Мельница на Флоссе - Джордж Элиот

– О нет! пожалуйста, лучше не делай этого, милая, – сказала Магги. – Я завтра сама пойду к нему и скажу, что ты намерена пригласить Филиппа. Я уже прежде хотела просить его, чтоб он снял с меня данное много обещание, но не имела духу заговорить то б этом.

Они обе помолчали несколько минут; наконец Люси – сказала:

– Магги, у тебя есть от меня тайны, между тем, как я ничего не скрываю от тебя.

Магги, в раздумье поглядела в сторону; потом она обернулась к Люси и – сказала: – Я готова рассказать тебе все о Филиппе, но, Люси, ты никому не должна показывать, что ты это знаешь, в особенности же, самому Филиппу или Стивену Гесту.

Рассказ был длинен, потому что Магги до-тех-пор еще не испытывала облегчение высказаться; она дотоле ничего не говорила Люси о своей внутренней жизни; и теперь эта милая головка, наклоненная к ней с участием, и эта маленькая рука, пожимающая ее руку – все это побуждало ее говорить. Только по двум предметам она не была откровенна. Она не вполне вы– сказала, что у нее накипело против Тома, за оскорбление, нанесенные им Филиппу; воспоминание о них так раздражало ее, что она хотела, чтоб никто не знал о них, как ради Тома, так и ради Филиппа.

Кроме того, она не – сказала Люси ничего о последней сцене между ее отцом и Уокимом, хотя она чувствовала, что эта сцена становилась навсегда новою преградой между нею и Филиппом. Она – сказала только, что начинает находить справедливым мнение Тома, что любовь и брак между ними невозможны, вследствие отношений между их семействами. Без сомнение, отец Филиппа никогда не дал бы своего согласия.

– Вот тебе, Люси, вся моя история, заключила Магги, улыбаясь, но со слезами на глазах.

– Ты видишь, что я как сэр Андрю Эг-Тик, я тоже некогда была любима.

– А, теперь я, пони маю каким-образам ты знаешь Шекспира и проч. и вообще научилась так многому с тех пор, как вышла из школы; это до-сил-пор мне всегда казалось колдовством, равно как все, что до тебя касается, – сказала Люси.

Она на время, в раздумье, опустила глаза и потом прибавила, глядя на Маги:

– Это очень хорошо с твоей стороны, что ты любишь Филиппа; я думала, что такое счастье никогда не выпадет на его долю. По моему мнению, ты не должна изменять ему. Теперь могут существовать некоторые препятствия, но со временем они могут исчезнуть.

Магги покачала головой.

– Да, да, – сказала Люси: – я не могу не надеяться, что оно будет так. В этом есть, что-то романическое, выходящее из ряда обыкновенного, как должно быть все, что с тобой случается. И Филипп будет обожать тебя, как любят мужья лишь в волшебных сказках. О! я расшевелю свой мозг и придумаю какой-нибудь план, который привел бы все в порядок так, чтоб ты вышла замуж за Филиппа, между тем, как я выйду за кого-то другого. Не правда ли это был бы хороший конец всем испытанием моей бедной Магги?

Магги старалась улыбнуться, но вздрогнула, как будто она неожиданно почувствовала дрожь.

– Ах, милая! тебе холодно, – сказала Люси. – Тебе пора лечь, и мне тоже. Я не смею посмотреть, который час.

Они поцеловались, и Люси ушла, унося с собой тайну, имевшую сильное влияние на ее последующие впечатление. Магги была совершенно-искренна; она никогда не умела быть чистосердечною вполовину. Но признание нередко действуют ослепительно, даже когда они бывают искренни.

Магги пришлось идти к Тому среди дня, когда его можно было наверно застать дома. Том не жил у совсем чужих людей. Друг Боб, с согласия Мумиса, приобрел месяцев за восемь до того не только жену, но и покосившийся старый домик на берегу воды, с различными ходами, промытыми под ним наводнениями: Боб утверждал, что жена его и мать могут иметь кой-какой доходец, нанимая две лодки, которыми он обзавелся по случаю близости к воде, и отдавая в наймы жильцу лишнюю для них гостиную. А при таких обстоятельствах, оставя в сторону вопрос о здоровье для обеих сторон, было выгоднее всего, чтоб жилец был мистер Том.

Жена Боба отворила дверь, когда Магги постучалась. Она была крошечного роста, с выражением лица, как у датских кукол; стоя рядом с матерью Боба, заслонявшею весь проход, она производила то же впечатление, как маленькие человеческие фигурки, нарисованные вблизи громадной статуи для показание ее размеров. Отворив дверь, крошечная женщина присела и устремила беспокойный взгляд на Магги; но когда последняя – спросила с улыбкой: «брат дома?» она быстро обернулась к стоявшему за ней колоссу и проговорила с волнением:

– Матушка, а матушка, скажите Бобу: это мисс Магги. Взойдите, мисс, сделайте милость. Говоря это, она отворила другую боковую дверь, а сама прижалась к стенке, чтоб оставить пошире проход посетительнице.

Горестные воспоминание возбудил в мыслях Магги вид маленькой комнатки, которая составляла теперь все, что бедный Том мог назвать своим домом, тогда как прежде, немного лет назад, с этим названием соединялось для них обоих понятие о целом ряде дорогих лиц и предметов. Все для нее было чуждо в этой комнате; наконец взоры ее остановились на большой, старой Библии; хорошо-знакомый вид книги еще с большею силою напомнил Магги о былом. Она несколько времени стояла молча.

– Сделайте одолжение, присядьте, мисс, – сказала мистрис Джекин, обтирая совершенно-чистый стул своим передником и потом закрывая лицо уголком того же передника, чтоб скрыть свое замешательство.

– Так Боб дома? – сказала Магги, придя в себя, и глядя с улыбкой на застенчивую датскую куклу.

– Да, мисс; он, должно быть, одевается и умывается. Я пойду взгляну, – сказала мистер Джекин и исчезла.

Но она тотчас же воротилась, с несколько большею самоуверенностью, вслед за мужем, который почтительно поклонился в дверях, показав при этом во всем блеске и голубые глаза свои и белые зубы.

– Как вы поживаете, Боб? – сказала Магги, подойдя к нему и протянув ему руку. – Я давно намеревалась посетить вашу жену, и другой раз, если позволите, приду нарочно с этою целью. Но сегодня я пришла, чтоб переговорить с братом.

– Он скоро должен воротиться домой, мисс. Мистер Том важно ведет дела; он будет один из первых людей в околодке – вы увидите.

– Ну, Боб, во всяком случае, он вам обязан, если из него что выйдет; он сам это – сказал на днях, когда речь зашла о вас.

– Э, мисс! это он так говорит. Но я всегда два раза подумаю о том, что он скажет, потому что у него язык не болтает, как мой. А я, так все равно, что ветренная мельница, как пошел молот, так не остановишь. Но как вы хороши на взгляд, мисс! любо посмотреть. Как по-твоему, Присси? При этом Боб обратился к жене. – Не то ли я давно предсказывал? Хотя должно сказать, редкий товар, которого бы я не расхвалил чрез меру, когда раз принялся, а тут вышло чуть ли не наоборот.

Маленький нос мистрис Боб, вместе с глазками, все время почтительно следивший за Магги, наконец установился и крошечная женщина решилась проговорить, улыбаясь и приседая: