Путешествие на Запад. Том 1 - У. Чэнъэнь

«Пещера на горе Черного ветра». Вращая посохом, Сунь У-кун закричал:

– Открывай!

Охранники-оборотни открыли ворота и, выйдя наружу, спросили:

– Ты кто такой и как смеешь врываться в нашу священную пещеру? !

– Ах вы, мерзкие скоты! – заорал Сунь У-кун. – Да как вы смеете называть эту поганую дыру священной пещерой, хоть для вас она, может быть, и священна. Если хотите остаться в живых, живо бегите к своему господину и скажите ему, чтобы он сейчас же принес мне рясу.

Духи мигом скрылись и, вбежав к своему повелителю, сказали:

– Великий князь! Устраивать «Пир в честь одеяния Будды» не придется. У пещеры стоит какой-то монах, очень похожий на Бога грома, лицо его покрыто шерстью. Он требует рясу.

Между тем Черный волшебник, удрав от Сунь У-куна с лесной поляны, едва успел затворить ворота своей пещеры и еще не отдышался. Когда ему доложили о том, что Сунь У-кун явился сюда, он со злостью подумал:

«Откуда только взялась эта тварь и как смеет она ломиться в ворота?»

Властитель горы Черного ветра накинул на себя одежду, туго подпоясался и, вооружившись пикой с черной кисточкой, вышел из пещеры. Сунь У-кун шмыгнул за створку ворот и, держа посох наготове, уставился во все глаза на Черного волшебника. Вид у властителя Черной горы был действительно свирепый.

Шлем – словно чаша по форме —

Блестит ослепительным светом,

Из червонного золота латы

Ярким огнем горят,

Шелковая одежда

На плечи его надета,

Нежный ветер волнует

Прекрасный его наряд.

Идет он тяжелой походкой.

В руках – две большие плети

И черный волшебный посох.

С посохом он могуч

Поистине: горный владыка

По имени Черный ветер.

Но взгляд его столь же светел,

Как молния среди туч!166

«Этот стервец словно обожжен в гончарной печи или же сделан из угля, – подумал, смеясь про себя, Сунь У-кун. – Видимо, он кормится тем, что подметает уголь. Иначе он не стал бы таким черным».

– Ты откуда взялся, монах? – закричал громовым голосом Черный волшебник. – И как смеешь так дерзко вести себя? !

– Нечего зря болтать! – тоже во всю мочь закричал Сунь У-кун и ринулся на противника с посохом. – Немедленно отдавай рясу твоего деда167.

– Да ты из какого монастыря? – спросил властитель горы. – Где потерял свою рясу и почему пришел искать ее именно сюда?

– Моя ряса лежала в келье наставника монастыря бодисатвы Гуаньинь как раз к северу отсюда, – отвечал Сунь У-кун. – А ты, мерзавец, воспользовавшись пожаром в монастыре и суматохой, выкрал эту рясу и собираешься еще устроить пир в день своего рождения и назвать его Пиром в честь одеяния Будды. Может быть, ты посмеешь отрицать это? Так вот, сейчас же отдавай рясу, тогда я помилую тебя. Если же вздумаешь возражать мне, я переверну твою гору, сравняю с землей пещеру, а всех твоих оборотней сотру в порошок!

Услышав это, Черный волшебник презрительно расхохотался:

– Ах ты^ низкая тварь! – воскликнул он. – Ведь пожар ты сам устроил! Ты сидел на крыше дома наставника, раздувая пламя бешеным ветром. Пусть даже я и взял эту рясу, тебе-то что? Откуда ты явился и кто такой? Какой особой силой ты обладаешь, что позволил себе явиться сюда и хвастаться?

– Значит, ты не желаешь признавать своего деда! – воскликнул Сунь У-кун. – Я – ученик буддийского священнослужителя Сюань-цзана, побратима самого императора великих Танов! Фамилия моя Сунь, зовут У-кун, по прозвищу Странствующий монах. Ты спрашиваешь, на что я способен? Да если я скажу тебе, у тебя от страха душа улетит, и ты тут же умрешь!

– Я что-то тебя не понимаю! – отвечал властитель горы. – Говори толком, я послушаю !

– Ну, младенец, – рассмеялся Сунь У-кун. – Держись крепче и внимательно слушай, что я тебе скажу:

В боях меняя образ свой мгновенно,

Я побеждал любых героев грозных —

Недаром способ быстрых превращений

В младенчестве еще был мною познан.

Я закалялся, проходило время

В лучах палящих солнца, под луною,

Законы смерти, властные над всеми,

Теперь уже не властны надо мною.

Трудился долго, искренне, упорно,

Стремлением высоким увлекаем,

И на горе Линтай ученья зерна

Заколосились бурным урожаем.

Там, от земного мира отгорожен,

Отшельник одинокий обитает, —

Сто восемь тысяч лет на свете прожил,

Секретом долголетья обладает.

К нему я обратился, грешник сирый,

И мне ответил мудрый: знай отныне, —

Кто примет тайно каплю эликсира,

Того навеки страх земной покинет.

Когда святые книги ты получишь,

Где заклинаний смысл глубок и сложен,

Ты вникни в них, познай, как можно лучше, —

И сам тогда владеть их силой сможешь.

Сиди под отраженными лучами,

Чтоб сердце было в благостном покое,

Чтоб страсти ненасытные молчали,

Чтоб душу не терзало все мирское, —

И чувств шести утраченные силы

Проснутся заново в окрепшем стане.

И тот, кто старцем дряхлым был и хилым,

По воле неба снова юным станет.

И если за три года ты не выдашь

Ни разу тайны волшебства великой,

То к святости широкий путь увидишь

И будешь приобщен к бессмертных лику.

Я триста лет скитался неустанно

По островам и странам отдаленным,

И за бескрайней далью океана

На край земли взирал я изумленно.

И все же не был на небе девятом, —

Хотя на дно морское опустился,

Там, в глубине пучин драконом спрятан,

Волшебный посох с обручем хранился.

Я драгоценность дивную похитил

И на Горе цветов и плодов зажил,

Как оборотней признанный правитель,

Нечистых духов окруженный стражей.

Призвал меня Нефритовый владыка,

Был Мудрецом я, равным небу, назван,

Но на небе разбушевался дико —

И совершил поступок безобразный.

Не мог я званьем удовлетвориться,

Мала казалась мне небес награда,

И у самой Ван-му – небес царицы —

Украл святые персики из сада.

Я окружен стотысячным был войском,

Никто сквозь строй, казалось, не пробьется

Но в поединке трудном и