Эшли Белл - Дин Кунц

Вглядываясь в тонированные стекла больших окон на фоне установленных рядами блоков из плитняка, Пэкстон задался вопросом: а не наблюдает ли сейчас профессорша за ними, облизывая губы так, словно кошка, слизывающая капельки сливок?

– Есть в ней все же кое-что приятное. Мне ее даже жаль, – сказал он.

– С чего бы это? – не согласился Пого.

– Она делает вид, что полностью распоряжается своей жизнью, но в глубине души знает – это не так. Ей хотелось иметь влияние в области литературы, но она получила лишь обычную грубую власть. Вместо того чтобы вести жизнь человека из этой сферы, она ездит по конференциям, симпозиумам, выступает на заседаниях комитетов, продвигает литературу, которая поднимает востребованную в обществе проблематику. Коктейль-приемы для нее превратились в паутину, где острословие вытеснило ум. Блоги завистников поливают ее грязью. Она считает себя свободной духом Холли Голайтли[93], однако с мозгами Джейн Остин[94]. Вот только беда в том, что в современных университетских кругах нет места свободным духом. Все там подчинено строгой морализации без тени радости бытия. Поэтому ей приходится жить двумя жизнями, вернее тремя, как я предполагаю… возможно, их даже четыре… В конечном счете оказывается, что нет большой радости в том, чтобы вместо одной быть несколькими Соланж Сейнт-Круа.

Пого глядел на него во все глаза.

– Что такое? – спросил у него Пэкс.

– Мне кажется, ты сейчас несешь полную околесицу.

– Я часто несу всякую чушь, – признал Пэкс.

Он взглянул на свои наручные часы, затем перевел взгляд на часы приборной доски. Его вновь посетило ощущение, будто у них остается катастрофически мало времени.

– Лучше поехали.

Пого завел мотор.

– Все, что мы с точностью можем сказать о профессорше: она выжила Бибс из университета и оскорбляла ее в супермаркете, называя почти нецензурными словами.

Пока «хонда» катила вниз к Коуст-хайвей и деловому сердцу Лагуна-Бич, Пэкстон заявил:

– Что ж, подведем сальдо… Значит, по какой-то неизвестной нам причине Капитан передал Биби листок, исписанный цитатами знаменитых людей, которые в один голос прославляют воображение.

– Да. И Бибс перечитывала его столько раз, что бумага просто на глазах рассыпается.

– Итак, Капитан умирает. Биби тогда было десять лет. Она очень переживала и начала писать рассказы о бездомном псе по кличке Джаспер.

– Она исписала не одну сотню страниц.

– Настает день, и пес по кличке Джаспер приходит к ней…

– А она прячет ото всех ошейник с его именем.

– Ты уверен, что Биби ни разу о нем не заикнулась?

– Ни разу, – твердо заявил Пого и свернул на север по Коуст-хайвей.

– В семнадцать лет она пишет о доме Сейнт-Круа…

– Это все глупая ложь. Биби не могла украсть где-то ключ и забраться в дом.

– Конечно, не могла, но, учитывая характер и психологию профессорши, поставив себя на ее место, я не могу не согласиться, что со своей точки зрения она абсолютно права… Как такое вообще возможно?

– Ну… она же Бибс…

– Я не Ватсон, а ты совсем не похож на Шерлока, – снова взглянув на свои часы «Джи-Шок», промолвил Пэкстон. – А ускориться нельзя?

Как обычно случается в этом месте Форист-авеню, движение транспорта застопорилось.

– Я бы поднажал, но у моей тачки нет телепорта, – сказал Пого.

– Извини. Просто мне кажется, у нас осталось немного времени, чтобы со всем разобраться.

– Я-то еду. Ладно. Однако куда нам теперь?

Переведя дух, Пэкс признался:

– Не знаю.

108. Всепроникающий холод

Биби остановила «хонду» на обочине автомагистрали. Девушка была уверена, почти уверена в том, что на данный момент она в машине одна.

Следует добраться до Сономир-вей и найти Эшли Белл, но прежде надо вернуть себе самообладание. Ее швыряет из одной крайности в другую, из одного кризиса в другой. Она позволяет событиям бить ее наотмашь со всех сторон. Она стала похожа на пинбол. Обстоятельства способны сломить волю кого угодно. Нет того, кто сможет стоять, расправив плечи, когда на него обрушилось цунами. Но с донным противотечением она, по крайней мере, вполне сможет справиться. Главное – держать голову над водой, пока волны схлынут, а потом плыть.

Хуже всего то, что она позволила с собой играть. Слишком долгое время понадобилось для догадки – не мытьем, так катаньем ей постоянно мешают в ее поисках. Чересчур много сил, эмоций и… часов потратила Биби на беспочвенные страхи и тревоги, ища защиты от того, что на самом деле не представляло для нее ни малейшей опасности. Постукивание в дверь. Царапанье в дверь. Человек в капюшоне и его собака. Татуировка также была не к месту. Чего она добилась, сделав себе тату? Эшли Белл будет жить. Яркая демонстрация несгибаемой решимости – не ее стиль. Обычно она тихо делает свое дело. Все эти «ты сможешь, детка» и «быстрее, быстрее» не для нее. Татуировка была вызовом, вот только Биби не понимала, кому или чему. Неужели судьбе? Она не верит в судьбу. Она – хозяйка собственной участи. Она верит в добрые поступки и свободную волю. Она сама себе судьба.

Биби сидела в машине с выключенным двигателем. Теперь снова завела его, но фары зажигать не стала.

Девушка жила одновременно в настоящем и прошлом, по крайней мере, ощущала связь с забытыми или полузабытыми событиями, которые придают очертания тому, что происходит с ней в данный момент. Она знала, как справиться с настоящим и как в нем все устроено, как заставить «сейчас» работать себе на благо, но Биби совсем плохо ориентировалась в своем прошлом. Когда наступало время вспомнить, ей надо было хвататься за вычеркнутые из памяти дни и счищать с них шелуху, стараясь увидеть, что же может таиться внутри.

Также она жила в двух мирах с тех пор, как Калида Баттерфляй за столом у нее на кухне начала искать скрытые смыслы. Первый мир существовал в соответствии с законами причинно-следственных связей, согласно логике. Он имел строгую структуру. То, что является истиной, познавалось в этом мире с помощью наблюдения и интуиции. Второй мир был диким. В нем сверхъестественное больше не таилось под покровом занавеса, веришь ты в него или нет. Оно то и дело проявляло себя. За прошедший час Биби твердо убедилась в том, что ее прошлое, начиная, по крайней мере, с того времени, как ей исполнилось десять лет, существовало во втором, диком, мире.