Иначе непонятно, зачем он как сумасшедший накинулся на Ферриса. Лис последовал за ним. Похоже, его-то мальчишка-певчий и заметил. И нашему другу сильно повезло, что у парня такое хорошее зрение. Его показания скоро окажутся очень и очень полезными. – Он встал с места. – Ладно, схожу в наш Виндзор-Хаус, попробую разузнать что-нибудь про эти ботинки. Это будет еще один шаг вперед. Славно, славно, отличная история. Осталось только доказать, что так оно все и было.

– Если тебе не хватает доказательств, – спокойно напомнил ему Крук, – их надо соорудить. Иначе зачем люди нанимают адвокатов?

Билл Парсонс отправился в Виндзор-Хаус, чтобы проверить версию пропажи ботинок Фентона, а Крук, обхватив голову руками, принялся обдумывать свое же высказывание насчет адвокатов. Уверенность в собственной правоте – это прекрасно, но ему в жизни не доказать ее в суде. Разумеется, можно предъявить изумруды, чтобы все знали: он нашел их. Но это мало чему поможет, ну если только убедит публику, что преступник на самом деле – Харви, иначе говоря, Гуверолицый. А связь между убитым и Лисом по-прежнему выглядит весьма сомнительной. Да, конечно, напомнил себе Крук, именно Лис похитил сына Ферриса, но этого недостаточно, чтобы освободить последнего от обвинения в убийстве. Если не удастся убедить присяжных, что ботинки принадлежат Фентону, то и причастность его ко всей этой истории доказать будет весьма затруднительно. Крук ненавидел подобного рода запутанные дела. Присяжные, говорил он, – добропорядочные тупоголовые обыватели, и чем доходчивее донести до них свою позицию, тем лучше.

– А мы только и знаем, что ходим вокруг до около, – протянул он, вставая и начиная ковылять по комнате, как медведь из детского стишка. – Главное сейчас – прихватить Фентона. А он вовсе не собирается совать голову в клетку со львом. Либо можно попробовать отыскать все же цирюльника, который брил Гуверолицего, а потом призвать свидетелей, готовых подтвердить, что он служил в конторе Фентона… – В голове его стрелой промелькнула некая мысль. – И еще найти кого-нибудь, кто мог бы подтвердить, что Фэр и Фентон одно и то же лицо, что Фентон превратился в сестру Жозефину и Феррис вовсе не вешает лапшу на уши, утверждая, что видел Фентона выходящим в тот вечер из мастерской Уркхарта… Бог ты мой, да в сравнении со всем этим пара убийств – просто детские игрушки.