Тигриные глаза - Ширли Конран

— Билл не был таким лощеным щеголем, который бы тебе подходил? Потому ты и держала свои шашни с ним в тайне?

После столь длительного молчания Дженни, конечно же, хотелось выговориться, но Плам не знала, сколько еще может продолжаться этот разговор.

— Ты поступила умно, что держала все в секрете все эти годы.

Плам, словно бы случайно, взяла со стола тяжелую стеклянную пепельницу. Дженни тут же прыгнула вперед.

— Поставь на место!

Изобразив удивление, Плам положила пепельницу на стол. Теперь Дженни стояла у кровати со стороны окна. Задача наполовину решена.

Плам опустилась на кровать и повернулась к Дженни.

— И когда же ты начала производить свои собственные подделки?

Дженни коротко хохотнула.

— Когда я посоветовала Чарли заняться подменой картин, я подумала, зачем мне, собственно, работать на Билла, если у меня это получается не хуже. Почему вся прибыль от моей работы должна доставаться Биллу, который тут же спускает ее на бегах. Да, к тому времени у Билла уже были проблемы с сердцем, и он поговаривал о том, чтобы прикрыть свое дело.

— Вот откуда у тебя взялись деньги на покупку квартиры в Крейвен-Хилл-Гарденз! Твои родители ничего тебе не оставили, ты…

— ..Я заработала их! Каждый пенни! — Дженни торжествовала. — Я всегда считала, что Билл мог брать за картины гораздо больше того, что он брал.

— И картины стоили того, — чистосердечно призналась Плам. — Твои голландские натюрморты по-настоящему хороши, Дженни.

Дженни разразилась нелестной тирадой по поводу так называемых знатоков искусства: то, что она называла имитацией, то есть те картины, в авторстве которых она не могла признаться, получало высокие оценки и расходилось за большие деньги, тогда как ее собственные работы напрочь отвергались критиками и вообще не продавались.

Плам нужно было знать, с кем работала Дженни, — с одним партнером или с целой организацией? Кто распространял подделки? Кто связывал Дженни с Тононом? Она не решалась спросить об этом. Тут надо было действовать в обход.

— И как только тебе удавалось совмещать два занятия сразу? — восхищенно спросила Плам. — Продавать их, наверное, тебе помогал Чарли?

Самодовольная улыбка сползла с лица Дженни.

— Не твое собачье дело. Проваливай отсюда! Плам пришло в голову еще кое-что — Дженни, это ты посылала мне письма с угрозами, которые так напугали меня?

Догадка оказалась столь ошеломляющей, что в голове у Плам все перемешалось.

На лице Дженни вновь появилась довольная улыбка.

— Если ты так напугалась, то могла бы бросить это дело.

— Поэтому ты рассказала мне, что у Бриза любовная история с другой?

Улыбка Дженни стала зловещей.

— Мне надо было отвлечь тебя. Уж слишком близко ты подбиралась. В любви и на войне все методы оправданны.

Плам задрожала от ярости и, мгновенно забыв о намеченной тактике, метнулась к двери. Дженни бросилась ей наперерез, но сильно ударилась бедром о металлическую спинку кровати и завизжала от боли.

Этих нескольких секунд Плам хватило, чтобы проскочить мимо нее, рвануть ящик комода и схватить его. Но когда она уже вытаскивала альбом, Дженни прыгнула вперед и со всей силой задвинула ящик.

Плам закричала от дикой боли, пронзившей руку.

— Ты сломала мне пальцы! — И, не оборачиваясь, пнула Дженни ногой.

Замычав от боли, Дженни обхватила Плам за шею и дернулась назад, увлекая ее к кровати. Хотя ее противница была гораздо крупнее и сильнее, Плам в схватке оказалась более подвижной и ловкой.

Альбом выпал из рук Дженни, и та вновь завопила, налетев на край кроватной рамы.

Рука Плам страшно болела, но ей удалось опуститься на колени и освободиться из объятий Дженни. Она искала глазами альбом, но не видела его, наверное, он упал под кровать. Плам нырнула под нее, увидела альбом и стиснула его в руке. Но тут Дженни выпрямилась, рванула за край кровати и перевернула ее на бок. Беззащитная, стоя на четвереньках, Плам подалась спиной к окну, прижала правой рукой альбом к груди, а левую выставила вперед, чтобы прикрыться от ударов, которые неминуемо должны были последовать.

Дженни медленно приближалась к ней с разведенными в стороны руками.

Плам спиной двигалась к окну и, обернувшись, ужаснулась, увидев внизу, с высоты пяти этажей, мощенный камнем тротуар и бурую воду канала.

Она вскрикнула, когда руки Дженни метнулись к ее горлу, и они вместе оказались в открытом проеме окна.

Стиснув горло Плам, Дженни давила на нее всем своим весом, перекидывая ее тело через низкий подоконник.

Плам пыталась закричать, но из сдавленного горла не вырвалось ни звука. Дженни давила на нее всем своим телом так, что ногой невозможно было пошевелить. Но вдруг Плам сообразила, что руки, начиная от локтей, свободны. Она нашарила пальцами открытые створки рам и изо всех сил рванула их на себя.

От резкого удара сзади Дженни подалась вперед и ослабила хватку на горле. Плам скользнула под ней на пол и, собрав остатки сил, резко толкнула вверх тело Дженни.

Дрожащая и задыхающаяся, она услышала страшные крики снизу.

Четверг, 11 июня 1992 года

За иллюминатором самолета, возвращавшего ее в Лондон, проплывали одни лишь перистые облака, не предвещавшие ничего, кроме хорошей погоды. Плам прочла все о последнем спутнике жизни Иваны Трамп и приступила к сказке, в которой принцесса Уэльская, выйдя замуж, превращается в лягушку. Оторвавшись от газеты, она скользнула взглядом по рядам салона и в который раз подумала, а есть ли вообще по-настоящему счастливые люди среди тех, которые имеют все.

Зевнув, она потрогала желтый шифоновый шарф на шее, под которым скрывались страшные синяки. «Ангина», — объясняла она всем, кто спрашивал. Никто, кроме Бриза и доктора, не видел ее плеч, рук и груди, покрытых жуткими кровоподтеками. Опять подступили слезы. Доктор сказал, что она, очевидно, относится к тем пяти процентам людей, которые, выжив в катастрофе, получают такие же моральные травмы, как и те, кто погиб.

Все эти дни она неотступно думала о происшедшем. У нее перехватило дыхание, когда перед глазами возникало перекошенное от злобы лицо Дженни со зловещим выражением окончательного триумфа. Ее начинало трясти, когда она вновь ощущала пальцы Дженни на своем горле и страшную тяжесть навалившегося на нее тела, выталкивающего ее с пятого этажа.

Ее потрясло невиданное предательство Дженни. Даже если бы она обнаружила, что один из ее сыновей тайно ненавидит ее, то и тогда не была бы так травмирована.

Она теперь не знала, можно ли кому-то верить. И, уж конечно, ни в коем случае собственным суждениям. Она полностью доверяла Дженни и до сих пор не могла понять, как могло так случиться, что ее подруга, которая всегда казалась такой мягкой, доброй, терпеливой и предупредительной, на самом деле испытывала к ней лишь зависть и злобу.