Взаперти - Анна Пляка

– Все в порядке.

Рика морщится недовольно, правда уходит в ванную. Наверное, проще свести все к шутке, но говорить прямо надежней. Больше шансов, что тебя поймут.

Бемби и Нэб в боксе. В самом страшном боксе. Тороплюсь в свою комнату, на пороге меня окликает Мори:

– Где Бемби?

Объясняю, поглядывая на кровать. Вчера я уронил планшет за нее, нужно достать, спрятать… Но мне нельзя сидеть одному. Вчера я, похоже, чуть не умер. Даже если сестра не допустит такого глупого конца, никто мне не позволит рисковать.

– Мне нужно пять минут, – говорю Мори, прикрывая за собой дверь.

Надо отодвинуть кровать, иначе не дотянусь. Налегаю на угол, а в голове мысли: «Они ведь правда беспокоятся за меня». До сих пор не привык к этому, хотя точно так же боюсь за них.

Осталось два дня, если все будет хорошо. Значит, уже и не привыкну. Холод пробегает по спине. Я хочу жить! Впервые за долгое время правда хочу – чтобы дочитать книгу, которую подкинула на все этажи Электра, посмотреть фильмы, которые обсуждали на десятом, послушать музыку, которую обожает Лекс.

Но даже если сестра пощадит меня, я оставил слишком много следов. И гости Миротворца, как бы милосердны они ни были…

Обрываю мысль, коснувшись планшета кончиками пальцев. Прижимаю к стене, тащу вверх. Получается. Теперь нужно его спрятать.

Сдергиваю одеяло с кровати, накидываю на плечи, потом вообще натягиваю на голову, словно капюшон, прихватываю поверх планшета.

– Не помню, когда в последний раз плакал, – задумчиво говорит в наушнике Нэб.

Он спокоен, но здесь требуется снять маску. Показать чувства, выразить их. Не хочу думать о том, что заставлять кого-либо делать это, – плохая идея. И так понятно.

Стук в дверь, я провозился слишком долго.

– Сейчас, – говорю громко.

Получилось хорошо: я могу краем глаза смотреть в экран и все слышу, но снаружи планшет не виден. Как объяснить, зачем закутался? А я должен придумывать объяснения? Я же не хочу им врать. Значит, все просто. Выхожу, на удивленный взгляд отвечаю:

– Это способ выполнить задание сестры. Все в порядке, я здоров, цел и умирать не собираюсь.

Похоже, я действительно долго искал планшет, или все встали одновременно: на кухне недостает только досыпающих Бет и Эла.

В боксе Нэб вслух размышляет, как ему потерять контроль, Электра советует поторопиться. Сажусь на диван, спиной к большинству, кошусь на экран.

Бемби сжимает кулаки на своей половине бокса – прошло много времени, и постоянно включенный ток начал причинять боль. Надеюсь, Электра понизила верхнюю границу. Не хочу, чтобы еще кому-то грозила остановка сердца. Нэб наконец догадывается посмотреть на напарницу.

– Перестань!

Не сразу понимаю, что это рычит он. Маска спокойствия, от любых переживаний только становившаяся крепче, трескается зримо. Нэб подходит к перегородке, кладет на нее руки. Дышит глубоко, словно ему не хватает воздуха. Повторяет:

– Перестань! Прости. Я никогда раньше… – Не договаривает, запнувшись. Дреды падают ему на лицо, он тут же запрокидывает голову. – Я знаю, я ничего не мог сделать тогда. Знаю, но это не помогает. Никогда не помогало, я просто научился хорошо притворяться. – Падает на колени, обнимает себя руками, чуть покачиваясь. Моргает, по щеке соскальзывает первая слеза. – Я всегда старался держать себя в руках. Понимал, что эмоциями ничему не поможешь и никого не вернешь. Старался делать что-нибудь, общаться с кем-нибудь. Жил дальше год за годом. Не думал о том, как мне жаль, что я не умер вместе с Томом. – Складывается пополам, рыдая.

– Эдриан, ты в порядке?

Вздрагиваю, бросаю взгляд на присевшую напротив Лекс, киваю быстро, отворачиваюсь. Я слишком легко начинаю плакать. Она смотрит на меня с сочувствием, тянется обнять. Едва успеваю спрятать планшет за спину, неловко обнимаю ее одной рукой и тут же поспешно натягиваю одеяло поглубже. Она смотрит удивленно, потом улыбается заговорщицки.

– Ладно. Я тебе доверяю, ага?

Отвожу глаза. Они мне доверяют, а я их обманываю. Потому что так велела делать Электра, конечно, но это все равно неправильно.

– Граф, в ванную идешь?

Это Рика, и мне в самом деле стоит хотя бы умыться. Вожусь под одеялом, чувствую себя предельно глупо. Я ведь даже не хочу делать это! И на самом деле у меня условие «не рассказывать и не показывать». За то, что они сами найдут планшет, я не отвечаю.

– Да, сейчас, – отзываюсь, аккуратно стягивая с себя одеяло вместе с наушником. Оставляю на диване.

Понимаю, сестра разозлится. Может отключить подаренные мне глаза, может наказать меня. Но это лучше, чем последние два дня жизни постоянно думать о том, куда спрятать планшет, скрывая его от всех. Не хочу. В худшем случае просто буду сидеть, как остальные, ничего не зная точно, может быть, с парой новых ран. Ну и что? Если пойти на лестницу, даже более-менее видно, насколько все хорошо или плохо.

Все смотрят сначала на меня, потом на диван. Переглядываются, хмурится Винни, не в восторге от шпионских поддавков.

– Кстати, – вспоминает Мори, – мы кое-что тебе не отдали.

Точно, одежда. Я совершенно забыл о ней. Закрываю дверь ванной, слышу шорохи и «ох, ни хрена себе», – кажется, голос Рики. Улыбаюсь. Вот и все. Я выбрал. Теперь ход сестры.

Купаться с ранами неудобно, но можно хотя бы обтереться влажной губкой. Знаю, я тяну время. Не хочу, чтобы злость сестры накрыла кого-то еще, кроме меня. И наконец дожидаюсь.

– А ты нахал, братик, – говорит Электра, в голосе даже не злость, а удивление. – Взял и нарушил мое требование.

– Я не рассказывал, – возражаю и охаю, прижимая ладонью чип.

– Мне наплевать на формальную сторону, ты что, не понимаешь? Никто не должен был узнать о планшете, а ты бросил его в гостиной!

Шею жжет. Там нет настроек, хуже она не сделает, но полноценная связь болезненна, и сестра пользуется этим на всю катушку.