Кольцо принца Файсала - Бьярне Ройтер

– Да, – кивнула Тео.

– Сколько именно он весил? – уточнил Булль.

Том улыбнулся и продолжил свой рассказ, пока наконец не дошел до плантации на Ямайке, но дальше не успел. Около полуночи Тео заметила неясное, но устойчивое видение, которое с приближением рассвета становилось все более отчетливым, пока наконец не превратилось в трехмачтовый галеон.

* * *

Булль стоит в полный рост в каноэ, которое грозит перевернуться.

– Португальцы, – хрипло ворчит он, – как я и говорил.

– Мы спасены, Бото, – говорит Том и протягивает руку к парнишке, лежащему на дне лодки.

Они гребут как одержимые, но чем быстрее они приближаются, тем больше их охватывает сомнение в том, что им повезло.

– Паруса висят как-то странно.

Булль прикрывает глаза рукой от солнца и щурится.

– Что вы об этом скажете? – спрашивает Тео.

Булль сплевывает за борт.

– Либо штурман пьян в стельку, – говорит он, – либо это мертвый корабль.

Якорь был поднят, и судно двигалось, подгоняемое ветром и течением, само по себе. Паруса выглядели целыми, равно как и снасти с корпусом, по виду которых никак нельзя было предположить, что корабль побывал в сражении.

Лодка обогнула судно, и, когда они оказались от него с противоположной стороны, Булль выразил вслух общее подозрение. Возможно, на борту вспыхнула эпидемия чумы, и пассажиры с командой покинули корабль, который теперь превратился в плавучее кладбище.

Том уже хотел сказать, что он готов взобраться на борт, чтобы разведать все на месте, но тут Тео заметила ребенка, который смотрел на них с правого борта. Им было видно лишь вихор его волос, два испуганных глаза и часть носа.

Они подплыли ближе.

Том окликнул малыша, но мальчик не отозвался, а когда Булль, рассердившись, громко рявкнул на него по-английски, то он совсем пропал из виду.

Тео велела Буллю не вмешиваться, чем вызвала его крайнее неудовольствие, но тут на палубе появилась молодая женщина. Она держала мальчика за руку, а он, в свою очередь, показывал вниз, на каноэ.

Позади них стояла девочка лет десяти.

– Эй, наверху, – крикнула Теодора. – Вы говорите по-испански?

Женщина, помедлив, кивнула.

Тео представилась и объяснила, что они потерпели кораблекрушение и хотели бы подняться на борт. Женщина оглянулась по сторонам, но не ответила.

– Ты что, глухая? – рявкнул Булль.

Женщина исчезла.

Тео осуждающе уставилась на Булля.

– Вы когда-нибудь были ребенком, капитан Булль? – спросила Тео.

– Нет, я родился прямо таким. С бородой.

Тео закричала ему прямо в ухо:

– Неужели вы никогда не испытывали страха, капитан? Никогда не были одни, никогда не были настолько одиноки, что… что…

У Тео на глаза навернулись слезы.

– Я вот была, – еле слышно добавила она.

Том попросил их отложить спор до другого раза. В этот момент на палубе снова появилась женщина.

Том крикнул, что они прибыли с добрыми намерениями.

– Ни дать ни взять четыре апостола, – ухмыльнулся Булль и покосился на Тео.

Она кивнула.

– В один прекрасный день, – сказала она, – я одним выстрелом собью с вас шляпу, Булль. Быть может, я промахнусь, а может, прицелюсь слишком низко. Увидим.

Булль спросил у Тома, все ли женщины в их роду настолько плохо воспитаны.

В этот момент на палубе появился пожилой мужчина. Простирая руки к небесам, он произнес на португальском целую речь, в которой изливал свое горе.

– Обычное дело, – заметил Булль, – португальцы вечно жалуются.

– Насколько я понимаю, у них на борту вспыхнул мятеж, – сказала Теодора. – Испанская команда восстала против португальского капитана.

– Из всех людей испанцев я презираю больше всего, – и Булль ослепительно улыбнулся Тео.

– А есть ли что-нибудь, чего вы не презираете, капитан?

Том вклинился между ними, не сомневаясь, что спор по поводу испанцев очень скоро может перерасти в нечто большее.

– Сколько времени вы уже находитесь в таком положении? – спросил он.

Старик сокрушенно покачал головой и продолжил сетовать на свою судьбу. Тео, как могла, переводила.

– Они плыли в Баию с грузом рабов для кофейной плантации. Дальше я не поняла.

Тут мать девочки вмешалась в разговор, и звук ее голоса привлек других женщин. Наконец у борта собралось с полсотни пассажиров – женщины, дети и старики, – и все дружно спорили о том, кто должен взять слово. Так и не придя ни к какому соглашению, они заговорили все разом. К счастью, нашелся человек, который немного говорил по-испански.

Выяснилось, что судно отправилось в плавание шесть месяцев тому назад, взяв курс на Берег Слоновой Кости, где было закуплено три сотни рабов для продажи в Баии. Но на пути через Атлантику на борту вспыхнула эпидемия, и чернокожие начали умирать как мухи. По этой причине решено было изменить курс и идти на Эспаньолу, где можно купить новых рабов. Корабль приближался к Тринидаду, когда на борту разгорелся спор по поводу денег. Маршрут судна был изменен, и время пребывания в пути увеличилось на несколько недель, поэтому команда требовала повышения жалования. Дело закончилось мятежом. Вдобавок ко всему между членами команды возникли внутренние разногласия, и мало-помалу на корабле разгорелась открытая война между португальцами, испанцами, офицерами и пассажирами. Десять дней назад на галеоне от ран скончался последний мужчина, способный носить оружие. Остались только женщины, дети да горстка стариков – никто из них не умеет управлять судном.

– У вас есть вода? – спросил Том.

Сверху в ответ донеслось, что воды много.

Булль довольно поскреб бороду.

– Значит, берем вас на абордаж, – промурлыкал он.

– Господин капитан, – обратилась к нему Тео ангельским голоском, – вам придется на время несколько сменить свой тон.

– Какой еще тон?

– Ваш, господин капитан. Эти люди до смерти напуганы, им многое пришлось пережить.

– Вот именно, их можно брать тепленькими.

Теодора натянуто улыбнулась.

– Осмелюсь попросить вас пока не называться своим настоящим именем. Принимая во внимание вашу славу… Мы не можем отрицать, что вы довольно знамениты.

– Это точно, – довольно хрюкнул Булль, – хотя большинство свидетелей померли.

Том вклинился между ними.

– Я предлагаю, – сказал он, – положиться на Булля. Он самый старший из нас и наиболее опытный. Я надеюсь, он придумает, как успокоить пассажиров.