Горм, сын Хёрдакнута - Петр Воробьев

– Винланд не в честь винограда, а потому что здесь вино замечательно пьется! Две шкуры вмиг уговорили!

– Ну да, напились, обкурились, и там же на берегу у костра заснули. Точно как поросята в Ноннебакке, объевшись палых диких вишен, что поздним летом забродили…

Хельги улыбнулся, вспоминая пьяных поросят, одним теплым вечером устлавших своими тушками траву под одичавшими вишневыми деревьями. Брат и сестра некоторое время сидели на циновках в уютном молчании, окруженные сопящими и изредка повизгивающими щенками.

– Ноннебакке… лето… вишни… земляника… По правде, домой хочется… и маминых блинов с медом, – очень негромко поделился средний Хёрдакнутссон.

– А мне больше пирога из слоеного теста с яблоками, и пойти с батюшкой смотреть новых жеребят. Это не летом, поздней весной, – мечтательно и немного печально ответила откровенностью на откровенность Аса.

– Ну, весной мы навряд ли вернемся, а до конца лета стоит постараться. Надо еще ватагу пополнить, взамен тех, кто здесь останется. С нами точно идут Саппивок и Неррет, рассказать Адальфлейд, что видели, Госа-Дес просто так напросился, кстати, как его имя переводится?

– Конь.

– Просто конь, не пегий, не быстроногий? Странно. Еще кто?

– Ксамехеле, кто же. С родителями знакомиться.

– Слушай, может там тоже свадьбу сыграем? Чтоб все по обычаю было? – заныл Хельги.

– Как раз от того обычая я не в восторге. Особенно от части, где жених за невесту отцу выкуп платит, при шести свидетелях, как за овцекорову…

– Ну, в этом тоже толк есть – показать, что жених дельный, и сможет семью прокормить. Потом, Ксамехеле же и так в Ноннебакке подарки повезет – собачку, мехов немеряно, древностей кучу, что на старом городище ледник обнажил… Одна золотая чаша с альвскими письменами марок на восемьдесят серебра потянет…

– Что ж ты письмена-то не смог разобрать? Хвалился, что язык знаешь…

– Да письмена те, язык не тот! Вроде как нашими рунами записать речь племени холмов… Стой, Аксуда с Ксамехеле поедет? Вот бы кого с Виги свести на предмет рун…

– Нет, главный шаман племени должен при нем оставаться. Саппивок может за море ехать, потому что его подменит старичок, говорящий с китами. Ты действительно это видел? – Аса с ожиданием посмотрела на брата.

– Да, – уже не в первый раз подтвердил Хельги. – Рыбаки ставят сеть, старый-старый старик выходит в лодке из шкур на середину залива, бьет по воде веслом, по-чудному свистит и мяукает, приплывают четыре черно-белых кита, свистят и мяукают ему в ответ, потом хлопают хвостами и уплывают. Вскорости они появляются снова, у входа в залив, и нагоняют полную сеть рыбы. Сеть вытаскивают на берег, половину рыбы тут же кидают китам. Последнюю рыбину старик берет в зубы, подходит с ней к кромке льда, тут выныривает кит, прямо у старца изо рта забирает рыбу, точь в точь как братнин пес морковку, снова мяукает, и все киты уплывают. Ах ты пушивец-паршивец…

Последнее было обращено к щенку, направившемуся было к прикрытому плетеным пологом лазу в стене, но напрудившему лужу на утоптанный земляной пол, не успев выйти из помещения. Осознав неправедность содеянного, пушистое существо жалобно запищало, смотря в сторону матери и Хельги с Асой. Ярл Хейдабира поморщился, глядя на лужицу и мокрые отпечатки лапок пушивца-паршивца.

– Что-то мне это напомнило неприятное… Следы, и взгляд этот собачий… А, напасть. Карли-следопыт, робкий ревнивец, с ним что?

Против ожидания, Аса рассмеялась:

– Он несколько дней после твоего отъезда ходил мрачнее тучи, потом…

– Набрался храбрости и тебе наконец признался?

– Если бы! Вызвал Ксамехеле на хольмганг. Ксамехеле еще ко мне пришел – мол, что такое «нитинг?» Племенной совет посовещался и назначил им хольмганг, но по местным правилам.

– Так шесть племен же не воюют!

– Не перебивай. Местный хольмганг состоит из трех поединков. В первом поединке, соперники становятся друг напротив друга, с внешними сторонами правых стоп вместе, и сцепляют правые руки. Кто выведет противника из равновесия, тот выиграл.

Теперь пришел черед Хельги смеяться:

– Всего-то?

– Во время второго поединка, соперники кладут локти на стол, хватают друг друга за руки, и кто опрокинет руку соперника, тот победил.

– А в третьем?

– Опять перебиваешь… Третий как второй, только оба лежат на спине и сцепляют ноги. Кто выиграл два из трех или все три поединка, определяет наказание побежденному, обычно что-нибудь смешное. А еще у племенного совета в правилах устраивать такое состязание, чтобы решить трудный вопрос, если есть два решения, и голоса разделились. Выиграет один соперник, значит, первый ответ правильнее, выиграет второй…

– Погоди ты с племенным советом! Что у Ксамехеле с Карли-то вышло? Карли хоть невелик, да жилист…

Аса фыркнула.

– Ты видел, какие у лада моего руки да плечи? Все три поединка он выиграл, а вместо наказания велел Карли идти к Тадодахо.

– Это нечесаный со змейкой в космах из соседней деревни, и с недавних пор к тому же Челодрыгов тесть?

– Именно. Он замечательный советчик по части порчи, несчастной любви, и еще, говорят, верное средство от почечуя знает.

– Саппивок мне рассказывал, самая знаменитая на предмет порчи была жена его учителя, так сглазить могла, охотиться без лука ходила. Выйдет старуха в чистое поле, завернет за угол, пустит сглаз, и в небе птицы на лету…

– Падают в чистое поле за угол, надо полагать? – теперь уже Аса перебила брата. – Нет, Тадодахо, тот порчу не наводит, а снимает. И будущую любовь видит. Кстати, он Ксамехеле предсказал, что тот меня встретит.

– Ты вроде не очень в такое веришь? – Хельги с хитрым прищуром посмотрел на Асу.

– Пошли обратно в длинный дом, по дороге дорасскажу, – вместо ответа промолвила та.

На прощанье еще раз погладив щенят и полудремавшую полуволчицу, дети Рагнхильд вышли из пристройки. Аса закрыла дверь на щеколду и продолжила:

– Тадодахо с Карли теперь лучшие друзья, и сейчас они где-то за рекой охотятся вместе… Накурились травы, наелись стрёмных грибов, и обратились в волков.

– По правде?

– Ну, им точно так показалось, а остальным как-то не очень была видна волчья сущность, зато вся деревня клана черепахи хорошо посмеялась, когда эти двое вместе бегали по траве от длинного дома к длинному дому на четвереньках и выли. Еще каждый чесал себе ногой за ухом, зубами клацали, блох ловили, мочились на каждом углу, потом прыгнули через костер, Карли перескочил, а у Тадодахо загорелись штаны. Пришлось кубарем лететь по косогору и в реке тушить. Когда обоих отпустило, шаман сказал Карли такие слова. Его суженая за морем на востоке, на зеленом острове, а объявится, когда Сунна с огненным следом четыре раза с горы скатится, и собаки по земле сани повезут быстрее, чем по снегу.