Одноклассники - Хельга Графф

– Честно-пречестно?! – мой сыночек обнял меня еще крепче и поцеловал.

– Заметано, – бодро ответила я, – так и будет! – я также нежно поцеловала его в ответ.

Мой родной, любимый мальчик! Конечно, я хотела, чтобы Гришенька жил со мной постоянно, но не желала сейчас менять страну и школу, к которым он уже привык.

Накануне Рождества позвонила Розалия и назвала дату своего бракосочетания.

– Олечка, мы не будем устраивать сумасшедший сабантуй, – заверила она. – Только самые близкие, а потом вчетвером едем на десять дней в Турцию, в Стамбул. Это будет «медовый месяц» для нас обеих. Путевки я уже выкупила.

До торжества оставалось еще немного времени, и я подумала, что нам с Фимой нужно съездить к Алексею, а заодно решить вопрос с жилплощадью для доктора Александра Анатольевича.

Обратно из Германии в Россию вернулась со всеми своими детьми, прихватив с собой и Юлию Сергеевну. Наш малыш Фимочка уже привык к нам, но из разнокалиберной толпы домочадцев меня выделял всегда. Стоило мне появиться в поле его зрения, как он делал все возможное, чтобы очутиться у меня на руках. Даже Ефим-старший начал меня к нему ревновать. Отметив Новый год и посетив на новогодних каникулах бабушку и дедушку в Санкт-Петербурге, мы провели там незабываемые дни, но, к сожалению, все проходит, причем очень быстро. Через две недели снова вернулись к повседневности. Радостные и довольные путешествием, с многочисленными подарками, дети вместе с Юлией Сергеевной отправились в Германию, а мы с Фимой-старшим, оставив Фиму-младшего на попечении Дарьи, Анны и Софьи Семеновны, вылетели в Якутию к нашему другу Алексею.

В аэропорту нас никто не встречал, понятно, свалились как снег на голову, даже Виктор Васильевич ничего не знал о нашем приезде. Остановились в том же отеле, где много лет назад я пролила столько горьких слез, но Фима об этом даже и не догадывался. Знали, что Алешку уже выписали домой, поэтому, как и я когда-то, решили заявиться к нему с сюрпризом. Знакомый дом, знакомый подъезд, знакомая дверь. Именно здесь рассыпались в прах все мои мечты и надежды. Я ничего не забыла, даже ощущений того дня: сумасшедшее волнение и радость от предстоящей встречи и безумное горькое разочарование. В тот момент я пережила настоящую драму. Сколько же моих нервных клеток погубил этот сердцеед! Если бы я знала, что он такой, никогда не стала бы искать с ним встречи, но, как говорится, кабы знал, где упасть, подстелил бы соломки. Все было, как тогда, но лишь с двумя оговорками: я не ждала ребенка, и рядом со мной находился мой горячо любимый муж, а в остальном – никаких изменений. И вновь, как много лет назад, я нажала на кнопку знакомого звонка. За дверью послышались легкие шаги, и на миг мне показалось, что сейчас на пороге заветной квартиры в узком проеме распахнутой двери появится беременная Лиля, но нет, перед нами возник Виктор Васильевич. Увидев нас, в первые минуты он не мог вымолвить ни слова. Переступив через порог, мы обнялись, расцеловались со стариком и стали шумно раздеваться.

– Па, кто там? – послышался родной голос.

– А кто бы ты думал, дружище? – спросил Ефим, первым войдя в комнату.

– Ребята, ну вы даете! – радости Алешки не было предела. – Боже ты мой, кого я вижу?! – всплеснул он руками. – Олюшка, дорогая, и ты тут! Вот так сюрприз!

Мы обнялись. Лешкина нога «пряталась» еще в гипсе, но выглядел он в целом совсем неплохо. Передвигался пока на костылях.

– Отец, – позвал Алексей, – позвони Еве, скажи, что Оля приехала, пусть придет. – Ребята, как вы? Как дети? Как малыш? Огромное вам спасибо за всё, просто не знаю, как вас благодарить!

– Вот еще, придумал ерунду, – с нарочитой сердитостью буркнул Фима, – поживем еще, старик, поживем, какие наши годы?!

Алешку интересовало в нашей жизни всё, любая мелочь. Пока мои мужчины разговаривали, я вынимала один за другим подарки, которых был целый чемодан, причем абсолютно для всех, включая Еву и Марту. Кроме подарков, мы привезли и деньги – нашу основную помощь. Через час раздался звонок в дверь. Я сразу же вспомнила ту давнюю мою поездку сюда, когда, потрясенная обстоятельствами, сидела в гостиной, с ужасом ожидая Лешкиного прихода. Точно так же зазвенел звонок, и появился он, мой любимый тогда мужчина, и после первых же его слов, сказанных сожительнице, стало ясно, что я совершенно лишний человек в его жизни. Нахлынули воспоминания. Боже, как же мне было плохо и больно в тот момент! Ситуация сложилась почти как в песне: «Сладку ягоду рвали вместе, горьку ягоду – я одна…» Отвлекшись на свои мысли, я и не заметила, как мне на шею бросилась Ева. Рядом скромно стояла маленькая Марта. Лешкина подружка выглядела неплохо и довольно аккуратно, не то что тогда, когда мы встретились с ней в первый раз. Я порадовалась, что мои уроки не прошли даром, и тоже обняла ее, а затем присела перед Мартой.

– Здравствуй, детка, как поживаешь?

В ручках Марты приютился любимый пупсик, одетый по-зимнему тепло: в вязаную курточку и шапочку, сделанные наверняка заботливыми Евиными руками.

– Холошо, – ответила малышка.

Мгновенно, как у фокусника, в моих руках появилась большая-пребольшая шоколадка. Девочка нерешительно взяла угощение и пискнула:

– Спасибо!

– А как ты ляльку назвала? Ну-ка, скажи мне, – спросила я.

– Катя.

Надо же, у меня ведь тоже была кукла Катя, которой я в свои пять лет сделала модный, но «вечный», несмываемый макияж. На резиновом глуповатом личике шариковой ручкой нарисовала страшные подводки вокруг глаз и снизу, и сверху. И хоть Катя и «ходила» в баню и мылась там со мной в одном тазу, от вечного украшения на личике избавиться ей так и не удалось, потому что в те далекие времена шариковые ручки делали очень качественными.

А потом все вместе мы сидели за приготовленным на скорую руку столом. Алешкина подружка прихватила с собой голубцы собственного приготовления, но им было далеко до моих. Я заметила, как выразительно посмотрел на меня Лешка, потому как хорошо помнил и любил это блюдо, но лишь в моем исполнении. И вообще весь вечер украдкой, чтобы не заметили, бросал на меня влюбленные взгляды. Я была уверена, что несмотря ни на что, чувства у него ко мне остались. И вот в виртуозных Лешкиных руках оказалась любимая гитара. Мы слушали его и подпевали. Как же здорово! Даже Виктор Васильевич, как мне показалось, помолодел.

– Дорогой, – спросила я его, – а как поживает Марина Алексеевна? Я так давно ее не видела и ничего не слышала о ней.

Поскольку мне никто ничего не говорил о Лешкиной матери, я уже испугалась, не случилось ли с ней чего.

– Да как, – ответил Васильевич, – по-стариковски нормально, дом охраняет. Я ведь тут пока все с Алешкой вожусь.

«Слава богу, жива и здорова», – подумала я с облегчением.

В очередной раз раздался оглушительный звонок в дверь. Ничего не опасаясь, открыла. За ней стоял симпатичный спортивного сложения мужчина, может, наших лет или чуточку моложе.