Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #2 - Вадим Булаев

— Бред...

— Почему? Ты мужчина молодой, симпатичный, добрый. Я — тоже не полное дерьмо, и к тому же женщина — голову вскружить умею. Должно было получиться.

Инспектор молчал, осмысливая услышанное. Поначалу у него ничего не сходилось: ну вот как Карпович мог бесам приказывать? У него над ними власти нет! Однако цепочка, пусть и слабенькая, всё же нашлась: боярин — тёплые отношения с начальством Марека — просьба демона расставить блокираторы в определённых местах — сами бесы. Куда они возвращаются после развоплощения? В Ад. То есть домой. А если предположить, что этих самых бесов он одолжил... по дружбе? Наверняка ведь в Аду есть всякие специалисты... Конвойные те же или патрульные. Роль то у них простенькая... работу сделали и по домам отправились, с их с Антоном помощью... Вполне возможно, хоть и за уши притянуто... Да и негласное дознание коллеги из преисподней тоже под началом боярина, мать его, идёт... Услуга за услугу... Ловко!

— Пусть так, — осторожно согласился Серёга. — Дальше что было?

— А дальше ты, против всех ожиданий, не позвонил. Не сработала хитрость. Я тоже без мыла в одно место решила не лезть. Всё надеялась, что ваш начальник успокоится и отстанет.

— Но он не отстал, — понимающе кивнул Иванов. — И ты по его команде мне снова позвонила, когда я с Ванькой связался. И приехала...

— Да. Именно так и было. И в постель к тебе полезла тоже по приказу — договаривай, не стесняйся!

Инспектор пожал плечами.

— А разве нет?

— Нет!!! — исступлённо выкрикнула ведьма. — Нет! Я не кукла, которую можно подкладывать под кого угодно!

— Ой ли? — не сдержал скептицизма парень.

Иванов понимал, что не тех слов от него сейчас ждёт травница, однако раз уж пошли такое откровения — какой смысл миндальничать или стесняться в выражениях? Проще называть вещи своими именами и не прятать истинное отношение к поступкам за бытовым лицемерием. Словно гнойник вскрываешь — сначала больно, воняет, а потом наступает облегчение и понимание того, что по-другому было нельзя.

— Плевать, — неожиданно успокоилась девушка. — Думай, что хочешь. Давай я закончу свою печальную повесть и разбежимся. Просто я считаю — ты обязан знать.

— Продолжай.

— Когда Ванечку в полицию забрали и ты решил его спасать — мне совсем стыдно стало. Вот, думаю, в кои-то веки нормального парня встретила — и на тебе. Подстилкой при нём нужно быть, а не... — тут она замялась, подбирая нужное слово, — а не по собственному желанию. Понимаешь?! — далее последовал обречённый взмах рукой. — Да куда тебе! Мерзко мне внутри было, тошно. Не могла смотреть, как двое правильных мужчин делают правильное дело и при этом думать, как мне поставленную задачу выполнять. Каким местом? Именно тогда я при твоём друге истерику по поводу домовой и закатила. Надеялась — бросишь безмозглую дурочку. Очень надеялась. Ты молодец, не подвёл... Я, когда вас у торгового центра высадила — не поверишь, до вечера плакала. Пока снова этот треклятый Фрол Карпович не позвонил...

Сергею мгновенно вспомнилась банька на турбазе и ленивый, равнодушный вопрос шефа про травницу: «Что у тебя, кстати, с ней?». Понятно... Проверял, как его план реализовывается. Узнал, что поругались и в очередной раз нагнул девчонку. Инспектора разобрала злость, да и вообще, пора было эту исповедь на обочине заканчивать.

— Дальше можешь не продолжать, — еле сдерживаясь, закончил за неё Иванов. — Картинка мне примерно понятна. Ты, в конце концов, смогла закрутить со мной роман, книжки колдовские подсовывала, зелья учила делать, постоянно поблизости крутилась, параллельно отчитываясь о каждом моём шаге кому следует. Так?

— Да... Не в общем до секунды, но... так.

