Ворошилов - Николай Тимофеевич Великанов

бомбардировщики, они не боятся облачности, так как они могут летать на высоте 150 метров, а то и ниже. Как бы то ни было — это факт, что, несмотря на облачность, сегодня авиация из Тихвина по заданию Кулика успешно бомбардировала немцев южнее станции Мга. Потрясите хорошенько вашего Новикова[312], и тогда он найдёт средство для бомбёжки при облачности. Всё. До свидания»[313].

5 сентября Попов улетел «Дугласом»[314] в Москву, сдав должность начальника штаба фронта своему заместителю полковнику И. В. Городецкому. Маркиан Михайлович напишет потом в воспоминаниях, опубликованных в 1964 году в сборнике «Оборона Ленинграда 1941 — 1944 гг.», что он был отозван в распоряжение Ставки решением Верховного главнокомандующего, но по какой причине, не укажет.

А причина была известна многим и в Ленинграде, и в Москве — Попов страдал злоупотреблением спиртным.

Маршал Василевский отзывался о Маркиане Михайловиче как о человеке большого военного дарования, который умел хорошо разбираться в оперативно-стратегических вопросах... Но была у него одна беда — склонность к выпивке. Просто было больно смотреть, как он, волевой командир, так бесконтрольно вёл себя. Попова ценило Верховное командование, с ним не раз вели серьёзный разговор в Политбюро ЦК партии. Но строгие внушения и обещания исправиться помогали лишь на какое-то время...

Маршал Конев говорил, что после 1937 года Сталин приглядывался к оставшимся военным кадрам и брал на заметку людей, которых он собирался выдвигать, на которых делал ставку в будущей войне. Большие надежды он связывал с Поповым с точки зрения командирских данных этого человека, но Попов сам себе мешал выдвинуться усиливавшимся год от года пьянством.

Отозванного из Ленинграда в столицу Попова долго «стругали» в Ставке, и когда он клятвенно заверил, что больше «не притронется к зелёному змию», назначили командующим 61-й армией, находившейся в резерве и готовившейся к сосредоточению на рубеже Ряжск—Мичуринск.

Бои... Жестокие бои... Непрерывные артиллерийские обстрелы и авиационные бомбардировки...

Ленинградскому фронту недоставало сил выдерживать удары гитлеровцев. Вражеским войскам группы «Север», превосходившим соединения и части Красной армии, защищавшие вторую столицу России, по количеству солдат и по качеству вооружения, удалось 8 сентября прорваться через реку Мга, захватить Шлиссельбург, отрезать Ленинград от востока, заблокировав город с суши. Немцы пытались на юго-западе форсировать Неву и соединиться с финнами, но там они успеха не достигли.

Жданов, как член Военного совета, слабо помогал Ворошилову в эти трудные дни. Он болел. Власть в городе балансировала на грани паралича.

О кризисной ситуации в Ленинграде стало известно Москве. В город на Неве для наведения порядка был командирован заместитель народного комиссара внутренних дел СССР Виктор Семёнович Абакумов. В первом своём отчёте в ГКО он нарисовал мрачную картину того, что увидел в Ленинграде. Жданов, почувствовав, что его могут снять с занимаемого им поста, превозмогая себя, вместе с Кузнецовым включился в аврал по устранению вскрытых Абакумовым недостатков.

Ленинградцев волновал вопрос: не придётся ли сдавать врагу Ленинград в ближайшие дни? Доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского филиала Института российской истории Андрей Дзенискевич пишет, что шла уже подготовка к осуществлению секретного плана «Д», предусматривавшего вывод из строя свыше 50 тысяч объектов в том случае, если Ленинград захватят немцы[315].

О плане «Д», его содержании и времени составления среди историков велись и до сих пор ведутся споры. Одни говорят, что этот план был разработан за месяц до блокады города и ждал утверждения высшей инстанцией. Другие — его составили в приезд в Ленинград в середине сентября первого заместителя наркома внутренних дел Всеволода Николаевича Меркулова специально для подготовки взрыва города в случае взятия его немцами. О плане «Д» высказывались всякие измышления, будто бы он предусматривал одновременно уничтожить несколько десятков тысяч городских объектов, взрывать музеи и жилые здания — превратить в руины город вместе с домами и памятниками.

Действительно, 13 сентября в город с особой миссией прилетал Меркулов, имевший мандат ГКО на проведение подготовительных мероприятий на случай сдачи Ленинграда. В выданном ему мандате говорилось, что он «...является Уполномоченным Государственного Комитета Обороны по специальным делам...

Тов. Меркулову поручается совместно с членом Военного Совета Ленинградского фронта тов. Кузнецовым тщательно проверить дело подготовки взрыва и уничтожения предприятий, важных сооружений и мостов в Ленинграде на случай вынужденного отхода наших войск из Ленинградского района. Военный Совет Ленинградского фронта, а также партийные и советские работники Ленинграда обязаны оказывать тов. Меркулову В. Н. всяческую помощь»[316].

Архив управления ФСБ по городу Санкт-Петербургу и Ленинградской области ныне открыл документ, имевший когда-то гриф «совершенно секретно», под названием «План мероприятий по организации и проведению в жизнь специальных мер по выводу из строя важнейших промышленных и иных предприятий города Ленинграда на случай вынужденного отхода наших войск». План датирован 14 сентября 1941 года, подписан А. А. Кузнецовым, В. Н. Меркуловым. Суть его: при каждом райкоме ВКП(б) Ленинграда образовывались тройки в составе первого секретаря райкома, начальника РО НКВД и представителя инженерных частей РККА по назначению Военного совета фронта. Эти тройки определяли перечень находившихся на территории района предприятий, подлежавших выводу из строя в случае вынужденного отхода наших войск. На каждом внесённом в список предприятии для организации проведения специальных мероприятий создавались свои тройки. В них входили: директор предприятия, секретарь партийного комитета и начальник секретного отдела. Они определяли объекты, которые в первую очередь подлежали выводу из строя. В общей сложности выведению из строя подлежало более 380 предприятий города. К числу наиболее важных, которые предстояло уничтожить в первую очередь, было отнесено чуть более 250 предприятий.

К счастью, претворить в реальность этот план не пришлось...

9 сентября Ставка отправила в Ленинград телеграмму:

«Ворошилову, Жданову.

Нас возмущает ваше поведение, выражающееся в том, что вы сообщаете нам только лишь о потере нами той или иной местности, но обычно ни слова не сообщаете о том, какие же вами приняты меры для того, чтобы перестать, наконец, терять города и станции. Так же безобразно вы сообщили о потере Шлиссельбурга. Будет ли конец потерям? Может быть, вы уже предрешили сдать Ленинград? Куда девались танки КВ, где вы их расставили и почему нет никакого улучшения на фронте, несмотря на такое обилие танков КВ у вас? Ведь ни один фронт не имеет и половинной доли того количества КВ, какое имеется у вас на фронте. Чем занята ваша авиация, почему она не поддерживает действия наших войск на поле? Подошла к вам помощь дивизий Кулика — как вы используете эту помощь? Можно ли