Орёл в стае не летает - Анатолий Гаврилович Ильяхов

возможному сыну Арридея, после чего Александру никогда не быть царём Македонии…

После памятной встречи с отцом Александр, чувствуя за собой вину, пообещал ему впредь не предпринимать самостоятельных шагов, если они могли вызвать его недовольство. Филипп простил сына, но злость выместил на его товарищах, кто способствовал, на его взгляд, преступному намерению сына. Всех изгнали из страны, а Фессал был выпорот розгами и посажен в тюрьму. Рядом с наследником царя теперь непрестанно находились только верные Филиппу люди, сообщавшие царю о каждом неблаговидном намерении царевича. По этой причине Александр окончательно настроился против отца и с тех пор не делал никаких шагов к сближению…

* * *

Солнце бликовало на позолоченных шлемах и щитах всадников, отражая в дорогом снаряжении их знатность. Следом продвигался небольшой караван из десятка ослов с ценной поклажей. Неутомимые длинноухие труженики, осторожно переставляя на каменистой дороге точёные ножки, мелодично позвякивали медными колокольчиками. Извилистая дорога, обрамлённая пыльными кустарниками аканфа, петляла меж приземистых холмов, с каждым шагом приближаясь к конечной цели. Ближе к Дельфам дорога всё больше заполнялась паломниками.

Вскоре македоняне приблизились к горе Парнас – месту пребывания Муз и Аполлона. Неожиданно открылся проход, малозаметный со стороны, откуда дорога повела в долину, окружённую отрогами. В северной стороне возвышались угрюмая скала – печально знаменитая Федриада, с которой сбрасывали преступников, святотатцев, кто действиями или дерзким словом посмел оскорбить Аполлона, его священнослужителей или святилища в целом. Дельфийцы называли имя бывшего раба Эзопа, острослова-баснописца, осмелившегося насмехаться над жителями Дельф. Обвинённый в хищении золотой чаши из храма Аполлона, он нашёл здесь свою смерть.

Филипп рассмотрел у подножия скалы высеченные в ней неглубокие ниши, где паломники оставляют агальму – первые дары Аполлону. Он спешился и распорядился подать золотой киаф*, который поставил в нишу, что была повыше – чтобы все видели размеры его царской щедрости.

Неподалеку рос огромный дуб с узловатыми от старости ветвями, из-под корней которого выбивался родник. Знаменитый Кастальский источник! Прозрачные струи шевелили на дне мелкие камешки, песчинки, они перекатывались с места на место, пугая рыбёшек, неведомо откуда там взявшихся. Воды родника даровали вдохновение поэтам и музыкантам. В нём совершали паломники непременный обряд перед посещением храма Аполлона – омовения. Царь последовал примеру, после чего почувствовал во всём теле свежесть в усталых мышцах и одновременно великое волнение, очистительный трепет, позволяющий без страха вступить во владения Аполлона.

* * *

Жрецы храма, извещённые о предстоящем посещении македонского царя, ждали. Едва он приблизился к ограде храма, подошёл главный священнослужитель, иеродул, в длинном, до лодыжек, хитоне; в руке посох, тирс, увитый лавровыми ветвями – священного дерева Аполлона; на лбу инфула – шерстяная повязка красного цвета как отличительный знак высшего жреческого сословия. Иеродул с важностью приветствовал царя, справился о дороге, здоровье и уже не покидал во всё время пребывания в святилище.

Иеродулы ведали всеми делами в Дельфах, числом пять человек – каждый по своему роду деятельности; они ещё вершили суд над преступниками, повинными в асебии – святотатстве. При храме находились жрецы, записывающие слова пророчицы Пифии, и хрисмологи – толкователи изречений, и большое число охранников и рядовых храмовых служителей – неокоров и перингетов, сопровождающих паломников по святилищу. Но мало кто знал, что на неокорах лежала ещё обязанность скрытно собирать нужные сведения о людях, желающих получить оракул. Дело доходило до того, что они посещали местожительство тех людей, кто запрашивал оракул, узнавали подробности их быта и причины обращений в Дельфы.

Собранные таким образом сведения давали хрисмологам большие возможности для «правильных» толкований пророчеств Пифии, чем всегда поражали воображение паломников. Ведь Аполлон «сообщал» оракулы не напрямую паломнику. Сначала их «улавливала» жрица Пифия в неадекватном душевном состоянии, в наркотическом трансе, намёками, так, что было трудно понять смысл сказанного. Поэтому жрецам-толкователям приходилось их разгадывать, доводить до смыслового понятия, но никогда ничего прямо утверждающего! Царь Филипп не догадывался, что в Дельфах было собрано о нём немало тайных сведений.

Иеродул предложил царю отдохнуть с дороги в лесхе, гостинице при храме для почётных гостей; сопроводил до выделенной комнаты.

– Пифия ожидает тебя завтра с утра, – сказал он и вышел, оставив после себя сильный запах египетских благовоний.

Перед сном Филипп прогулялся по гостинице, увидел роскошную мраморную колоннаду, на стенах потрясающего вида фрески. Одна фреска изображала взятие Трои: разрушенные стены пылающего города, мечущиеся греки и троянцы, морской берег и корабли, готовые поднять паруса. Другая фреска изображала мрачное царство мертвых – подземный Аид. Филиппу сообщили, что почти сто лет назад святилище посетил художник Полигнот с Фасоса, это его бесценный дар.

Глас Зевса

Утро раскрылось Филиппу чудесной солнечной погодой, на небе ни облачка, словно в ожидании чуда, притих ветер, разгулявшийся ночной порой.

Дельфийское святилище – это прежде всего великолепный храм бога Аполлона, начинался он с широких каменных ступеней, долго хранивших ночную прохладу. Роскошная колоннада из дивного по красоте мрамора с острова Парос дополняла величие храмового сооружения. На фронтоне храма виднелись изображения близнецов Аполлона и Артемиды рядом с матерью Латоной, богини ночи и всего сокровенного. По легенде, чудовищный змей Пифон напал на Латону, когда её дети были маленькие, и жестоко преследовал ее, где бы она ни пыталась укрыться. Аполлон, став богом, убил Пифона, настигнув на том месте, где сейчас стоит храм; по преданию, закопал глубоко в землю: оттого до сих пор ощущается смрад от гниющего тела чудовища…

Мраморная ограда окружала террасу, выложенную большими каменными плитами, на которой возвышался храм Аполлона. В ограде несколько проходов, позволяющих большому числу паломников беспрепятственно проходить на священную территорию; но такое происходило лишь в праздничные дни. Внутри ограды выставлены ценные дары жителей городов со всей Греции, и не только – есть чужестранные дары: медные, бронзовые и позолоченные статуи богов, героев и правителей; были ещё изображения животных – все в благодарность за помощь и деяния богов. Сокровищницы Дельф наполнялись издавна, они постоянно дополняются священными дарами: ценным оружием и тканями, дорогой посудой и ювелирными камнями, благовониями. При храмах работают рабы, преподнесённые благодарными паломниками в дар Аполлону.

За оградой возвышался большой жертвенный алтарь, поставленный против входа в храм. К жертвеннику в первую очередь направлялись те, кто желал получить ответ у оракула. Вчерашний иеродул подвёл Филиппа к алтарю, куда сопровождающий его гвардеец возложил дары богу: золотую посуду, бесценные ткани пурпурной расцветки и полупрозрачный аморгин – материя из тонкого египетского льна; амфоры с драгоценным нардом и благовонными маслами. Жрецы приняли дары и разложили их на алтаре поверх