Голубое Нигде - Джеффри Дивер

Делом занимались федералы, но они установили только, что вирус появился в университете в Сингапуре две недели назад. Других зацепок не оказалось, пока один из агентов ФБР не подивился вслух:

— Полоний вроде бы персонаж из «Гамлета», верно?

Джилет вспомнил слова Фейта. Разыскал книгу с пьесами Шекспира и узнал, что именно Полоний сказал: «Но главное: будь верен сам себе…». Джилет попросил проверить время и дату первого появления вируса: оказалось все произошло поздно вечером того дня, когда Патриция Нолан убила Фейта. Когда ее коллеги открыли первую программу передачи файлов, они, сами того не понимая, выпустили в мир вирус «Полоний» — прощальный подарок Фейта.

Код действительно оказался очень изящным и трудноуничтожимым. Производителям пришлось бы переписывать системы изготовления дисков, а пользователям — стирать содержимое жестких дисков и начинать все заново со свободными от вируса дисками.

Запомни эти строчки, Человек Долины. Совет волшебника. «Но главное: будь верен сам себе…»

В четверг в последних числах апреля Джилет сидел с лэптопом на коленях в камере, анализируя кое-что из операционной системы Свэнга, когда к двери подошел охранник.

— Посетитель, Джилет.

Бишоп, догадался он. Детектив все еще работал над убийством в Марин, проводя большую часть времени на севере Напы, где, по сообщениям, прятались подозреваемые. Они никогда не приезжали в графство Санта-Клара. Оказалось, сам Фейт отослал большинство заявлений об убийцах прессе и полиции в качестве отвлекающего маневра. Однако Бишоп иногда заходил в Сан-Хо, когда проезжал мимо. В прошлый раз он принес Джилету воздушные тартинки и немного абрикосового варенья, приготовленного Дженни из фруктов собственного сада Бишопа. Не самое его любимое блюдо, но варенье послужило отличной валютой в тюрьме — эта банка принесла ему плеер, который можно превратить в модем, но не нужно.

Однако посетителем оказался не Фрэнк Бишоп.

Джилет сидел в кабинке и смотрел, как в комнату входит Элана Папандолос. Темно-синее платье. Черные вьющиеся волосы откинуты назад. Они такие густые, что золотая заколка, удерживающая их, в любой момент может развалиться. Заметив ее короткие ногти, отлично отполированные и накрашенные лавандовым лаком, Уайетт подумал о том, что никогда прежде не приходило ему в голову. Ведь Элли, учительница музыки, тоже творила мир руками — как и он, — хотя ее пальцы оставались прекрасными, даже без намека на мозоли.

Она села, придвинула стул ближе.

— Ты все еще здесь, — сказал он, слегка наклонившись, чтобы говорить в отверстия в пластиковом стекле. — Я давно не слышал о тебе. Думал, ты уехала пару недель назад.

Элана ничего не ответила. Посмотрела на разделяющее стекло.

— Они добавили это.

В последний раз, когда она навещала его несколько лет назад, бывшие супруги сидели за столом без разделителей, но с нависающим над ними охранником. При новой системе охранника не стало, они получили свободу, но потеряли близость. Он предпочел бы сидеть с ней рядом, решил Джилет, вспомнив, как во время визитов Элли любил касаться кончиков ее пальцев или прижиматься ботинком к ее ноге, контакт порождал электрическое ощущение, походящее на занятие любовью.

Теперь Джилет, наклонившись вперед, заметил, что яростно стучит по воздушным клавишам. Заставил себя прекратить и засунул руки в карманы.

Спросил:

— Ты с кем-то говорила по поводу модема?

Элана кивнула:

— Я нашла юриста. Она не знает, продастся плата или нет. Но если да, то, судя по всему, я верну деньги, уплаченные твоему адвокату и за половину нашего дома. Остальное твое.

— Нет. Я хочу, чтобы тебе…

Она прервала его словами:

— Я отложила свои планы. Переезжать в Нью-Йорк.

Он замолчал, переваривая новости. Наконец спросил:

— На сколько?

— Не знаю.

— А как же Эд?

Она оглянулась.

— Он снаружи.

У Джилета упало сердце. «Мило с его стороны сопровождать Элану к бывшему мужу», — горько подумал хакер, разгораясь ревностью.

— И зачем ты пришла?

— Я думала о тебе. О том, что ты сказал в тот день. Прежде чем появилась полиция.

Хакер кивнул, чтобы она продолжала.

— Ты бросишь ради меня машины? — спросила она.

Джилет вздохнул. Поколебался и ответил:

— Нет. Я никогда этого не сделаю. Я намерен заниматься машинами всю жизнь.

Будь верен сам себе…

Джилет ожидал, что она встанет и уйдет. Тогда бы умерла какая-то часть его сущности — может, даже большая, — но хакер дал себе слово, что, если появится еще один шанс поговорить с Эланой, он не станет лгать.

Уайетт добавил:

— Но я могу обещать, что они никогда не будут вмешиваться в наши отношения так, как раньше. Никогда.

Элана медленно кивнула:

— Не знаю, Уайетт. Не знаю, могу ли я тебе доверять. Мой отец выпивает по бутылке каждый вечер. И продолжает клясться, что бросит пить. И выполняет свое обещание — примерно шесть раз в год.

— Тебе придется поверить мне на слово, — сказал он.

— Кажется, ты нашел не самые лучшие слова.

— Но зато честные.

— Доказательства, Джилет. Мне нужны доказательства, прежде чем я начну думать над твоим предложением.

Джилет не ответил. Он не мог предоставить убедительных доказательств того, что изменился. Ведь он в тюрьме, почти довел до смерти любимую женщину и ее семью из-за своей страсти к миру, совершенно чуждому тому, где она жила и который понимала.

Через мгновение хакер заговорил:

— Больше я ничего не могу сказать, кроме того, что люблю тебя и хочу быть с тобой, создать семью.

— Я останусь в городе, по крайней мере на какое-то время, — медленно произнесла она. — Может, посмотрим, что у нас получится?

— А что Эд? Что он скажет?

— Почему бы тебе не спросить самому?

— Мне? — встревожился Джилет.

Элана поднялась и подошла к двери.

Что, черт возьми, ему сказать? — запаниковал Джилет. Он сейчас окажется лицом к лицу с человеком, похитившим сердце его жены.

Элли открыла дверь и махнула рукой.

Секундой позже в комнату вошла худощавая неулыбчивая мать Эланы. Она вела за руку маленького мальчика, около полутора лет от роду.

Иисусе, Боже… Джилет застыл, потрясенный. У Эланы и Эда родился ребенок!

Его бывшая жена снова села на стул и взяла малыша на колени.

— Это Эд.

Джилет прошептал: