Птица малая - Мэри Д. Расселл

Замолчав, Эмилио посмотрел на Джулиани — ученого, от которого он ждал понимания и оправдания своей нерешительности.

— Вы понимаете, что я лишь предполагаю, да? И это не моя сфера, но…

— Конечно.

Сандос встал и подошел к окну.

— Джанаата — хищники, с зубами и когтями, приспособленными для убийства. Их интеллект и способность к сложной социальной структуре развивались, вероятно, в обстановке совместной охоты. Руна — вегетарианцы с широким ассортиментом диеты. Их превосходный контроль над двигательными мышцами произошел, по-видимому, из манипуляционных навыков, необходимых для сбора мелких семян, цветов и так далее. Их трехмерная память превосходна; она хранит точные мысленные карты окрестностей и сезонно меняющегося растительного массива. Это могло стать причиной эволюции их интеллекта, но отнюдь не единственной.

Сандос умолк и несколько секунд смотрел в окно. Начинает уставать, подумал Эдвард Бер, но справляется неплохо.

— Палеонтология нашей собственной планеты знает много примеров, когда хищники и добыча противостоят друг другу, углубляя интеллект и изощренную адаптацию. Так сказать, биологическая гонка вооружений. По моему мнению, на Ракхате такое соревнование привело к образованию двух разумных видов.

— Вы говорите, что руна были добычей! — спросил шокированный Джон.

Сандос повернулся, явив невозмутимое лицо.

— Конечно. Я думаю, морфология джанаата — это форма мимикрии, развившаяся за время охоты на стада руна. Даже сейчас руна предпочитают путешествовать большими группами, помещая мужчин, как более мелких, и молодняк в центр отряда, а взрослых женщин выставляя снаружи. Сто или двести тысяч лет назад сходство между этими видами было, возможно, не таким разительным. Но джанаата, которые могли лучше всех выдать себя за самку руна на краю стада, были самыми успешными охотниками. Ступни джанаата приспособлены для хватания.

Сандос сделал паузу, и Джулиани снова заметил усилие, потребовавшееся ему, чтобы продолжить:

— Я предполагаю, что охотники приближались к женщине, находившейся ближе к тылу отряда, хватали ее за лодыжку и валили на траву. Чем больше охотник походил на добычу наружностью, поведением и запахом, тем успешней он мог подкрасться и убить ее.

— Но теперь они сотрудничают, — сказал Фелипе. — Джанаата правят, но они торгуют с руна, они работают вместе…

Он не знал, приходить в ужас от этой предыстории или радоваться нынешнему положению вещей.

— О да, — согласился Сандос. — С тех пор их отношения определенно эволюционировали, как и сами виды. И все это лишь предположения, хотя они неплохо согласуются с фактами, которые я наблюдал.

Вернувшись к столу, он опустился в кресло.

— Господа, руна выполняют много функций в культуре джанаата. Они искусны в ремеслах, они торговцы и слуги, разнорабочие, счетоводы. Даже лаборанты. Даже наложницы.

Сандос ожидал возмущения, был подготовлен к нему, отрепетировав свое изложение этой темы, и продолжил с бесстрастной скрупулезностью:

— Это форма контроля над рождаемостью. Мне это объяснил Супаари Ва Гайджур. Как правители своего мира, джанаата устанавливают жесткие меры по регулированию численности населения. Джанаатские пары могут иметь больше двух детей, но лишь первые два имеют право жениться и заводить семьи, остальные должны оставаться бездетными. Если позднерожденные индивидуумы производят потомство, то по закону их кастрируют, как и их отпрысков.

Они потеряли дар речи. Хотя Супаари такой порядок казался вполне разумным.

— Джанаата доказанной стерильности — нередко это кастрированные третьи — иногда тоже работают проститутками. Но межвидовые сношения стерильны по определению, — холодно произнес Сандос. — Секс с руна-партнерами не несет риска беременности или, насколько мне известно, заражения болезнью. По этой причине особи, чьи семьи уже полны или кому не разрешено плодиться, в качестве сексуальных партнеров чаще всего используют руна-наложниц.

Потрясенный Фелипе спросил:

— Но как же руна соглашаются на это?

И вот тут рассмеялся Мефистофель:

— Их согласия никто не спрашивает. Наложницы — это особая порода.

Он посмотрел на каждого из них по очереди, выясняя, понимают ли они подтекст, а затем нанес новый удар:

— Руна вовсе не глупы, а некоторые из них изумительно талантливы, но, по сути, они прирученные животные. Джанаата разводят их, как мы разводим собак.

Деревня Кашан: второй год

Супаари Ва Гайджур, как обнаружили люди, был идеальным информатором, индивидуумом, который с легкостью, происходившей от хорошей осведомленности, перемещался между руна и джанаата и был способен видеть оба способа жизни с точки зрения, которую разделяли немногие в каждом социуме. Ирония и объективность помогли ему сформировать непредвзятое мнение. Проницательный и остроумный, он судил не по словам, а по делам, и потому как никто другой мог разъяснить чужеземцам особенности здешней культуры.

Сама проницательная и остроумная, Энн почувствовала к нему симпатию в тот момент, когда он дипломатично заверил Софию, что аромат кофе «приятный», хотя почти наверняка считал этот запах мерзким. Такт инопланетянина, подумала Энн восхищенно, наблюдая, как Супаари справляется с культурным шоком. Похвальный апломб. Что за парень!

К огромному удовольствию Энн Эдвардс, люди и Ва Ракхати обоих видов имели общие базисные эмоции. Хотя Энн была женщиной отлично тренированного ума, все впечатления она пропускала через сердце. Как антрополог, она полюбила изучаемых ею ископаемых неандертальцев с неистовостью, смущавшей ее саму, считала их недооцененными и непонятыми — и всего лишь потому, что они были уродливы. Выступающие надбровные дуги и непропорционально развитые конечности не вызывали в ней чувства отвращения или превосходства. Она знала, как они заботились о раненых и немощных соплеменниках, как трогательно совершали обряд похорон детей, многие из которых умирали в возрасте около четырех лет. Энн чуть не расплакалась однажды в бельгийском музее, когда ей пришло в голову, что эти дети умирали, вероятно, весной, замещаемые у груди матери младшими братьями и сестрами, хотя сами были еще слишком малы, чтобы без материнского молока выносить холод и голод самого скудного времени года. Что значат внешние отличия от современного гармонично развитого человека, если знаешь, что неандертальцы хоронили детей, обложив цветами, на ветвях вечнозеленых деревьев?

Поэтому Энн не смущали когти и зубы Супаари, она почти не обращала внимания на его хвост и проявила исключительно научный интерес к приспособленным для хватания ступням, когда, в тот первый день, он почувствовал себя достаточно комфортно, чтобы снять обувь после обеда. За что она полюбила Супаари, так это за его способность смеяться и удивляться, быть скептичным, смущенным, гордым, сердитым, добрым.