Охотники на мамонтов - Джин М. Ауэл

Ощутив тепло его пальцев на своей холодной руке, Эйла наконец пришла в себя и почувствовала, что их тела тесно соприкасаются. Его черные глаза, блестящие и глубокие, были исполнены чувственного желания, которое невольно нашло отклик в глубине ее женского естества. Она слегка вздрогнула и, отступив на шаг в сторону, опустила глаза, чувствуя, как краска смущения заливает ее щеки.

Эйла взглянула на Джондалара, чтобы убедиться в правильности своих подозрений. Действительно, его лицо было очень сердитым, кулаки сжаты, а на виске пульсировала жилка, выдавая сильное внутреннее напряжение. Эйла быстро отвела взгляд в сторону. Теперь она понимала его немного лучше, осознавая, что так проявляется его страх — страх потери, страх быть отвергнутым, — но тем не менее она восприняла это с оттенком раздражения. Ведь, в сущности, не произошло ничего особенного, каждый мог поскользнуться и упасть, и она была благодарна Ранеку за то, что он так удачно подхватил ее. Эйла вновь покраснела, вспомнив чувственное прикосновение и взгляд темнокожего резчика, и подумала, что ее отклик тоже был вполне естественным. Не могла же она запретить себе чувствовать?!

— Пойдем со мной, Эйла, — крикнула Диги. — Талут сказал, что можно заканчивать, а в бане уже жарко. Пора смыть с себя эту глину и готовиться к празднику. Скоро начнется ритуал твоего Удочерения.

Две молодые женщины вошли в дом через новую пристройку. Когда они уже были в очаге Мамонта, Эйла вдруг обернулась к подруге и спросила:

— Диги, что такое «баня»?

— Ты никогда не была в бане?

— Нет. — Эйла отрицательно качнула головой.

— О, я думаю, тебе там понравится! Грязную одежду лучше снять прямо в очаге Зубра. Мы, женщины, обычно пользуемся дальней баней. А мужчины моются вот в этой, — объяснила Диги, показывая на низкий занавешенный проход возле лежанки Манува, где они как раз оказались в этот момент, двигаясь через Олений очаг в направлении очага Журавля.

— Разве за этим занавесом не обычное хранилище?

— А ты, значит, решила, что все боковые помещения предназначены для хранения запасов? Мне и в голову не приходило, что ты еще не знаешь о наших банях. Ты уже стала нам совсем как родная, и я забыла, что на самом деле вы живете здесь совсем недолго. — Диги остановилась и, повернувшись, взглянула на Эйлу: — Я очень рада, что ты станешь Мамутои, мне кажется, что это твоя судьба.

Эйла смущенно улыбнулась:

— Я тоже очень рада, и я рада, что встретила здесь тебя, Диги. Я давно мечтала познакомиться с женщиной… примерно моего возраста… мечтала о подруге.

Диги улыбнулась ей в ответ:

— Я понимаю тебя. Мне только жаль, что ты не пришла к нам раньше. Ведь в конце будущего лета я собираюсь покинуть эту стоянку. Даже не знаю теперь, хочется ли мне этого. Я хотела стать вождем собственного стойбища, как моя мать, но мне грустно от того, что придется расстаться с ней и с тобой и со всеми обитателями Львиной стоянки.

— А далеко вы собираетесь идти?

— Не знаю, мы пока не решили, — сказала Диги.

— Но зачем обязательно уходить далеко? Почему бы не построить новое жилище по соседству? — спросила Эйла.

— Не знаю. Вообще-то это не принято, но я думаю, мы можем попробовать. Мне не приходила в голову такая мысль, — с удивленным и недоумевающим видом заметила Диги. Когда подруги вошли в помещение последнего очага длинного дома, Диги сказала: — Ну вот, теперь мы можем раздеться, грязные вещи оставим прямо здесь, на земле.

Диги и Эйла быстро стащили с себя перепачканные глиной одежды. Эйла почувствовала теплый ток воздуха, идущий из-за красного кожаного занавеса, закрывавшего довольно низкий сводчатый проход, ограниченный бивнями мамонта, который вел в какое-то помещение, находившееся за стенами последнего из очагов.

— Скорее заходи и опусти занавес! Ты же пускаешь холод! — Голос доносился из глубины тускло освещенного и слегка дымного помещения, заполненного густым паром.

Эйла быстро шагнула внутрь, опустив за собой край занавеса; здесь было не холодно, а скорее даже жарко. Диги провела ее по грубым ступеням, выложенным мамонтовыми костями, слегка вдавленными в землю, ступени уходили вниз примерно на глубину трех футов. Эйла почувствовала, что стоит на какой-то мягкой шкуре с довольно густым мехом. Вскоре ее глаза привыкли к тусклому свету, и она обвела взглядом туманное пространство. Общие размеры этого подпольного помещения составляли около шести футов в ширину и десяти футов в длину. Баня состояла из двух соединявшихся между собой и круглых в плане комнат с низкими сводчатыми потолками, до которых она могла достать рукой, поскольку они были на три или четыре дюйма выше ее роста.

На полу второй, более просторной парной комнаты были разбросаны раскаленные докрасна костяные угли. Две молодые женщины прошли через первую маленькую мыльную комнату и присоединились к остальным. Эйла заметила, что стены бани покрыты кожей, а внизу проложены дорожки из мамонтовых костей, по ним можно было ходить, не опасаясь наступить на раскаленные угли. Кроме того, стоя на этих костяных дорожках, можно было мыться или поддать пару, плеснув водой на угли, при этом ноги оставались чистыми, потому что вода быстро впитывалась в нижний земляной пол.

Основная часть углей находилась в центральном очаге. Он служил как для поддержки жара, так и для освещения, поскольку лучи дневного света почти не проникали внутрь бани сквозь закрытое дымовое отверстие. Голые женщины сидели вокруг очага на гладких лавках, сделанных из плоских мамонтовых костей, в качестве опор для них использовались кости того же животного. У стены располагались разные емкости с водой. В больших, туго сплетенных корзинах была холодная вода, а чуть дальше на каркасах из оленьих рогов были установлены кожаные котлы из желудков гигантских животных, и пар, поднимавшийся над ними, свидетельствовал о том, что в них находился кипяток. Кто-то из женщин взял костяными щипцами раскаленный камень из очага и опустил его в один из этих кожаных котлов. Облако ароматного хвойного пара окутало помещение.

— Вы можете сесть здесь, между Тули и мной, — сказала пышнотелая Неззи, подвигаясь в сторону, чтобы освободить место на лавке. Тули подвинулась в другую сторону. Она тоже была довольно крупной женщиной, но ее тело было исключительно мускулистым и подтянутым, хотя округлые женские формы выразительно свидетельствовали о ее половой принадлежности.

— Пожалуй, надо сначала смыть с себя первую грязь, — сказала Диги. — Наверное, тебе, Эйла, это тоже не помешает. Вы видели, как она скатилась с крыши? — спросила она, обращаясь к остальным женщинам.

— Нет, не видели. Надеюсь, ты удачно приземлилась? — озабоченно сказала Фрали, которая выглядела немного смущенной из-за своей беременности, поскольку ее живот стал уже довольно большим.

Диги рассмеялась и ответила, опередив Эйлу:

— Ранек успел подхватить ее в свои объятия и, по-моему, был совершенно счастлив, что ему представился такой случай.