Хранитель Мечей. Война мага. Том 2. Миттельшпиль - Ник Перумов

Костяные бестии легко разметали частокол на добрую сотню сажен. На них кидались с топорами и копьями, но обычное оружие не могло причинить драконам никакого вреда. Разорванные серые плащи так и летели в разные стороны, девять чудовищ всё глубже врезались в плотный строй серых братьев; отчаянно выли рога, зовя подмогу.

Мокрый до нитки, продрогший Фесс тем временем ползком выбрался на северный берег. Выше по склону кипела отчаянная схватка, и некромант чувствовал свирепую радость «своих» драконов. Они жрали и не могли остановиться. И одновременно Фесс знал, что его власть над бестиями возросла. Хозяин дал еды. Хороший хозяин. Вернее, слово «хороший» тут употреблять было нельзя; создания некромантии не знают, что такое благодарность, и не умеют её испытывать. Скорее, это походило на «хозяин, держащий слово».

Пока что корпус серых братьев пытался остановить костяных драконов самым неподходящим для этого образом – мечами и пиками. Железо, однако, только тупилось и гнулось, бесполезно ударяя в зачарованные костяки.

Источаемый драконами ужас давно обязан был бы разогнать всё мекампское ополчение, однако пока ещё оно держалось, хотя уже с немалым трудом. И Фесс не успел как следует удивиться тому, что инквизиторы даже не пытаются прибегнуть к чародейству, как они исправили это упущение.

Святая магия могущественна, и её нельзя недооценивать. За неимением некромантов, на пути неупокоенных вставали именно слуги Спасителя; с переменным успехом, но всё-таки они сдерживали рост «беспокойных» кладбищ. Но чтобы справиться с костяными драконами, одними из самых могущественных монстров в некромантском бестиарии, просто магии было мало. Требовалась кровь.

Фесс почувствовал, как висков коснулись две ледяных иглы. Пронеслись дальние хоры; раздался отзвук церковных колоколов. Перед фронтом наступающих драконов вздыбилась серебристая завеса, колышущийся жемчужный туман; его стена полукругом охватывала чудовищ. Первая из костяных бестий сунула лапу прямо в туман – и отдёрнула, по когтям и суставам текли струйки быстрых серебристых искр. Некромант словно наяву видел: подъятые из могил создания столкнулись с силой, дарующей забвенье и тишину. Спасителя порой называли «господином вечного покоя»; именно этот покой и вбирал сейчас в себя весь неутолимый голод драконов, всю их жажду крови; он обещал им перерождение, свою собственную трансформу; разлитое серебристое море поглощало соединяющую костяки силу. Пришедшее с дальнего запада, принесённое к скромному лесному погосту птенцами Салладорца уходило, словно вода в песок, в это упокоение.

Ничего подобного Фесс раньше не видел и даже не подозревал, что такое возможно. Преподобный Этлау в своё время намеревался бороться с гончими и драконами старым как мир способом – так ещё в додревнем Мельине остановили крылатых зверей, заключив ужас в дольменах и окружив место их упокоения настоящим частоколом из костей принесённых для этого в жертву людей. Здесь же инквизиторы показали нечто совершенно новое.

Но сила Западной Тьмы не могла уступить так просто. От Фесса даже ничего не потребовалось, да и, собственно говоря, он мало что мог сейчас сделать. Девять драконов подались назад, сцепляясь уродливыми лапами. Они поступили так безо всякой команды, по своему собственному разуму – подобно тем неупокоенным, которых Фесс встретил в глубоких кавернах под Пиком Судеб.

Власть Сущности росла.

В мгновение ока костяные драконы построились клином. Два чудовища в первом ряду, три – во втором, четыре – в третьем. Нагие черепа (один покрыт густой жирной копотью от прогоревшей смолы) поднялись к тёмному небу, клыкастые пасти распахнулись, бесплотные глотки извергли леденящий душу вой. Фесс видел, как, сметённые этим воем, падали инквизиторы, переворачиваясь через головы, как пытались хвататься за косые свои кресты и как всё равно не могли устоять. Серебристая завеса заколебалась, точно под сильным ветром, разъялась, в ней словно открывались тёмные ворота, за которыми выла и вопила охваченная смертельным ужасом толпа святых братьев. Однако, несмотря ни на что, строй их не сломался и не распался. Вышедшая луна осветила сплошную шевелящуюся массу людей, похожих на муравьев в потревоженной медведем высокой куче. Фесс чувствовал усилия тех, кто пока оставался в задних рядах, вновь сомкнуть преграду перед чудовищами, однако было уже слишком поздно. Составленный из девяти драконов клин пробил магический занавес навылет, подобно арбалетной стреле, пронзающей в упор даже самые крепкие доспехи.

Вновь вспыхнула резня, разорванные в клочья тела летели по воздуху, и серые братья невольно подались назад – противник казался неуязвимым, а человеческая плоть слаба, никакая вера не способна заставить такую массу безропотно встретить мучительную гибель, не сдвинувшись с места.

Утробное рычание драконов сотрясало окрестные холмы, в нём тонули последние вопли умирающих; упрямство и стойкость инквизиторов спасали сейчас остальные полки, не могущие пробиться к врагу.

Но затем из рядов инквизиторов выступил невысокий тщедушный человечек, закутанный в обычный для святых братьев серо-красный плащ. Безоружный, он тонко завопил что-то, высоко поднимая нагрудный косой крест; ближайший дракон мгновенно мотнул костяной башкой, челюсти щёлкнули, перекусывая глупца надвое; и в тот же миг некромант ощутил мощнейший выброс чистой, незамутнённой силы. Той самой, что некогда далась ему в деревеньке Большие Комары.

Инквизиторы пустили в ход магию крови.

Казалось бы, что здесь удивительного? В бою погибали сотни людей, бери и пользуйся – но нет, магия крови требовала или жертвоприношения, или, как сейчас, осознанного самопожертвования. Безвестный инквизитор шёл умирать и знал это; он не рассчитывал на спасение, он понимал, что жить осталось считаные мгновения. Это очень тяжело, это неимоверно трудно – идти умирать, не поднимая даже руки в свою защиту, сколь бы бессмысленной она ни была.

Челюсти костяного дракона играючи рассекли слабую плоть, когти довершили дело; но и само чудовище вдруг глухо заскрипело, заскрежетало, закружилось на одном месте и вспыхнуло – кроваво-красным, какого не бывает в природе, бешеным быстрым огнём. Оно боролось, оно не погибло сразу: пылая, костяной дракон оставлял за собой настоящую просеку в рядах святых братьев. И только там, собою пробив их строй, он рухнул на землю бесформенной грудой догорающих костей.

– Та-ак… – процедил сквозь зубы некромант. Похоже, он недооценил Святую Инквизицию. У неё тоже нашлись свои козыри в широком рукаве серой рясы. Вскоре точно так же вспыхнул второй дракон – соратники преподобного Этлау вошли во вкус.

– Больше мне тут делать нечего, – не удержался Фесс, когда загорелось третье его страшилище.

Нельзя терять времени. Пока ещё кипит бой, армия поури успеет, воспользовавшись темнотой, проскользнуть мимо мекампского ополчения.

Незамеченным перебравшись через болото, Фесс скрылся в лесу.

Карликам не требовалось много времени на сборы.

И некромант ещё успел досмотреть последний акт драмы, развернувшейся на берегах невеликой речки Лоухи: как грянулся оземь, распадаясь огневеющим пеплом, последний из костяных драконов.