Наследие Луны - Дэвид Линн Гоулмон

– Чарли-один вызывает лагерь. Лагерь, ответьте. Прием.

– Чарли-один, говорит лагерь. Капитан Марк-Паттон на связи. Прием.

– Вас понял, проверка связи.

На глубине две с половиной мили под землей британца было едва слышно.

– Качество сигнала упало до тридцати процентов, но помех нет, – отрапортовал капитан.

– Вас понял. Повторный сеанс через час. Чарли-один, отбой.

Коллинз зацепил рацию за ремень и замер, как и все остальные, включая Ли. Земля под ногами задрожала – причем не просто задрожала, но стала издавать какой-то едва различимый звук, коснувшийся внутреннего уха. Стоило Джеку убрать руку от рации, как дрожь прекратилась, однако, подняв глаза к потолку, он увидел, что лампы, подвешенные на длинных проводах, протянутых здесь еще в тридцатые-сороковые, чуть-чуть раскачиваются. Похоже, дрожь началась, когда Джек включил рацию, и завершилась вместе с разговором.

– Очень интересно, – проговорил Эверетт, глядя на раскачивающиеся лампы.

– А как насчет этого? – спросил Найлз и указал рукой в сторону большой стены камней.

Перед ними на четверть мили вправо и влево простирались стройные ряды плит, похожих на надгробья, и на каждой была какая-то табличка.

– «Неизвестный солдат, – прочитал Себастиан. – Отряд СС, двенадцатое декабря тысяча девятьсот сорок четвертого».

Джек провел фонарем по первому ряду.

– Господи, да тут у всех разница в датах не больше трех дней, – покачал головой Эверетт, пройдясь вдоль могил.

– Что скажете, директор? Обвал? – спросил Джек у Найлза.

– Если судить по этой стене из камня, то такой вариант вполне логичен. На первый взгляд. Однако если вспомнить то количество боеприпасов, которое нам попалось, можно предположить и иное.

– Значит, вы тоже заметили? – спросил Себастиан, продолжая изучать надгробья.

– Бросилось в глаза, майор. – Найлз смахнул пыль с одной из плит. – Занятно. Они не пожалели время, чтобы выгравировать дату смерти, а на имена поскупились.

– Четыре ряда, всего около тысячи, – отрапортовал Эверетт. – Упираются в завал, чем бы он ни был вызван.

Коллинз с Найлзом пошли к стене. По дороге Джек наткнулся на кусок камня с кулак величиной и решил рассмотреть его поближе.

– Что-то нашел? – спросил Комптон.

– Это не камень. Это бетон. А вот еще кусок, побольше. – Коллинз ткнул носком сапога в обломок плиты.

– Может, сюда просто сбрасывали строительный мусор?

– Или здесь был вход в другую галерею. Табличка на входе гласила, что это галерея номер один, и до сих пор других указателей нам не попадалось.

– Верно подмечено, – согласился Найлз, задумчиво глядя на стену.

– Может, это натолкнет вас на какие-нибудь мысли, полковник Коллинз? – раздался голос у них за спиной.

Вьетнамский снайпер держал в руке крупный камень – кусок застывшей лавы, покрытый темными пятнами. Джек взял его и посветил фонарем.

– Похоже на обычный узор, – сказал Найлз.

Коллинз провел пальцем по пятну и растер сажу между пальцами. Понюхав, протянул их Траму.

– Знакомый запах, рядовой?

Трам потянул носом и вскинул брови.

– Семтекс?..[25] Какая-то твердая взрывчатка, но не пластит.

– Что-то из арсенала вермахта или СС?

– Я не силен во взрывчатке времен Второй мировой, полковник, так что полагаюсь на вашу эрудицию, – ответил Трам и, развернувшись, вернулся к тропе.

– Смышленый малый, я погляжу, – произнес Найлз.

– Во многих отношениях, – с улыбкой ответил Джек и бросил камень подошедшему Карлу. – Что скажешь?

Эверетт понюхал камень и даже коснулся его языком.

– Взрывчатка – есть примесь кордита. Наверняка тут был проход, но немцы его завалили.

– Посмотрим, получится ли туда снова попасть. Найлз, вернись к остальным, скажи Элис и сенатору: пускай отдыхают. Я вызову отряд, чтобы принесли сюда провиант, воду и спальные принадлежности. И еще медика, чтобы присмотрел за… Ну, медик все равно пригодится. Будем надеяться, наши польские друзья или «котики» захватили с собой взрывчатку.

Коллинз опустил взгляд на часы и нахмурился.

– Сколько у нас еще времени, Джек? – спросил Эверетт.

– «Темная звезда-три» вышла на лунную орбиту.

Все замолчали. Полковник отошел к первому надгробью и присел рядом. Отложив винтовку, он снял радио с пояса и нажал на кнопку передачи. Земля под ним снова завибрировала, а в ушах послышался гул, но стоило отпустить кнопку, как все прекратилось. От усталости мозг отказывался работать как следует, поэтому Джек продолжил вызывать лагерь.

Остальные члены группы, собравшиеся у тупика, тоже почувствовали дрожь и услышали гул, причем заметили, что он усилился и вроде как приблизился, словно источник находился по ту сторону завала.

Карл, Себастиан и Трам изучали окрестности. Они понимали, что в ожидании припасов отдыхать – и тем более спать – им не придется.

– Пойдем посмотрим, нет ли тут черного хода, – предложил Эверетт.

Он еще раз оглянулся на Джека Коллинза, полностью понимая его беспокойство.

– Не бойся, Джек, Сара справится.

«Темная звезда-3», на орбите,

в 370 милях над поверхностью Луны

После трагической гибели командира миссии Кендала и пилота посадочного модуля Дугана команда пала духом. Однако необходимое делали: Сара с Уиллом Менденхоллом занялись сборкой временной антенны, чтобы во время высадки поддерживать связь с «Соколом-1».

Пока аппарат совершал оборот вокруг Луны, экипаж фотографировал и снимал видео; камера запечатлела окрестности кратера Шеклтон. Урон от взрыва был колоссальный, но, как сообщил Хьюстон во время предпоследнего сеанса связи, внутри оставались уцелевшие постройки. На снимки также попали обломки модуля, очень похожего на «Астрал», принадлежавший Европейскому космическому агентству. Следов выживших не наблюдалось, равно как ничего не было известно о «Великолепном драконе».

Сара Макинтайр, единственный оставшийся специалист в составе миссии и один и старших по званию офицеров, приняла на себя командование операцией. До сих пор она стоически выдерживала груз ответственности, в том числе и за то, как поступить с технологиями: забрать с собой или уничтожить, чтобы они не достались китайцам, если те окажутся врагами. Что касается минерала, чересчур опасного и неустойчивого, ее позиция была более определенной: ни в коем случае не трогать.