Одноклассники - Хельга Графф

Я и сама не знала, что со мной. Понимала, что не права, что не должна культивировать в себе ненависть к малышу и в буквальном смысле слова кидаться на людей, но ничего не могла с собой поделать. Правда ведь никому не нравится, и мне в том числе, и колет глаза, приводя в ярость и исступление.

Точку в этой истории поставил Его Величество Случай, и для Фимы-младшего он оказался счастливым.

В один прекрасный день Ефим-старший сообщил, что у нас будут гости. Приехал наш партнер и товарищ Никита Никольский, до недавнего времени проживавший в Великобритании, но в последние годы перебравшийся в одну из африканских стран, Танзанию, где имел прибыльный бизнес: рудники по добыче драгоценных камней и ювелирные магазины. Вместе с Китом прибыли и его деловые партнеры. Ну что же, нам не привыкать! Я быстро включилась в крайне «увлекательную» кулинарную работу по встрече «дорогих» гостей. В большинстве своем это были проходные дружеские и совсем неделовые визиты. Вечер прошел прилично. Гости интересовались нашей жизнью и семьей больше, чем бизнесом. Ясное дело: хотели понять загадочную русскую душу. На вопрос: «А у вас есть дети?» пришлось объяснять, что они учатся в Германии. И тут Фимка гордо объявил, что с нами младший сын, чем взбесил меня до крайности! Надо же, младший сын! Спросил бы меня для приличия, хочу ли я этого! Гостям не терпелось взглянуть на младенца, и я, стиснув от злости зубы, пошла наверх к Дарье.

– Прошу вас через 15 минут спуститься с ребенком вниз. И оденьте его красиво в голубенький комбинезончик с мишками.

Фима-младший лежал тихо, делая вид, что он – это не он и поэтому наши разговоры его не касаются. Хорошо, приятель, сегодня выйдешь в «свет», но, надеюсь, в первый и последний раз, потому как я не собираюсь представлять тебя всем в качестве своего родного сына.

Нас ожидал ошеломляющий успех! Малыш совсем не испугался такого количества народа и, бесстрашно сидя в красивом прикиде на заботливых руках Дарьи Васильевны, таращил свои необыкновенные глазки и смешно улыбался, демонстрируя два первых своих зубика. Безумно гордый своим творением отец, не скрывал огромного удовольствия, чего нельзя было сказать обо мне. Иностранные гости искренне восторгались юным красавчиком. Пришлось сделать вид, что и я имею отношение к этому чудику, потому что меня представили гостям в качестве его матери. И тут произошло невероятное. Едва я подошла к нему, как он, засучив ножками и изо всех еще маломощных силенок вытянув ручки, потянулся ко мне, показывая гостям свою маму. Ну и хитрец, знает, кто в доме хозяин! Ничего не оставалось, как взять его на руки и прижать к себе.

Боже, какой сладенький, чудный мальчик! Я давно не испытывала материнских чувств к младенцу, да, собственно, и в этот момент не дала бы себе такого шанса, как вдруг из-под стола выскочила собака одного из гостей – незлобливый шарпей. Малыш от неожиданности испугался, пискнул и… спрятался от нее, уткнувшись мне в шею и зарывшись в складках блузки у меня на плече. Только я прижала его дрожащее тельце, погладила по головке, пытаясь успокоить, как неожиданно отчетливо поняла: это мой ребенок и другой мамы, кроме меня, у него никогда не будет! Его отец обо всем догадался и, морально поддерживая меня, улыбнувшись, одобрительно кивнул. Вместе с ребенком я присела перед собакой, объясняя малышу, что бояться ее не надо. Добродушный пес лизнул мальчонке ручку, и Фимочка засмеялся. Мир между человеком и животным был восстановлен.

С этого самого момента я практически не расставалась со своим новым сынулей. Перед Дарьей извинилась и, чтобы как-то загладить свою вину, повысила ей зарплату, а она рассказала мне о первых месяцах страшной жизни ребенка с его биологической матерью. Она за ним не смотрела, грудь не давала, и младенца сразу же перевели на искусственное вскармливание. Иногда в своей ненависти к нему поднимала на крошку руку. Храбрые попытки няни заступиться за грудничка приносили ей только неприятности. Эта дрянь предупредила: если Дарья скажет Ефиму-старшему хоть слово, то с ней расправятся ее дружки. Если бы мерзавка была поблизости, я бы ее просто искалечила!

Теперь мне следовало загладить свою вину перед ребенком. Его привязанность ко мне росла с каждым днем, и в моем сердце наконец-то проснулась дремавшая любовь к этому мальчишке. Порой я думала о своей необоснованной жестокости к нему и ужасалась своим мыслям и поступкам. Как могла так ненавидеть и игнорировать ни в чем не повинного малыша?! Полностью окунувшись в заботы о нем, я начала сама им заниматься. Даже по ночам, вызывая недовольство мужа, поднималась в детскую, чтобы посмотреть, всё ли в порядке.

А ещё следовало сделать так, чтобы его принял отец. Я хотела, чтобы у Ефима проснулись чувства к этому маленькому мальчику, и мне удалось этого добиться! И вот уже мы вдвоем крутились вокруг него. Этого малышонка нельзя было не любить! Он нисколько не походил на свою дрянную мать и покорил нас своим добродушием и чрезвычайно доброжелательным и легким характером.

Как-то вечером позвонил Гришенька. По его судорожным вздохам я поняла: что-то произошло.

– Сыночек, – спросила испуганно, потому что еще не было случая, чтобы Григорий при мне плакал, – что такое, что случилось?

В ответ он лишь всхлипывал.

– Мамочка, когда ты приедешь? – у ребенка была почти истерика.

Я попыталась его успокоить.

– Сыночек, успокойся и расскажи мне, что произошло, надеюсь, ничего страшного!

В голову полезли самые разные ужасные мысли.

Судорожно сглотнув, мой мальчик начал рассказывать про свою беду. Оказывается, его коварная немецкая подружка Дженифер покинула несчастного влюбленного и быстро переметнулась к его вечному сопернику. Услышав истинную причину страданий горемычного «Ромео», я облегченно вздохнула: «Господи, все живы и здоровы, какое счастье!», но у любимого сыночка было настоящее горе. Я подумала о своей судьбе, о том, какой же тернистый путь лежит к Любви, к Любви настоящей, и Грише еще придется все это испытать на себе сполна. Бедный мой мальчик!

Надо срочно поехать к нему и поддержать, хотя рождественские каникулы почти на носу. С Фимой-младшим расстаться не могла, поэтому взяла его с собой вместе с няней. Этот пацан производил на всех только одно впечатление – восторг! Не плакал даже в самолете, уплетая за обе пухленькие щечки пюре и играя со своими игрушками. Я везла к своим ребятишкам еще одного их братца, которого они должны были принять в свою семью. За Гришеньку не беспокоилась, он сразу выразил свою доброжелательность к новому родственнику, а Лизавета и Ольга вполне могли приревновать его к нам с отцом, тем более что Лизок до сих пор не могла простить Ефиму-старшему его измену. Вот я и попросила нашего зайчика:

– Сыночек, ты должен понравиться сестренкам и перетянуть их на свою сторону, ты понял?

Он как будто сообразил, о чем я говорю, и после моего обращения к нему начал что-то лопотать на своем малышовом языке, вероятно, соглашаясь с моими доводами. Умненький будет пацанчик, как же я его люблю!

Перед отъездом, лежа в постели после любовных баталий, решила задать Фиме-старшему единственный вопрос, который после встречи с его бывшей возлюбленной постоянно мучил меня.