Армстронги. Загадка династии - Эндрю О'Коннор

– Ну, он очень встревожен, – продолжал Гаррисон. – Так, значит, это правда?

– Да, правда, – сказал Чарльз. – Я должен это сделать – по-доброму они не уйдут.

– Но их семьи… – начал Гаррисон.

– Я знаю! Знаю! Жили здесь со времен Ноева ковчега! В этом проблема всей нашей страны – она живет прошлым!

– Но ведь ты не собираешься делать этого силой? – спросил шокированный Гаррисон.

– Собираюсь. Я должен. Поместье обязано приносить доход, – в свое оправдание заявил Чарльз.

– Чарльз, ты не можешь так поступать! Ты не можешь выгонять эти семьи из их домов! – не успокаивался Гаррисон.

– А почему бы и нет? Ведь они больше за эти дома не платят.

– Но… – снова начал Гаррисон.

– Насколько я поняла и как мне объяснил Джеймс, – вмешалась Виктория, – эти люди должны тебе деньги, Чарльз, и не могут рассчитаться по своим долгам?

– Именно, – ответил Чарльз.

– Прости меня, Гаррисон, но в этом вопросе я на стороне Чарльза, – заявила Виктория.

– Что? – Гаррисон был в шоке.

– Я хочу сказать, что у моего отца есть офисные здания по всему Нью-Йорку…

– А то мы не знаем! – саркастически вставила Арабелла.

– И если снимающие люди не могут вносить арендную плату, они, конечно же, должны уйти! Нельзя оставаться на участке, который ты не можешь себе позволить, и при этом рассчитывать, что лендлорд будет тебя субсидировать!

– Спасибо, Виктория! – воскликнул Чарльз, благодарно улыбаясь ей.

– В этом состоит здравый смысл и хороший бизнес, – добавила она.

– Виктория, существует громадная разница между корпорациями, которым твой отец сдает офисы, и этими несчастными крестьянскими семьями, пытающимися выжить, – со злостью в голосе возразил Гаррисон.

– А я так не считаю, – парировала Виктория. – Бизнес есть бизнес, и в нем каждый должен получать выгоду.

– Ты рассуждаешь как настоящая американка! – заметила Арабелла, прихлебывая свое вино.

Виктория подозрительно взглянула на нее, а затем продолжила:

– Чарльз принял очень жесткое, но, видимо, необходимое решение – с точки зрения его финансов.

– Но поместье Армстронгов – далеко не американская корпорация, Виктория! – с горячностью бросил Гаррисон.

Виктория невозмутимо взглянула на него и спокойно ответила:

– Мне об этом известно, Гаррисон. Не нужно говорить со мной, как с идиоткой.

– А в раю-то проблемы! – пробормотала себе под нос Арабелла.

– Знаешь, Виктория, ты, конечно, очень информированная женщина, однако с момента нашего переезда сюда стало до боли очевидно, что ты совершенно несведуща в том, как делаются дела здесь, в Ирландии, – сказал Гаррисон.

– О нет, я в курсе того, как делаются здесь дела! Просто мне не всегда нравится, как это происходит, – вот и все, что я хотела сказать, – ответила Виктория.

– Никто не заставлял тебя оставаться здесь! – вмешалась Арабелла.

– И я имею право на свое собственное мнение, – заключила Виктория.

Гаррисон обернулся к Маргарет:

– Мама, тебе что, нечего сказать по этому поводу?

Маргарет пожала плечами.

– Чарльз теперь лорд Армстронг, и он должен вести дела так, как видит правильным. Так было всегда, и я не стану подрывать позицию своего сына в его жизни, какие бы мысли на этот предмет ни крутились в моей голове.

Гаррисон разозлился еще больше.

– Знаешь, мама, ты всегда действовала по правилам, чтобы все делалось правильно. И всегда ставила на первое место традиции нашей семьи. А теперь ты вдруг решила отсидеться в стороне, потому что думаешь, будто нельзя подрывать позиции Чарльза как лорда Армстронга. Но задай себе вопрос: как это выглядит с точки зрения морали? Отец одобрил бы такой поступок?

– Твой отец, Гаррисон, больше не лорд Армстронг. В отличие от твоего брата. И мы не имеем права вмешиваться или мешать ему.

– Чарльз! Кто бы мог подумать? Впервые в жизни ты собрал чуть ли не полную комнату единомышленников, одобряющих тебя! – с иронией воскликнула Арабелла.

Гаррисон повернулся к Арабелле.

– А у тебя, как у леди Армстронг, есть свое мнение по поводу того, что делает твой муж?

– О, мнений у меня масса, Гаррисон, но я даже не желаю тратить силы на то, чтобы высказать их – потому что все это будет бесполезно!

Гаррисон оглядел их всех по очереди.

– Знаете что – меня просто тошнит от всех вас!

Он вскочил и бросился вон из комнаты.

– Гаррисон! Гаррисон! – окликнула его Виктория, тоже вскакивая с места.

– Оставь его, Виктория, пусть идет! – остановил ее Чарльз. – Гаррисон любит во всем опираться на высокую мораль. Иногда это так надоедает!

– Не знаю, что это с ним происходит, – сказала Виктория. – Он не имеет никакого права диктовать, как тебе вести свой бизнес, Чарльз. Точно так же, как у тебя нет права что-то диктовать ему.

– А Чарльз обожает диктовать! – снова вставила Арабелла.

– Арабелла! Если ты не в состоянии сказать что-нибудь дельное, почему бы тебе просто не держать язык за зубами? – вспылила Виктория. – Только и делаешь, что сидишь на своем пьедестале и отпускаешь пренебрежительные замечания!

– Прости, Виктория, но в своем доме я не позволю разговаривать с собой в таком тоне! – вспыхнула Арабелла.

– Почему же? Кто-то же должен как-то осадить тебя! – в тон ответила Виктория.

Арабелла пришла в ярость:

– А ну-ка сядь и…

– Арабелла! – резко оборвал ее Чарльз. – Виктория наша гостья, не забывай об этом, пожалуйста, и мы должны быть обходительны с ней в любом случае.

Арабелла бросила на него ненавидящий взгляд.

– Да катись ты ко всем чертям, Чарльз!

Она встала и гордо вышла из комнаты.

– Что ж, вечер сегодня выдался на славу! – заметила Маргарет. – Два человека вылетело из гостиной еще до того, как я успела допить свое десертное вино. И это притом, что мы пока никого еще не выселили!

– Прости меня, Чарльз, – сказала Виктория. – Я не должна была разговаривать с Арабеллой подобным образом. Я была просто расстроена размолвкой с Гаррисоном и выплеснула все это на нее. Я завтра извинюсь перед ней.

– Я бы, дорогая, на твоем месте не утруждала себя этим, – сказала Маргарет, взглянув на пустую бутылку из-под вина под стулом, где сидела Арабелла. – Думаю, что она об этом даже не вспомнит. – Она встала. – Итак, после столь богатого на события вечера я отправляюсь к себе в Хантерс-Фарм. – Она нагнулась и поцеловала Викторию. – Спокойной ночи, дорогая моя.