Вольные кони - Александр Семенов

Но Таисия поморщилась и привычно жалостливо глянула на него:

– Травки собираю, что-то морошно на душе, совсем плоха стала, все никак с зимы оправиться не могу. А завтра у меня день рождения, гостей встречать надо. И тебя приглашаю, с невестой, не признаю кто… – подслеповато вглядывалась она в Полину.

Андрей смешался, повернулся к Полине, а она мягко улыбнулась, и он неожиданно согласился, хотя раньше ни за какие коврижки не пошел бы в этот пьяный дом.

– Придем, Таисия, завтра у меня выходной, – пообещал он соседке.

На следующий день он мучительно переживал, что поддался настроению, не смог отказать имениннице, и уже с тоской предчувствовал, каким будет все это хмельное застолье: как станет выкобениваться Спасибо, как Таисия начнет виновато наполнять рюмки, как ее старик в очередной раз «опустит вожжи».

Но Полина, с которой он, как договорились, встретился в смешанном магазине – купить подарок, – рассеяла его сомнения.

– Ну и видок у тебя, – решительно тряхнула она светлой челкой, – ты что, на похороны собрался? У человека праздник, а ты хорош будешь, заявишься такой мрачный.

– Не могу, – честно признался Андрей, – ты и представить не можешь, что там начнется, какая гулянка…

– Могу, не переживай. Я не меньше твоего знаю. Пойдем, раз обещали, нехорошо людей обманывать. Да и чего мне с таким кавалером бояться?

– Ну, раз ты такая смелая – выбирай подарок.

– Подожди, я тебе самого главного не сказала: Таисия мне дальней родственницей приходится, по матери. Только она об этом и помнить боится, затыркали ее совсем, наши с ней и знаться не желают.

Андрей с удивлением смотрел на нее и никак не мог увязать в уме эту красивую светлую девушку и забитую, измученную жизнью Таисию. Одна родственная кровь текла в них, а как далеко развела их судьба: одна была похожа на цветок, другая доживала чертополохом.

– Что ж ты молчала? Нечего и разговаривать, – обретая уверенность, сказал он и добавил: – А она никакая не старуха, ей только год как за пятьдесят перевалило, сегодня.

Подарок Полина выбирала сама, но вскоре заметил, что и она не может подыскать покупку. Наконец Полина остановила свой выбор на большой чашке, расписанной блеклыми цветами, и таком же блюдце. «Дубина стоеросовая, догадаться не мог – какие у студентки капиталы», – ахнул он, сообразив, что она искала подарок подешевле.

– Э, нет, так не годится. Что мы с тобой, мало зарабатываем или много кому должны? Покажите нам тот платок, – попросил он молоденькую продавщицу.

– И как это ты, Полинка, сумела заполучить такого ухажера? – доставая с полки платок, вздохнула та и положила на прилавок белый с яркими цветами и длинными кистями платок. – Тридцать шесть рублей…

– Сколько-сколько? – охнула Полина. – Андрей, у меня только десятка, – честно призналась она.

– Ничего, Полина, потянем мы с тобой эту покупку. Сегодня плачу я, ты будешь платить в другой раз.

– Вот Таисии радость будет, – благодарно посмотрела она на него.

– Кому-кому? – вытянулся от удивления бантиком накрашенный рот у продавщицы – ни дать ни взять – утенок.

Но Андрей и Полина не слышали ее, взяли покупку и вышли на залитую ослепительным солнцем улицу.

– Гора с плеч свалилась, – признался Андрей. – Мне легче весь участок обегать, чем подарок купить.

Полина шутливо подладилась под его широкий шаг и притворно вздохнула:

– А что? Права Нинка – вот кому-то мужик достанется…

– Не обольщайся, я – не подарок, – в тон ей ответил Андрей.

– Ну-ну, рассказывай, женщину не обманешь. Думаешь, я не заметила, чего это Нинка губы вытянула, да у нее на лбу написано было: пусть только она уедет.

– Это ты, что ли, женщина? – улыбнулся Андрей. – Ты – маленькая девочка, таких нужно любить и беречь, – серьезно закончил он.

Так локоть к локтю шли они по широкой улице. Плавились в июльском зное море и земля, и оттого призрачным казался мир, в котором они в этот час жили вдвоем.

В тенистый переулок к дому Таисии они свернули в приподнятом настроении и тут столкнулись с Темниковым. Андрей подобрался, чувствуя, как пружинит тело, а чего вроде бы сжаться сердцу: не в тайге повстречал, не в одиночку. А Темников, наоборот, лицом просветлел, увидев его с Полиной. Улыбнулся, приветливо сверкнув под усом золотым клыком. Показалось, что хищник оскалился, вежливо предупреждая – не тронь меня, и я тебя не трону! Андрей кивнул в ответ на приветствие – дядя Полины, негоже перед ней норов показывать, и прошел мимо, да еще под локоток ее поддержал – не дай бог, оступится. Сделал несколько шагов, не выдержал, оглянулся. Темников стоял на том же самом месте, склонив лобастую голову, смотрел вслед. Он радостно скалил зубы, но глаза не смеялись.

– Фу-ты, сердце обмерло, – осторожно высвобождая локоток, произнесла Полина. – Как леший из-за угла вывернул. Напугал. Но отчего вас мир не берет? По отдельности вы нормальные люди.

Она пошла впереди него и первой вошла во двор гостеприимного нынче дома, первой окунулась в праздник. Под навесом стоял длинный накрытый стол, уже готовый принять гостей, которые терпеливо дожидались именинницу. От кучки людей отделился Спасибо и пошел к ним расхристанной походкой.

– Нет предела моим удивлениям, – громко, на весь двор провозгласил он. – А я-то думаю – кого это мать в окошко выглядывает. Оказывается, вас, молодых да красивых. Не ожидал. Ну да рад, искренне рад, – закончил он, по шутовской своей привычке небрежно произнося слова.

– Ма-а-ть! – во все горло заорал он на ходу, так, что на горлопанский этот голос опять оглянулись гости, истомленные ожиданием. – Вы-ы-ходи! Тут молодые пришли, подарок принесли!

– Не ерничай, Венька, стыдно, – негромко сказал Андрей, в первый раз за все время назвав его по имени.

И в эту минуту вышла на крыльцо Таисия. Меньше всех в этом дворе похожа она была на именинницу, хотя и одета была понаряднее и даже губы мазнула помадой. Сердце у Андрея дрогнуло, а думал – привык видеть ее глубоко запавшие глаза, послушно и виновато глядевшие на людей, это непроходящее выражение робости и забитости.

– Пришли, а я и не надеялась, – обрадовалась Таисия.

А Полина поднялась по ступеням крыльца, развернула яркий платок, накинула его на плечи именинницы да еще и чмокнула в щеку, как полагается: «Носи, тетка Таисия, ты у нас еще молодая!»

Если кто не видел, как плачет от нечаянного счастья обиженный судьбой человек, – не дай бог увидеть. Лучше уйти с глаз долой, только бы не стоять рядом молодым, здоровым, удачливым. Как подломленная опустилась Таисия на ступеньку, уткнула лицо в подол нового платья и заплакала.

Венька недоуменно и хмуро посматривал на мать, старик покряхтел-покряхтел да и подался в зимовье, подальше от слез. Товарки Таисии в растерянности стояли поодаль, не зная, как подступиться к плачу: то ли смолчать, то ли самим в голос завыть – и о себе тоже.