Чужая воля - Джон Харт

– Ну откуда тут быть терпению?

Рис врезал кулаком в стену, на лице – язвительная, злобная насмешка. Он вроде собирался дать ей время обосноваться у себя в доме – месяцы, если б понадобилось. Был готов ждать так долго и даже еще дольше.

Во всем был виноват Икс.

Икс по-прежнему крепко сидел у него в голове.

Рис вцепился себе в волосы, потом заставил себя глубоко вдохнуть.

«Две стороны».

«У каждой монеты».

Лонни Уорд мертв. Не такая уж и потеря – он был лишь инструментом. А через несколько часов умрет и Икс. Как только его не станет, не останется ни одного живого человека, который знал бы Риса – ни кто он такой, ни где живет. Эта мысль была как глоток свежего воздуха. У него есть деньги. Он все еще молод. Может, стоит начать жизнь заново. Убить мальцов. Убить девчонку.

Открыть чистую страницу.

Прикрыв глаза, Рис попытался увидеть будущее. Оно было туманным, и эта туманность нагоняла тоску. Так что он направился в свое потайное место и опять стал наблюдать за девушкой. Та забралась под кровать, утянув за собой одеяло. Рис не сумел много чего разглядеть. Жевал губу, пока не пошла кровь. Ее вкус удивил его.

Ему не нравилось, что она под кроватью – ничего не видно. Как долго она будет там оставаться и какой будет, когда вылезет оттуда, – сломленной, или смирившейся, или какой-то еще?

Может, ей необязательно умирать…

«А может, и нет…»

* * *

На тот момент меня волновал только Ченс. Я затащил его в клетку, а этот человек, который так сильно избил его, стоял рядом и наблюдал – его грудь тяжело вздымалась, а пот градом катился у него по шее. Больше он не произнес ни слова, просто запер клетку и ушел.

«Сукин сын!»

«Гад!»

Я по-прежнему не знал, в каком состоянии Ченс. Он лежал на боку, прикрыв руками ребра, с закрытыми глазами. По-прежнему ничего не говорил, но лицо у него выглядело лучше, чем я думал. Ну да, всё в крови, но ни одно из рассечений не было глубоким. Я более или менее привел его в порядок своей рубашкой.

– Гибс… – Это был не более чем шепот.

– Да, чувак. Я здесь.

– Вот ведь жопа… – Его глаза оставались закрытыми. Губы скривились.

– Чувак, ты что, улыбаешься?

– Не знаю. Так рожа болит, что сам не пойму.

– А почему ты улыбаешься?

– Набор инструментов у меня найти не вышло…

Это прозвучало полнейшей бессмыслицей. «Сотрясение, – опять подумал я. – Или шок».

Но тут он разжал кулак и показал мне нечто вроде ножниц, загнутых на концах, – какой-то хирургический зажим.

Голос Ченса звучал еле слышно.

– Это называется гемостат.

Он казался таким уверенным и спокойным, что я подумал: интересно, кто это из нас двоих в шоке?

– Да откуда ты вообще знаешь такие вещи?

Опять улыбка, тоже едва заметная.

– Видел раз в журнале. У санитаров во Вьетнаме…

– Господи, Ченс…

– Это гораздо лучше твоих пальцев.

Джейсон ждал, что кто-нибудь отведет его к Иксу, но никто не появился у него в камере или даже в коридоре. Окружающий мир был неподвижностью, темными мыслями и мертвой тишиной. Как и большинство зэков, имеющих несчастье лежать без сна этой ночью, Джейсон думал про казнь. Он знал достаточно, чтобы мысленно представить себе то, как все это будет происходить. В восемь утра трое надзирателей выведут Икса из его камеры, проведут его по всему коридору с камерами смертников и далее по более короткому коридорчику, ведущему к помещению для исполнения смертных приговоров, где толстыми кожаными ремнями прикрепят запястья и лодыжки Икса к подлокотникам и ножкам стула и окончательно зафиксируют его двумя широкими лентами, перекрестив ими его грудь от плеч до бедер. Один из надзирателей наголо побреет ему голову, в то время как второй приготовит ведро соленой воды с губкой внутри, поставив его рядом со стулом. Третий надзиратель, самый старший по званию, подрегулирует головной колпак, чтобы тот сел как можно плотнее и обеспечил максимальную электропроводимость. Каждое из приготовлений и преследовало эту цель: соленая вода и губка, голая кожа головы и мягкий подшлемник, выстланный медной сеткой. Все это не займет много времени – может, всего минут двадцать.

После этого Иксу придется подождать.

Ровно в девять утра на двух окнах взлетят вверх жалюзи – одно, выходящее во внешний мир, впустит дневной свет, а другое откроется в наблюдательную комнату, чтобы собравшиеся там могли стать свидетелями смерти Икса. Начальник тюрьмы к тому моменту будет уже в помещении для казни и предложит приговоренному произнести последнее слово. Джейсон даже отдаленно не представлял, что Икс может сказать, – знал лишь, что сам будет там, чтобы услышать его слова, и что для Икса его присутствие будет почему-то иметь какое-то большое значение, которое сам он даже не будет пытаться постигнуть. Что же до других свидетелей – политиков и родственников жертв, – то Джейсон предполагал, что Икс умрет так же, как и жил – высокомерный и презрительный до самого конца.

После последнего слова губку намочат соленой водой, положат на голый скальп Икса и закрепят мягким подшлемником с медной сеткой. Вода будет струиться по его лицу, попадая в глаза и оставляя темные пятна на одежде у воротничка. К шлему подсоединят электрический кабель и укрепят на нем полог из темной материи, полностью закрыв лицо – последний акт милосердия, выражающийся в том, чтобы выражения боли, страха и отчаяния обреченного человека в эти последние секунды принадлежали только ему одному.

Джейсон бессчетное число раз представлял себе этот момент: молчание собравшейся толпы, колыхание черной материи, пока Икс отмеряет свои последние вдохи… Когда пробьет назначенный час, тысяча семьсот пятьдесят вольт вонзятся в тело Икса, приподнимут его, а потом уронят. Через пятнадцать секунд будет произведен второй удар током, за которым последует обязательное пятиминутное ожидание и официальное объявление времени смерти.

«Это если все пойдет по плану».

* * *

За Джейсоном пришли уже в полной темноте. Почти ослепленный ручными фонарями, он все равно узнал капитана Рипли. Сопровождали его вроде как Джордан и Кудрявец. Костяк группы, охраняющей Икса. Старая школа. Они вздернули Джейсона на ноги, и малейшее их движение причиняло боль.

– Одевайся.

Они сунули ему гражданскую одежду, и Джейсон подчинился. Вывели его в коридор. Только в наручниках. Никаких ножных кандалов.

– Сюда.

Рипли сразу задал быстрый темп, и почему-то они абсолютно никого не встретили, пока двигались по коридорам и миновали посты охраны, которые обычно охранялись. В голове у Джейсона зазвенели тревожные звоночки, но стоило ему замедлить шаг, как его жестко потащили за руки. Небо снаружи было чистым и темным.