Призраки знают все. Рукопись, написанная кровью - Анна Данилова

– Я так и думала, что это Шалый, что это тот самый Виктор Андреевич Шалый, обладатель электронного адреса, по которому я посылала провокационное письмо с целью вызвать заинтересованное лицо на встречу с Крымовым. Только девочка Зина из информационного центра забыла добавить к досье этого Шалого, что помимо того, что он является работником отдела сельского хозяйства в правительстве, его бывшая должность – помощник депутата С-кой областной думы Берестова Игоря Николаевича.

– Думаешь, он до сих пор выполняет его поручения?

– Ну ты же сам видел. Здесь может быть несколько типов взаимоотношений. Учитывая тот факт, что Берестов на сегодняшний день – кандидат в президенты, то есть личность масштабная, серьезная, и его окружают люди приблизительно одного с ним уровня власти, его дружба с такой серой мышкой, как Шалый Виктор Андреевич, сомнительна. Следовательно, их связывает исключительная преданность последнего, которая может быть основана на страхе или чувстве благодарности либо на его личной ценности, о которой мы пока ничего не знаем… Можно было бы, конечно, предположить, что Шалый является для Берестова просто своим человеком. Нередко для такой роли выбирают кого-нибудь неприметного, но надежного. Кроме того, нельзя исключать и тот факт, что Берестов может с помощью того же Виктора Андреевича и его сына заниматься устройством своих финансовых тылов. Думаю, что фирма «Фарма-Инвест» вовсе даже не шаловская, а берестовская. Как тебе моя мысль? Ведь в случае, если он проиграет на президентских выборах, а потом его еще и не выберут на очередной срок, на что он будет жить, как не на средства, накопленные или дающие реальный доход уже сейчас и являющиеся одним из источников его предвыборной кампании? Хотя, по моим прогнозам (а я не сильна в политике), Берестов еще послужит государству – если не сидя в президентском кресле, то уж, во всяком случае, в кресле одного из руководителей Аграрной партии, которую он поддерживает, хотя и не любит об этом говорить… Я слышала по телевизору, что у него где-то в Москве выходит книга о сельском хозяйстве, в которой он предлагает ряд реформ, перекликающихся (если верить нашей прессе) со Столыпинскими реформами, но только применительно к сегодняшнему дню.

– Земцова, а ты… много знаешь.

– Когда лежишь на диване, а перед тобой включенный телевизор, то твоя голова превращается в сито, которое просеивает огромное количество информации и сортирует, что-то оставляя в памяти, а что-то отправляя дальше, в пространство… Так вот, про Берестова у меня, очевидно, осталось. Хотя именно в связи с ним прошла другая, более интересная информация, касающаяся больше его отношений с другим кандидатом в президенты – Куракиным. Якобы тот подослал к Берестову своих людей с тем, чтобы те подкинули ему наркотики через форточку. Идиотизм! Разве можно вообще выбирать в президенты такого тупого человека, который мало того что попался, но даже не смог спланировать такой простой операции по дискредитации противника, как эта? Кроме того, люди Куракина предали его уже спустя минуту после того, как машину, начиненную героином, или чем там еще, не знаю, остановили… Его выдали с головой, выложили весь план в деталях. Не представляю, как можно быть таким идиотом… Но я, кажется, отвлеклась…

Последнюю фразу она произнесла уже в ресторане «Тройка», когда к ним с Лешей подошел официант, и они сделали заказ.

– Вообще-то я не привык таскаться по ресторанам и отваливать такие деньги…

– Молчи. Расплачиваться все равно тебе, – она имела в виду деньги, которые сунула ему еще в машине, помня о мужском самолюбии и прочих составных мужской сути, которых у Чайкина было в избытке (исключая деньги, конечно).

– Ты что, разбогатела?

– Нет, просто захотелось поесть нормальную пищу. Если бы ты только знал, какой гадостью кормила меня до этого наша несравненная Аперманис… Удавиться можно.

Она, помолчав немного, вдруг проронила:

– Вообще-то, господин Чайкин, я собралась тебе сказать нечто очень важное. Собственно, поэтому и пригласила тебя сюда. Во‑первых, здесь, когда ты от меня все услышишь, ты не станешь на меня орать или душить, во‑вторых, сам не свалишься со стула, поскольку это неприлично.

Чайкин слушал ее молча, не поднимая головы.

– Чего ты молчишь? Тебе не интересно?

– Могу себе представить, что ты собираешься мне сказать.

– Ну и?..

– Что Крымова нанял Берестов, чтобы избавиться от Куракина…

– Да брось ты! Какое мне дело до Берестова и Куракина?! Дело вовсе не в этом!

– А в чем же? Тебе же главное было найти людей, на которых работал в последнее время Крымов, чтобы вычислить его, а через этих людей попытаться выяснить, где он может находиться. Или я чего-то не понимаю?

– Да, ты очень многого не понимаешь. Дело не в чем, а в КОМ! Во мне!

– Ничего не понимаю. Что случилось?

Принесли закуску, и Чайкин с испугом посмотрел на красиво украшенные блюда, как бы спрашивая разрешения у своей подруги приступить к еде.

– Чайкин! Неужели ты действительно ничего не понимаешь? Они же РУКОВОДИЛИ МНОЙ! С самого начала. С Москвы! Харыбин и Аперманис… На, читай, – она достала газету «Рига» и сунула ее под нос несчастному и исходившему слюной при виде снеди Чайкину. – Это я нашла час тому назад в квартире Харыбина. А это, – и она показала ему сделанную ею со справочника кино ксерокопию страницы с информацией о фильме «Дом с желтым ковром», – то, чем пользовалась Аперманис, когда готовилась к встрече со мной. Да ты ешь-ешь, слушай и ешь…

И она начала рассказывать ему о своих предположениях относительно того, каким образом она была спровоцирована Харыбиным еще там, в Москве, для поездки в С.

– Ты думаешь, что он нарочно изменял тебе, чтобы вы поссорились и ты уехала? Но откуда он мог знать, что ты уедешь именно сюда?

– А куда? Куда же еще? Ты думаешь, он не ревнует меня до сих пор к Крымову? Ошибаешься. Возможно, именно это чувство и подтолкнуло его к подобным действиям. Ему было не жалко меня, когда он подсовывал мне свое белье, испачканное в губной помаде, рубашки, женские волосы… Главным для него являлось то, что я попалась в его сети и совершила важный, правда, пока еще только в географическом смысле, поступок – переехала сюда. Он все правильно рассчитал. Естественно, первое, что я бы сделала, приехав сюда, это попыталась бы встретиться со всеми вами, ведь так?

– Так, – ответил Леша с набитым ртом, умудряясь при этом не терять нить разговора.

– Я так и сделала, и тут вдруг узнаю, что Крымова и нашей команды в городе нет, так? Ладно, не отвечай, а то еще подавишься. Что я стала делать?

– Искать Крымова.

– Правильно. Харыбин, который еще до замужества пытался завербовать меня в свою мрачную контору, прекрасно знал, что я представляю из себя в плане работы.

– Ты – хорошая сыщица, просто прирожденная, это всем известно.

– Да, кое-какие успехи у меня были. Вот и получается, что Харыбин, играя на моих женских чувствах и отравляя мне каждый день моего существования новыми порциями унижения, связанного с самым, пожалуй, болезненным, что можно только придумать для молодой жены, – видимостью измены, причем НЕ СКРЫВАЕМОЙ, а словно нарочно демонстрируемой, сам, своими руками направил меня сюда с единственной целью: отыскать Крымова.