Будничные жизни Вильгельма Почитателя - Мария Валерьева

глядел в окно. Будто тот, кто им владел, смотрел на мир через его глаза, что, впрочем, и объясняло, почему они были ненастоящими. Стоял долго, будто давая Эльгендорфу время на передышку. Но Почитатель знал, что монстр ждет. Ждет очередной команды. Надо бы подняться, улизнуть, но даже пошевелиться Почитатель не мог. Артоникс горел сильно, кое-как поддерживая жизнь Почитателя. Будто камень понимал, что только он может ему помочь.

– Знаешь, почему ты жалок? – смог прошептать Вильгельм. – Ты жалок, потому что понимаешь, что даже на свободе навсегда останешься чьим-то рабом. А я рабом никогда не был.

Монстр медленно повернулся.

– Повтори, – прошипел монстр, подбежал к нему и схватил Вильгельма за грудки. Рубашка, прорезавшаяся в подмышки, сдавила переломанную ключицу.

– Повторить? – Вильгельм улыбнулся, и капли плазмы пробежали по его подбородку с красных, испачканных плазмой зубов. – Ты раб, кем бы ты ни был. А я свободен.

Руки сжали его рубашку и, вложив в них всю ненависть и чувство долга, всю злость, основанную на понимании правды, бросили в проход, на лестницу. Вильгельм ударился о ступени. Что-то хрустнуло, может, в нем, может, под ним, но через пару секунд после того, как Вильгельм смог разлепить мокрые глаза, взвившаяся к потолку пыль и полумрак окончательно потемнели. Сколько он пролежал так, скрючившись на ступеньках лестницы, Вильгельм не знал. Из бессознательного состояния он вышел достаточно быстро, но все еще был в полудреме, ничего не слышал, не чувствовал, что даже к лучшему. Ощущалось только легкое жжение на груди, и больше ничего. Однако когда-то, через пять минут или через час, кто-то взял его на руки и понес вниз – Вильгельм почему-то это почувствовал, но не понял. Начал просыпаться уже на улице – он осознал, что был на улице, потому что стало намного холоднее. Листок коснулся его щеки. Может, уже в лесу? Нет, он услышал ржание коня. Кто-то усадил его в седло, начал привязывать к коню веревками. Был бы в полном сознании, не частичном, уже бы визжал от боли, но в этот раз даже не вздохнул.

– Прокатись, скотина. Пусть дикие звери сожрут вас с удовольствием. – Услышал Вильгельм голос и понял – мутант.

Конь заржал, встал на дыбы, но Вильгельм не упал, так сильно привязал его мутант.

«Хоть за это спасибо», – успел подумать Вильгельм, прежде чем конь его понесся вперед, куда-то, не разбирая дороги.

Ветер вонял гарью, страхом и бедствием. Казалось, они летели через овраги, перебегали реки вброд, и ноги Вильгельма мокли, раны жгли. Ветер хлестал по его избитому лицу, раскрывая раны, которые только начали затягиваться. Ураган. Собрался ураган, Вильгельм почувствовал это даже с закрытыми глазами. Ветер пах Единым Космическим Государством. Их рук дело.

Когда Вильгельм смог раскрыть глаза, почти сразу заплакал. Кое-как выпрямился, уткнулся лбом в гриву коня, пытаясь спрятаться от ударов ветвей, но они хватали его за волосы. Каждый шаг, каждый прыжок коня доставлял ему боль. Но Вильгельм понимал, что бежать нужно быстрее. Конь бежал домой, как Почитатель и учил его. Верный друг, друг, которого вырастил с жеребенка до жеребца

– Пожалуйста. Пожалуйста. Быстрее. Надо спасти, спасти их, – как в бреду шептал Вильгельм, получая все новые и новые удары. Будто природа вдруг забыла о своем Создателе. Будто вымещала зло за все то время, что он о ней не заботился. – Они будут в опасности. Он думает, что убил, убил, убил меня, и пойдет к ним.

Поместье погружено во мрак. Скорее всего, все уже спрятались в подвал. Это успокоило Вильгельма. В замаскированном бункере им ничего не угрожало.

– Беги. Спрячься, – сказал он коню и легко ударил его, прощаясь. Жеребец недовольно заржал, но послушался. Он быстро скрылся во тьме леса, оставив Вильгельма наедине с погибелью.

Почитатель поглядел на кроны деревьев и увидел – уже начиналось. Он все-таки успел, время есть. Эльгендорф, хватаясь за деревья и разрезая ладони об острую кору, поковылял к озеру. Медленно, как только мог.

Над озером Почитателя уже висела голубоватая дымка. Небо затянуло черными тучами, вдали столбы ветра уже сносили крыши домов отдаленной деревни. Один из них стоял уже совсем близко, обрывая верхушки деревьев под куполом. Он не ошибся. Монстр хотел уничтожить Петербург, потому что не знал, где именно находилась образец. В этом был его просчет.

Вильгельм тяжело вздохнул. Боль от этого вздоха унеслась в легкие и ударила по ребрам. Может, сломанным. Был бы человеком, даже подняться не смог бы. А тут – шел. Вильгельм усмехнулся. Все-таки были у его происхождения преимущества.

Ветер усиливался. Вильгельм глядел на разраставшийся вихрь и покрывался липким потом. Прежде он не останавливал таких катаклизмов – этим всегда занимался Жак, но кое-какие знания по этой теме у него все-таки были. Он знал, что может не пережить эту ночь, но делать было нечего.

Взяв в дрожащую ладонь медальон, он зашептал выученную во время учебы на первом курсе формулу. Тогда ему казалось странным формулы проговаривать, обычно же их пишут. Но Ульман уверял, что знание таких команд для погодных зондов очень пригодится. Он напомнил ему об этом, когда объяснял правила пользования подаренным камнем.

«Ульман, снова Ульман. Снова спасает», – подумал Вильгельм и зажмурился. Пыль поднимал ветер. Пыль, вокруг только пыль. Пальцы немели от холодного ветра, волосы закрывали лицо, опутывали шею, пытаясь удушить. Это был чужой ветер. Ветер, который его ненавидел.

Вытащив камень из солнца, разогнув все лучи, Вильгельм положил его на мокрую землю. Артоникс поднялся над песком, зажегся. Люди бы подумали, что это магия, а Вильгельм знал, что вся магия на Земле – технологии Единого Космического Государства. И когда Артоникс поднялся до руки, Вильгельм сжал его. Ладонь парализовало – он не мог ее разжать. Из Артоникса, левитирующего перед ним, полился теплый свет, смешиваясь с плазмой, в которой испачкана рука. Камень обжигал, но боли было уже так много, что отличить боль ожога от остальной Вильгельм не мог.

Поток воздуха становился все сильнее, Вильгельма начинало сбивать с ног. Ураган приближался. Перед глазами темнело, а жизнь так и вытягивалась из Эльгендорфа вместе с болью. Он упал, продолжая проговаривать формулы, выученные еще давно. Ураган шел прямо к нему, как науськанный котяра, верча в своих лапах обломки домов, заборов и стен. Он ударил прямо в Почитателя, завертел его в своем смертельном танце. Вильгельм не мог открыть глаз. В спину его чем-то ударило, из рта вырвался крик. Когда что-то острое коснулось кончиком его шеи, а потом вонзилось с нее, Вильгельм громко вздохнул, распахнул глаза и хотел закричать, но крик застрял.