Бунт на «Баунти» - Джон Бойн

Утешаться оставалось лишь тем, что в такое же положение попали в тот день и другие моряки, и это становилось очевидным для всех, когда кто-то из них срывался с места и мчал от берега к деревьям в поисках хоть малого уединения. Некоторые, в том числе мистер Фрейер, покрывались, пока продолжался недуг, сильной бледностью, другие же, похоже, почти и не страдали. Сам капитан, переживший на Отэити подобное же несчастье, ужасным образом отразившееся тогда на его нраве, оказался совершенно невосприимчивым к воздействию здешней пищи и даже взирал на происходящее не без юмора, отпустив на сей счет несколько замечаний, которые лично мне представлялись и недостойными его, и сомнительными по вкусу.

Мы уже выяснили, что находимся на острове – не таком уж и большом, но необычайно щедром на предлагаемую им поживу. Дикари, которые били бы камнем о камень, грозя поместить между ними наши головы, здесь отсутствовали – уже приятно. Сказать по правде, я думаю, что многие из нас были бы рады остаться там, на острове Реставрации (капитан дал ему такое название, потому что мы высадились в тот же день, в какой король Карл II вернулся на английский трон), однако мистер Блай и слышать об этом не желал. Он яро настаивал на нашем возвращении домой.

Так вот, день мы провели, снова набивая животы – даже те из нас, кого еда отправляла прямой дорогой в кусты, – и запасая для дальнейшего плавания столько устриц и ягод, сколько могло уместиться в корзине капитана. Мы наполнили свежей водой из ручья все фляжки и все пустые скорлупки кокосов, какие были, и ко времени отплытия собранный запас провизии представлялся нам преизрядным, хотя задним числом я понимаю, что его в обрез хватило бы на прокорм пары мужчин в течение пары дней, что уж говорить о восемнадцати и невесть какой продолжительности сроке. Нас воодушевлял сам факт, что капитанская корзина опять полна. Мы почти не думали о том, что любая наша попытка спастись и выжить уже назавтра заставит нас снова вернуться к ежедневным крохам еды и наперсткам влаги.

– Выспитесь сегодня покрепче, моряки, – сказал капитан, когда мы стали устраиваться на берегу, дабы вкусить достойный нас отдых. – Чтобы попасть на Тимор, необходимо восстановить силы до их прежнего уровня. Или хотя бы приблизиться к нему, насколько удастся.

В тот вечер я, засыпая, посмотрел, как солнце уходит за горизонт, потянулся, зевнул, уверенный, что следующий участок нашего пути будет успешным и безопасным. Ведь добрались же мы сюда вопреки всему, потеряв при этом лишь одного человека. Уж теперь-то мы не можем потерпеть неудачу.

Перед отплытием капитан собрал нас для молитвы, сильно меня удивив, поскольку она никогда не была частью нашего повседневного обихода. Он поблагодарил Спасителя, который позволил нам попасть сюда без большого для нас ущерба, – скажите об этом Джону Нортону, поневоле подумал я, – попросил Его сжалиться над нашим злосчастным баркасом, позволить нам быстро и благополучно достигнуть цели. Каждый из нас пробормотал под конец молитвы «Аминь», но, говоря по правде, не думаю, что мы были людьми такими уж набожными. Среди моряков, как я уже обнаружил, это редкость. Их больше волнуют суеверия и россказни про волшебство.

Отплыли мы после полудня, под высоким солнцем, и отплыли с тяжестью на сердце, ибо не знали, когда сможем снова ступить на землю. Однако, к нашему удивлению, – хотя, по-видимому, не к таковому же капитана Блая, – мы проходили один остров за другим, а к вечеру так в открытое море и не вышли, и капитан решил, что разумно будет высадиться на один из островов, называвшийся, как он полагал, Фэйр-Кейпом, и провести там ночь. Так мы и сделали, испытывая, впрочем, подавленность, – не выскочили на берег с обычным сумасшедшим наслаждением, не отправились сразу же искать еду и воду, даром что капитан позволил нам сытно поесть – при условии, что наутро, прежде чем снова отплыть, мы пополним нашу корзину.

На это мы с готовностью согласились и провели на берегу приятный вечер, по ходу которого обнаружилось ранее нам не известное певческое дарование Роберта Лэмба. Он потешил нас несколькими песенками не шибко пристойного свойства, в которых описывались приключения шлюшки по прозванию Тупица Мелоди, не обладавшей, по-видимому, ни нравственными устоями, ни разборчивостью в связях. Мы от души хохотали, даже капитан, до вульгарностей не охочий, а ночью я крепко спал и видел во сне эту самую Тупицу. Не в первый раз после расставания с «Баунти» обнаружил я, что вновь начинаю распаляться, и вспомнил, какое это жуткое проклятье.

Мы снова вышли в море, с утра поискав в джунглях еду, которой могли бы кормиться в плавании, – три группы выступили в трех направлениях, но удача улыбнулась только одной, сумевшей вернуться в лагерь с множеством ягод, и, увидев черно-красные от сока губы этих моряков, я понял, что они позволили себе те же излишества, что и я несколькими днями раньше. Мы погрузились в баркас и пошли на норд-вест-тень-вест, мистер Фрейер и Питер Линклеттер быстро и умело провели нас через рифы, уклоняясь от подводных камней, и мы без происшествий выбрались на чистую воду. Тут меня ждала великая радость – я заметил под кормой плывущую к рифам рыбу, опустил руки в воду и быстро выдернул, и, к моему удивлению, большущая белая рыбина перепуганно выскочила из буруна и плюхнулась не обратно в воду, но на дно баркаса. Все просто ахнули, ведь рыба – самый вкусный ужин, какой можно придумать. Капитан в знак благодарности хлопнул меня по спине, а прочие моряки заговорили о том, какой я отличный малый, и я начал думать, что, возможно, мне наконец простили утрату гарпуна.

Море в тот день было спокойным, и мысли мои вернулись к Отэити и к морякам, изгнавшим нас с безопасного «Баунти» в утлый баркас. Наши приключения длились уже более месяца, и я гадал, что преподнесла за это время жизнь мистеру Кристиану и его приспешникам. Они вернулись на остров, и сомневаться нечего, но удалось ли им остаться там, это вопрос совсем другой. В конце концов, они же понимали: если мы уцелеем, то возвратимся в Англию и адмиралы пошлют на охоту за ними другой корабль. По моим представлениям, пираты должны были забрать с острова своих женщин и поискать поблизости другой. В той части океана их рассыпаны целые сотни, найти какой-нибудь уединенный и малодоступный труда не составит, на нем они могли обосноваться, возможно утопив ради собственной неприметности «Баунти».

С другой стороны, пираты могли и осесть на Отэити, полагая, что девятнадцать их прежних товарищей и друзей должны быстро погибнуть в южных водах Тихого океана, а правда о том, какие они, уцелевшие, трусы и негодяи, никогда известной не станет. И, несмотря на все мои контры с этими матросами и офицерами, мне грустно было думать, что они порадовались бы моей смерти.

С наступлением вечера в баркасе поднялся изрядный шум – Дэвид Нельсон, Вильям Коул и Вильям Перселл, те трое, что преуспели днем в поисках пищи, стали жаловаться на сильные рези в животе и пульсирующую боль за глазами. Хирург Ледуорд осмотрел каждого, и мы наблюдали, как он сжимает их запястья большим и указательным пальцами, как проводит ладонью по животам. Покончив с осмотром, хирург подошел к капитану, и они поговорили, совсем негромко, так что услышать их смогли только я и мистер Эльфинстоун.