Время умирать - Уилбур Смит

— А ты предпочла бы вернуться ко сну?

— Черта с два!

Немного позже она спросила:

— Как ты думаешь, мы можем продолжать это вечно?

— Можно попытаться.

Но наконец через щели в потолке в землянку проникли золотисто-оранжевые щупальца рассвета, и Клодия тихонько вскрикнула:

— Нет. Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Хочу, чтобы ты навсегда остался во мне!

Когда Джойфул принес чай, на подносе между кружками лежало приглашение от генерала Чайны отужинать вечером в столовой.

Ужин, который устроил генерал Чайна для Клодии и Шона, трудно было назвать удавшимся, несмотря на непрекращающиеся попытки генерала быть любезным.

Буйволиное мясо, которое подавали, было жестким и невкусным, а пиво сделало присутствующих офицеров шумными и задиристыми. Погода изменилась, было душно и жарко даже после захода солнца. В бункере, служившем столовой, страшно воняло дешевым местным табаком и мужским потом.

Сам генерал Чайна пива не пил. Он сидел во главе стола, игнорируя громкие разговоры подчиненных и их манеры за столом. Напротив, он разыгрывал гостеприимного хозяина перед Клодией, вовлекая ее в разговор, которого она поначалу пыталась избежать.

Клодия так и не успела привыкнуть к застольным обычаям Африки. Она с ужасом наблюдала, как из общей чашки на столе зачерпывали густую маисовую кашу прямо руками, скатывали в комки пальцами и макали в подливку из буйволиного мяса. Жирный соус тек по подбородкам. В процессе поглощения пищи не предпринималось ни малейших попыток закрыть рот и прекратить разговор, так что, когда кто-нибудь смеялся или громко вскрикивал, брызги и частицы еды буквально летали над столом. Несмотря на то, что Клодия была голодна, у нее пропал аппетит, и пришлось сконцентрироваться на рассуждениях генерала Чайны.

— Мы разделили всю страну на три военные зоны, — объяснил он. — Генерал Такавира Док Альвс командует северной частью. Это провинции Ньяса и Кабо Дельгадо. На юге командует генерал Типпу Тип, а я, конечно, возглавляю армию в центральных провинциях Маника и Зофала. Все вместе мы контролируем почти пятьдесят процентов общей территории Мозамбика. Оставшиеся сорок процентов — зона опустошения, где мы вынуждены применять тактику выжженной земли, чтобы не позволить ФРЕЛИМО выращивать там продовольствие или каким-либо образом добывать деньги для финансирования войны против нас.

— Значит, сообщения о творящихся здесь зверствах, которые мы получали в США, — правда? — Чайна все-таки ухитрился заинтересовать Клодию. Это обвинение прозвучало неожиданно резко. — Ваши войска действительно уничтожают мирное население в зонах опустошения?

— Ну что вы, мисс Монтерро, — улыбка Чайны была ледяной. — Тот факт, что мы изгоняли мирное население, неоспорим. Но все зверства, резня и пытки — дело рук исключительно ФРЕЛИМО.

— Но ведь ФРЕЛИМО — практически армия правительства Мозамбика, зачем же им уничтожать собственный народ? — возразила Клодия.

— Согласен с вами, мисс Монтерро, иногда трудно понять дьявольскую природу ума этих марксистов. Правда же в том, что ФРЕЛИМО просто не может управлять. Оно даже не способно предоставить защиту гражданскому населению, которое живет вне городов, не говоря уже об обеспечении медицинской помощью, организацией образования, развитием транспорта и средств коммуникации. Чтобы отвлечь мировую общественность от полного провала своей экономической политики и отсутствия популярности, оно предоставляет международным СМИ прямо-таки римские зрелища массовых убийств и пыток, в которых обвиняет РЕНАМО и ЮАР. Ведь куда проще убивать людей, чем кормить и давать образование. А пропаганда против РЕНАМО для марксиста стоит миллионов жизней.

— Так вы считаете, что массовые убийства в стиле красных кхмеров здесь совершает государство? — Клодия была в ужасе. Она побледнела и покрылась испариной от духоты подземной столовой и от чудовищности объяснений Чайны.

— Я не полагаю, мисс Монтерро. Я просто констатирую факты.

— Но… но… должен же остальной мир что-то предпринять?

— Миру все равно, мисс Монтерро. Это предоставили решать нам, РЕНАМО. Вот мы и пытаемся свергнуть режим гнусных марксистов.

— ФРЕЛИМО — избранное правительство, — напомнила Клодия.

Генерал Чайна покачал головой.

— Нет, мисс Монтерро, в Африке почти нет избранных правительств. В Мозамбике, Анголе, Танзании и других жемчужинах африканского социализма никогда не проходили выборы. В Африке хитрость в том, чтобы любой ценой захватить власть. Типичное африканское правительство заполняет вакуум после исхода колониальных властей и отстаивает свои позиции с помощью баррикад и автоматов Калашникова. Они провозглашают однопартийную систему, которая в дальнейшем исключает любую форму оппозиции, и назначают пожизненного диктатора.

— Скажите, Чайна, — Клодия повысила голос, перекрывая рокот разговоров за столом, — если однажды ваши усилия увенчаются успехом, вы и ваши генералы победите ФРЕЛИМО и станете управлять этой страной, вы сами-то позволите состояться свободным выборам и организовать подлинно демократическую систему управления?

Несколько мгновений Чайна в изумлении молча смотрел на нее, затем восхищенно засмеялся.

— Мисс Монтерро, ваша наивная вера в изначальное благородство человека весьма трогательна. Я сражаюсь за власть так давно и упорно вовсе не для того, чтобы тут же передать ее кучке неграмотных крестьян. Нет, мисс Монтерро, когда мы завоюем власть, она останется в надежных руках. — Он протянул к ней свои руки ладонями вверх. — Вот в этих, — продолжал он.

— Тогда вы ничем не отличаетесь от остальных.

На щеках Клодии от гнева появились красные пятна. Этот человек заковал ее в наручники и заключил в грязную, отвратительную яму. Она ненавидела его всей душой.

— Думаю, вы начинаете понимать наконец, что происходит, несмотря на ваши либеральные заблуждения. В Африке нет хороших парней и плохих парней. Есть победители и проигравшие. — Он улыбнулся. — Уверяю вас, мисс Монтерро, что я намерен стать победителем.

Генерал Чайна отвернулся от нее, когда один из его связных офицеров нырнул через низкую дверь в бункер и поспешил к столу. С извиняющимся приветствием он протянул генералу истрепанную желтую бумажку с донесением. Чайна невозмутимо прочел его, затем взглянул на гостей.

— Прошу извинить меня. — Он надвинул берет под правильным углом, встал и вышел вслед за связным из бункера.

Когда он ушел, Клодия наклонилась к Шону.

— Мы можем уйти отсюда? Мне кажется, я не выдержу больше ни секунды. Боже мой, как я ненавижу этого человека.

— Здешние порядки, кажется, не очень строги, — тихо ответил Шон. — Не думаю, что мы оскорбим кого-нибудь своим уходом.

Когда они добрались до двери, позади раздался взрыв смеха и свиста. Они с облегчением покинули бункер.