Зимняя жертва - Монс Каллентофт

К черту этого дьявола.

Снег, окрашенный кровью.

Запах пота, жженого мяса, крови.

Кто там кричит? Женщина?

Он оборачивается.

Он видит женщину с пистолетом, приближающуюся к нему со стороны поляны.

Она? Как, черт возьми, она успела добраться сюда так быстро?

С пистолетом в руке Малин приближается к трем мужчинам, которые все еще на коленях. И они встают, поднимая руки над головой.

— Вы убили родного брата! — кричит она. — Вы убили родного брата! Вы думали, что это он изнасиловал вашу сестру, но он никогда этого не делал, вы, черти! — кричит она. — Вы убили своего родного брата!

Якоб Мюрвалль идет ей навстречу, а она кричит:

— Вам не нужно было никого убивать. Вы должны были забрать его домой, ведь вы знали, что мы, полиция, его ищем… Но мы не успели.

Якоб Мюрвалль улыбается.

— Это не он изнасиловал вашу сестру! — кричит Малин.

Улыбка исчезает с лица Якоба Мюрвалля, ее сменяет выражение недоумения и растерянности. А Малин машет пистолетом, рассекая воздух, а потом рукоятью бьет его по носу.

Кровь хлещет из ноздрей Якоба Мюрвалля, а он, спотыкаясь, бредет вперед, окрашивая снег в темно-красный цвет. Малин опускается на колени и кричит, кричит куда-то в воздух, но никто не слышит ее голоса, постепенно переходящего в сплошной вой и заглушаемого шумом вертолета, опускающегося на поляну.

Этот крик отчаяния и боли и перекрывающий его шум вечно будут отдаваться эхом в лесах у озера Хюльтшён.

Что вы слышите? Бормотание?

Беспокойный лепет?

Это шелестит мох.

Это шепчутся мертвые, так говорят легенды. Мертвые и те, кто жив после смерти.

Манторп, второе марта, четверг

— Я больше ничего не боюсь.

— Я тоже.

И больше нет злобы. Нет ни отчаяния, ни обиды, которую нужно прощать.

Мы парим бок о бок, я и Карл, как и полагается братьям. Мы больше не замечаем земли, мы видим гораздо больше и прекрасно себя чувствуем.

Ракель Мюрвалль сидит во главе стола на своей кухне спиной к плите. Капустный пудинг в духовке и вот-вот будет готов, сладковатый аромат наполняет комнату.

Первым встает Элиас.

За ним Якоб. Последним Адам.

— Ты лгала, мать. Статьи в газете. Он был братом…

— Ты знала.

— И он был нашим братом.

— Ты лгала… ты заставила нас убить своего…

Один за другим братья покидают кухню.

Входная дверь закрывается.

Ракель Мюрвалль откидывает с лица длинные белые волосы.

— Вернитесь, — шепчет она. — Вернитесь.

Как все случилось?

Они бросили гранату в землянку, и к этому их склонила мать.

В этом Малин совершенно уверена сейчас, когда ходит между рядами платьев в магазине «Н&М» торгового центра «Мобилиа», что сразу за Манторпом.

Но братья дружно твердят совсем иное. И невозможно доказать, что это не Карл Мюрвалль собственноручно выдернул предохранители из гранат, которые каким-то образом раздобыл. Летом братьев ожидает месяц в Шеннинге за браконьерство и незаконное хранение оружия. Только и всего.

Туве протягивает ей весеннее платье с красными цветами. Вопросительно улыбается.

Малин качает головой.

Дело об убийстве Бенгта Андерссона, похоже, закрыто, равно как и о похищении Ребекки Стенлунд и нанесении ей телесных повреждений. В обоих случаях преступник приходился жертве сводным братом. В обоих случаях он собственноручно разорвал себя на тысячи и тысячи мелких кусочков в норе, которая на этой земле была для него единственным домом.

«Он не смог жить, имея на совести подобные преступления» — такова официальная версия.

Якоб Мюрвалль обвинил Малин в превышении полномочий, но Зак поддержал ее:

— Ничего подобного не было. Он, должно быть, пострадал при взрыве.

Дело замяли.

Но остается последний вопрос: кто же изнасиловал Марию Мюрвалль?

Малин разглядывает голубые ползунки.

Разве можно ответить на все вопросы?

На улице потеплело, хотя по-прежнему лежит снег. Белый покров день ото дня все тоньше, а глубоко под землей первые подснежники уже тянутся к свету, раздвигая почву. Скоро они увидят солнце.