Воля богов!. Повесть о Троянской войне - Леонид Свердлов

Через некоторое время вернувшиеся сообщили, что змеи прошмыгнули в храм Афины, забились под алтарь, нахально оттуда выглядывают, облизываются и ухмыляются.

— Вот видите, — удовлетворённо сказал бородатый. — А нечего было копьём в священного коня кидать. Афина это не любит. Так что давайте, тащите коня в город, пока Афина ещё добрая!

Впечатлённые смертью Лаокоона троянцы даже не удивились тому, что только что освобождённый пленник сразу начал командовать. Не все поверили словам Синона, но воля богов проявилась настолько очевидно, что никто не решился возражать. К тому же большинство было настроено не спорить, а праздновать, а транспортировка коня представлялась весёлым праздничным развлечением. Его обвязали верёвками и лентами и с песнями и криками потащили в город.

Когда процессия прошла уже полпути, навстречу ей выбежала Кассандра и встала, растопырив руки.

— Не пущу! — кричала она. — Не смейте! Это ловушка!

— Не слушайте эту дуру! — заорал Синон. — Мало вам одного Лаокоона? Ещё жертв хотите? Да?

Кассандру оттащили с дороги и продолжили путь. У самых ворот конь резко остановился. Кто-то внутри от неожиданности выронил щит.

— Там внутри зазвенело! — крикнул какой-то троянец.

— Это у тебя в голове зазвенело! — рявкнул вошедший в раж Синон. — Что стоите? Не видите, что конь в ворота не пролезает? А я говорил, что его специально таким сделали, чтоб вы его в город втащить не смогли. Но мы не боимся трудностей! Разбирайте стену!

Троянцы бросились выполнять приказание, а Синон покрикивал на них, торопил, распоряжался, будто он теперь был главным человеком в Трое.

— Стойте! — вдруг опомнившись, закричал Приам. — Не ломайте стену!

— Царь пошёл против воли народа! — взвизгнул Синон. — Народ хочет разбирать стену, а царь ему мешает!

Но, видимо, авторитет Приама был среди троянцев всё ещё выше, чем авторитет Синона. Те, кто уже начинал растаскивать камни с верха стены, остановились.

— Люди! Вы слепо доверяете власти, которая всю жизнь вас обманывала и обворовывала! — завопил Синон. — Они готовы запретить вам всё: праздновать победу, разбирать стену, затаскивать в город коня! Скоро так и дышать запретят! Вспомните: вы народ, а не покорное стадо! Разбирайте стену!

Люди, в одночасье ставшие народом, послушно принялись за работу. Приаму пришлось смириться.

Одиссей почувствовал облегчение, услышав грохот камней. Он всё больше верил в успех.

— Одиссейчик, отзовись! — вдруг донеслось снаружи. — Я не смогла дождаться и приехала за тобой в Трою!

Это был голос Пенелопы. Одиссей еле сдержался, но не выдал себя. Он вовремя вспомнил, как Елена Прекрасная умеет подделывать голос его жены. А Елена уже говорила своим голосом:

— Менелай! Ты здесь? Отзовись!

Одиссей схватил вскочившего было Менелая и зажал ему рукой рот. Он вдруг с ужасом подумал, что не сможет так же успокоить всех сидящих в коне, если Елена заговорит голосами их жён, ведь она же со всеми ними была знакома. Но Одиссей не мог в темноте дотянуться до каждого. Мозг разрывала ужасная мысль: «Я всё-таки проболтался Елене про лошадь! Она всё знает!»

Но беды не случилось. Елена уже совсем собралась заговорить голосом жены Диомеда, как вдруг кто-то вцепился в неё сзади. Обернувшись, она увидела раскрасневшееся от бешенства лицо Синона.

— Ты что творишь, гадина?! — прошипел он.

Елена невинно улыбнулась.

— Да что ты, сестричка! — пролепетала она. — Я же пошутила.

— Совсем сдурела?! — хриплым от гнева голосом зарычал Синон. — Какой я тебе сестричка?!

— Не сердись, братик, — ответила Елена. — Борода отклеится.

Неизвестно, что бы сделал после этих слов Синон, если бы на плечо ему вдруг не легла тяжёлая рука Деифоба.

— Мужик, а ты чего это мою жену хватаешь? — мрачно спросил царевич.

Синон злобно фыркнул и запрыгнул на спину коня. Этот невероятный прыжок так потряс всех вокруг, что люди принялись за работу с удвоенной силой. Никто уже не сомневался, что они исполняют волю богов.

Вообще-то троянцы не были дураками. Каждый из них понимал, что они делают глупость, но все вместе они были народом и исполняли волю богов как по писаному. Афина не лишала их разума — у народа, увлечённого пламенной речью, разума нет и так.

Они установили коня посреди города, пили и праздновали победу, пели и плясали вокруг деревянного монстра.

Счастливая Афина, приняв свой обычный образ, вернулась на Олимп, где Зевс с богами следил за событиями в Трое по ясновизору. Она чмокнула отца в щёку и расслабленно плюхнулась на свой трон.

— Папа! Всё получилось! — выдохнула она.

— Ну и спектакль ты там разыграла, — сказал Зевс. — Тебе бы в самодеятельности выступать.

— А что, и выступлю, если надо, — гордо ответила Афина.

— Дорогая, ты довольна? — спросил Зевс у Геры. — Я своё обещание выполнил. А ты не забыла, что мне обещала? Ты обещала приготовить мне праздничный ужин.

Гера величественно поднялась с трона и удалилась из собрания. Зевс смотрел ей вслед, пока не убедился, что она ушла, а затем подозвал к себе богов и тихо сказал:

— Теперь главное: что бы ни случилось, за Энея вы мне головой отвечаете. Сами знаете, кто будут его потомки.

— Папа! — воскликнула Афина. — О чём ты говоришь! Ничего с твоим Энеем не случится. Можно подумать, варвары захватывают цивилизованный город. Да всё же наоборот! Это троянцы как раз варвары, а греки — цвет нынешней цивилизации. Они просто заберут Елену, обложат Трою контрибуцией — и всё!

— Конечно, доченька. Я не сомневаюсь, что всё так и будет, но на всякий случай стоит подстраховаться. И отдельная просьба к тебе, Урановна, — добавил Зевс, обращаясь к Афродите. — Я понимаю, что тебя бесполезно просить не вмешиваться: ты своего сына в любом случае в беде не оставишь. Но всё-таки постарайся быть осторожнее. Пусть Арес с Аполлоном воюют — они это умеют, а ты смотри, чтоб не вышло как давеча с Диомедом. Я сегодня ужинаю с Герой, так что сам следить за событиями не могу. Всё теперь на вас ложится. Не подведите!

Весь вечер Троя гуляла. К ночи напились и уснули даже лошади. Спали и стражники на стенах, так что никто не увидел, как греческий флот снова пристал к троянскому берегу.

Афина, вновь приняв образ Синона, зажгла факел на городской стене, показывая, что путь грекам свободен. После этого она перенеслась на центральную площадь, где стоял конь, и открыла люк в его брюхе. Молодой и темпераментный воин Эхион, уставший от почти суточного неподвижного сидения в душном помещении, забыл обо всём и первым бросился наружу. Ни Одиссей, ни даже Афина не успели ничего сделать. Когда Одиссей выглянул, Эхион лежал, распластавшись, и не подавал признаков жизни.

— Мы отомстим за тебя, — тихо сказал царь Итаки, подумав при этом: «Всё-таки надо было коня делать, а не лошадь».