Парень поиграл желваками.

— А рассказала зачем? Ну устроила бы мне вырванные годы своими капризами и истериками — умеешь ведь. Я бы снова свалил — и нормально. К тебе не подкопаешься! Наплела бы Карповичу что-нибудь, если так уж совесть заела... Не понимаю. Сама себя раскрыла, сама, фактически, подставилась. Для чего? А ты не подумала, что будет, если я своему шефу весь твой рассказ передам? Понятное дело, в тюрьму он тебя не посадит, но жизнь подпортить ой как сможет, а посмертие и вовсе...

— Рассказывай. Мне всё равно. Устала... не хочу так... Не хочу! — Элла бросилась к парню, обхватила его за шею и уткнулась лицом в его грудь. — Не хочу... не хочу... не хочу... дурак...

Сергей стоял столбом, не зная, что ему делать.

— Успокойся. Я никому ничего не скажу. Считаешь, что нам нужно расстаться — значит так и поступим. А с начальством я сам разберусь...

Ведьмочка прижалась к парню ещё сильнее, не прекращая плакать. Иванов ей не мешал. Знал — иногда нужно дать волю эмоциям, потом легче будет. Слёзы помогут победить всё скопившееся внутри горе. Пусть не до конца, но тем не менее...

Пока ждал, когда Элла успокоится, успел не по одному кругу прогнать услышанное через призму логики. Многое из того, на что он ранее не обратил внимания — сходилось, однако главное оставалось непонятным: зачем? К чему такие сложности? Для чего Карповичу штатный колдун? Хотя это как раз понятно — он сам и рассказывал. В Европу учиться направлял. Просто позабылось... Другое гораздо интереснее: что об этом знают Антон и Марек? Хотя у демона уже не спросишь, а вот у Тохи можно будет аккуратно поинтересоваться, между делом...

Внезапно вспомнилась переданная призраком для ознакомления колдовская тетрадь. Та, которую у ведьмы, отправившей приснопамятного Ростика в последнюю очередь, отжали. Интересно, по чьей инициативе — шефа или призрака? Почему именно тогда, а не раньше? Наверняка подобного барахла у начальства пруд пруди! Каким боком Антон к этим интригам?

И тут инспектор услышал тоненький, едва различимый звон. Повертел головой, оторвавшись от размышлений — нет, ничего такого... однако через секунду он понял: звенело не снаружи. Звенело внутри. Казавшаяся нерушимой дружба со Швецом дала трещинку, и кто знает — разрастётся она или удастся заклеить клеем правды? Очень хотелось ошибиться...

К удивлению, мозг после рассказа ведьмы работал точно, размеренно, словно швейцарские часы. Сам собой составился черновой план действий: первое — молчать, не подавать виду. Второе — про Эллу нигде не упоминать. Даже если она сейчас сознательно провокацию устраивала, по принципу «Донесёт или нет?». Если и так — открутиться легко, обвинить в истеричности или вообще, морду кирпичом сделать. Третье — понаблюдать за Антоном, решение по нему принять потом, по мере сбора данных. Четвёртое — больше общаться с шефом, больше слушать. При всей отвратительности сложившейся ситуации его действия ничем особо криминальным не отличались. Ну склонял подчинённого к обучению через бабу, ну и что? Раньше боярин это делал абсолютно открытым способом — и он, Серёга, за него на это не обижался. Требовал Эллу информировать о своём сотруднике — обычная спецпроверка, на болтливость и прочее. Сам бы так поступил. Иванов в Департаменте человек новый, присмотр не повредит. Да и любит начальник устраивать такие вот... учения, чтобы бдительности не теряли. Пятое — обдумать возможность увольнения. Нельзя работать там, где тебя, словно разменную пешку, используют. Но такие решения сгоряча не делаются. В их службе отдела кадров нет, КЗОТ тоже не приплетёшь... Нет! Разобраться надо! Не тот человек Фрол Карпович, чтобы своим сотрудникам пакости делать — в это Иванов верил твёрдо.