Первые бои добровольческой армии - Сергей Владимирович Волков

были собраны в один Кубанский стрелковый полк. Командиром полка был назначен В.М. Тунеберг, который из штабс-капитанов был произведен в полковники. Кроме того, был сформирован отдельный батальон, командиром которого был назначен полковник Улагай. Также был образован Черкесский конный полк. Казаки были собраны в Гвардейский конный дивизион, которым командовал полковник Кузнецов. Кроме того, было образовано еще несколько сотен конников-казаков под командой полковника Косинова. В общем, состав Кубанского отряда доходил до 4000 человек. Помимо этого, были еще разные охранные отряды, как, например, отряд Государственного банка, отряд Кубанской Краевой Рады. К этому надо прибавить неорганизованное гражданское население, обоз раненых. Многие интеллигентные люди покинули Екатеринодар. К этому надо прибавить еще образованные две батареи – первая под командой полковника Крамарова и вторая есаула Корсуна. Всем Кубанским отрядом командовал полковник Покровский, произведенный в чин генерала, а над всей конницей был поставлен генерал Эрдели.

После приведения всех в порядок отряд выступил по направлению к станице Пензенской, где были получены сведения, что армия генерала Корнилова покинула Ростов и идет к Екатеринодару. В станице Пензенской отряд разделился. Ночью ушла в горы гвардейская казачья конница под командой полковника Кузнецова и вторая батарея есаула Корсуна. Это было большим ударом для отряда. Отряд был поколеблен тем, что оторвалась от нас лучшая часть нашей кавалерии, но к 12 часам порядок в отряде был восстановлен, и тогда было принято общее решение идти навстречу генералу Корнилову… Хотели переправиться через Кубань у станицы Пашковской, чтобы потом взять обратно Екатеринодар, но переправа отряду не удалась. Тогда было решено уходить в горы. При нашем возвращении закипел бой у станицы Калужской, где большевики скопили большие силы. Я получил приказание охранять наш крайний левый фланг, и мы стали на позицию левее отряда полковника Улагая.

Две из наших девиц взяли винтовки, а другие стали санитарками; за пулеметами находились кадеты под наблюдением офицеров. Бой был очень упорный. Когда полковник Филимонов, наш Кубанский атаман, увидел, что противник постепенно усиливается, он решил проехаться по тылам. Он поднял всех стариков, которые влились к нам и образовали также несколько цепей, причем некоторые были безоружными. Когда большевики заметили, что к нам подошло большое подкрепление, они стали постепенно отходить. Конная атака красных на наш левый фланг была нашими пулеметчиками отбита. Некоторые из красных всадников подскакали к нам на 30 шагов, но были пулеметным огнем остановлены.

В это время, когда наша победа уже была обозначена, вдруг в направлении к станице Калужской появилось несколько всадников, причем у них были белые повязки на шапках и папахах. Их сопровождали некоторые черкесы. Все, которые их заметили, начали кричать, что это корниловцы. Сначала никто этому не верил, думали, что это подозрительный трюк, но черкесы, которые стали прибывать к нам, сказали, что Корнилов действительно находится уже близко от нас. Можно сказать, что весь наш тыл поднялся, все стали кричать, что Корнилов пришел. Фронт, как один человек, поднялся, все ринулись вперед, и станица Калужская была быстро взята нами. В это время стал накрапывать дождь, и наших раненых мы начали спешно отправлять в станицу. Наша рота заночевала на хуторах.

Генерал Хабалов потом благодарил наших юных бойцов и поздравлял с первым боевым крещением. В ответ на это юноши и девицы вместе прокричали «Рады стараться!» и закончили громовым «Ура!».

В этом бою особенно отличился капитан Николай Иванович Симоненко[157], который построил мост через речку и таким образом дал нашим батареям возможность переправиться на ту сторону и черкесской коннице зайти в тыл красных. Бой был для нас тяжелым, и надо отдать справедливость корниловцам, что они нас спасли. Это мало кто знал.

На следующий день наша рота была двинута на станицу Калужскую. Начались более сильные дожди, холодные, смешанные со снегом. Наш взвод сидел в теплых хатах. Девицы беззаботно смеялись и даже не предчувствовали, что мы находимся на краю гибели, так как красные не оставляли нас в покое. Отряд полковника Кузнецова, оторвавшись от нас и обессилив наш отряд на 400 человек лучшей конницы, пропал в горах и попал в руки к большевикам. Полковник Кузнецов был убит. Есаул Корсун был посажен в Майкопскую тюрьму, откуда был потом спасен.

В. Крамаров[158]

Воспоминания об отряде «Спасения Кубани»[159]

После захвата в 1917 году в России власти большевиками и прекращения борьбы на фронтах кубанские части стали постепенно возвращаться домой. Отчасти ввиду усталости от трехлетней войны и долгой разлуки с родными, отчасти под влиянием пропаганды большевиков, части эти по прибытии на Кубань самовольно расходились по домам.

Между тем на Кубань надвигалась гроза. С севера – большевики из центра России, с юга – разложившиеся части солдат Кавказской армии, возвращавшихся к себе домой через Кубанскую область. Пред Кубанским атаманом и правительством стал вопрос о необходимости организации защиты края от грозящего со стороны большевиков захвата его.

В то время еще существовала связь с командованием Кавказской армии, и после сношения с ним была учреждена должность командующего войсками Кубанской области, на каковую был назначен кубанский казак – генерал К.К. Черный, и учрежден при нем Полевой штаб, задачею которого была разработка мер для защиты края от вторжения большевиков и организация его обороны.

В распоряжении командующего войсками в Екатеринодаре оказались лишь кубанские офицеры, возвратившиеся со своими частями с фронта, а также офицеры неказачьи, прибывшие на Кубань одиночным порядком, казаки Кубанского гвардейского дивизиона, небольшое количество юнкеров да казаки ближайшей к Екатеринодару станицы Пашковской.

В конце ноября 1917 года было приступлено к формированию добровольческих отрядов. Первым сформировал отряд войсковой старшина Галаев, терский казак по рождению, служивший в кубанских пластунах. Вторым – военный летчик капитан Покровский. На эти небольшие отряды и на казаков, бывших в Екатеринодаре, легла тяжелая задача охраны города и обороны его в случае наступления большевиков.

Первоначально таковая угроза была лишь со стороны Новороссийска. На этом направлении крупные силы красных понесли большое поражение в двадцатых числах января 1918 года, после чего активных действий не проявляли, но зато стало обозначаться оживление противника со стороны Тихорецкой, а потом и Кавказской. Оба эти пункта были заняты солдатами 39-й пехотной дивизии, возвращавшимися с Кавказского фронта и осевшими на Кубани. Пришлось сделать перегруппировку войск и принимать меры к дальнейшим формированиям.

И вот 20 января имело место собрание офицеров и юнкеров, находившихся в Екатеринодаре и еще не вступивших в отряды, на котором Генерального штаба полковник Лесевицкий, недавно прибывший в Екатеринодар и исполнявший обязанность