Охота на ясновидца - Анатолий Королев

Я уже собиралась снова менять билет, как вдруг увидела в клумбе у входа цветущий прекрасный куст магнолии, расшитой белыми звездами, я кинулась к ним, как очумелая за советом: будь что будет! Первый цветок, к которому я протянула руку, вдруг взлетел — это была бабочка! — и потянулась к другому — он тоже вспорхнул. Снова бабочка! Значит, цветы не хотят отвечать. Значит, этим сказано: решай сама, Лизок… я проводила парный полет двух психей глазами и решила довериться числу бабочек, то есть цифре 2. А два означают повторение единицы. Значит, ты будешь дублировать свой каждый важный поступок, Лиза!

Я вернулась в агенство и невозмутимо взяла еще один — второй — билет на «Посейдон», только на этот раз приобрела самую дешевую каютку, чуть ли не в трюме, даже без окна!

Ночь провела в отеле, где сняла еще одну комнату. И так — двойками — ехала до конца дня: «Посейдон» отплывал вечером… две порции кофе, два мороженых, два звонка портье прислать за вещами, два носильщика — один волочил чемодан, второй выгуливал мою шляпку. Даже до пристани я ехала в двух такси. Первую половину пути в одном, вторую — в другом.

Борьба с заговором смерти — утомительное дело, вечно вертеться под дырявым зонтом, когда идет дождь — задница отвалится…

Дура, вперед! Чего ты расселась!

Я вскочила, как ужаленная. В меня вселился злой бес: итак, через несколько минут они все соберутся в красной кают-компании. Мадам, стол уже накрыт!

Я накинула на плечи длинный жакет с глубокими карманами. В левой — мой золотой дружок 22-го калибра. Две двойки! Левой я стреляю так же хорошо, как и правой. У меня вообще нет левой руки — обе правые: пах, пах и полный улет!

Хватит защищаться, Лизок, пора нападать!

Пулей вылетаю в коридор между кают.

Корабль охвачен широким гулом воды, обтекающей днище.

— Стюард, простите, где красная кают-компания?

— Прямо по коридору, мадемуазель, до конца и наверх через музыкальный салон.

Второй стюард. Повторяю вопрос и получаю такой же ответ.

Опять двойка!

Вот он! Стеклянная дверь затянута рубиновым штофом. Вкус Фелицаты! Я успела их опередить… в овальном зальчике кают-компании в центре красуется овальный стол, накрытый на четыре куверта. Иллюминаторы зашторены багровыми шторками. Эффект разлитой крови усиливает глухой адовый свет гранатовых бра на панелях, отделаных красным деревом. Стол застелен бордовой скатертью. Вишневый паркет. Только рояль зачем-то дико бел.

У входа скучает одинокий стюард в жилете цвета малины. Молоденький прыщ. Перехожу в нападение: почему только четыре куверта? Нас будет пятеро! Пять! Стюард теряется: извините, мадемуазель. И снимает белую трубку с настенного телефона. Мамочка, умоляю я Бога, ну сделай же что-нибудь!

Стюард сконфуженно вешает трубку на место: телефон не работает, я сейчас принесу и… выходит.

Я остаюсь одна.

Где спрятаться? В нишу с пожарным шлангом? Нет! Втиснуться в рояль? Глупости! А это что за дверца? Я открываю высокую металическую створку в стене рядом с входом в залу — это ниша для электрополотера, узкий пенал в рост человека. Отлично! Здесь вполне можно укрыться. Втискиваюсь внутрь рядом с полотером. Я только-только успеваю закрыть за собой дверцу, как в кают-компанию входят.

Моя дверца не сплошная а с решеточкой вентиляции. Судьба и тут обо мне позаботилась: подглядывай! Я прилипаю глазами к щелям. Хорошо вижу только стол с легкой закуской, вино, авокадо с креветками… Но гости не торопятся рассаживаться. Слышу голоса. Говорят двое, мужчина и женщина, но я их не вижу. Говорят по-французски.

Он. Тебя не укачивает?

Она. Нет, но Анибер уже заблевала свою каюту, бедняжка.

Смех.

Мне кажется, что голос женщины я где-то слышала раньше.

В тесноте металлического пенала явственно слышно, как тяжело дышит вода под исполинским днищем.

Он. К чему этот ужин? Пустая трата времени. Мы ни о чем не договоримся.

Она. Думаю, это последняя формальность с ее стороны перед встречей с клиентом.

Он. Она рвет и мечет!

Она. Еще бы! Клиент снимает заказ. За три года потрачена уйма денег, а она жива. Вам нужно принять мою версию. Это ее голова…

Он. Ни вы, мадам, ни гоподин Карлов не убеждают меня. Его спящая дурочка водит всех за нос. Вы знаете мою версию…

Она. Убивать ритуально?

Он. Да. Ведь ей помогает сам дьявол!

Она. Я не верю ни в какую мистику. У меня рука с ее отпечатками пальцев.

Он. Они идут.

Кают-компания заполнилась людьми.

Так вот кто они — гончие суки моей смерти!

— Господа, прошу садиться, — говорит отвратительного вида субъект с абсолютно голым черепом, похожий на яйцо крокодила. Это его голос я только что слышала.

— Надо еще один куверт для сиделки. Где стюард? Стюард, еще один куверт! — отдает команду Яйцо.

И тут я его вспомнила — ведь этот самый гад сидел в вагоне-ресторане международного поезда, когда я сбежала от Марса!

Затаив дыхание, прижавшись лицом к щелям вентиляции, фиксируя дверную ручку, чтобы не открылась случайно дрерца, трепеща всеми жилочками я вижу наконец всю компанию, которая рассаживается за столом. Боже, какие уроды! Рядом с Яйцом уселась та самая косоглазая дама с черными моргалами, которую я видела сначала в Праге — и чуть не приняла за тетушку! — а затем на шоссе под Веймоллой, в машине с несчастным африкано, которого загрыз волк. А напротив них — красуется голова карлика с гадкой рожей из того же поезда. Он так мал, что усевшись на стул, оставляет на виду только свою бородатую тыкву, с выпученными глазами. Но где Фелицата?

Вот она!

Фелицата последней садится в кресло, которое предупредительно отодвинул стюард. Садится во главе стола, как самая важная шишка. Бля, успела переодеться. Теперь она в вечернем платье, усыпанном стразами, с коротким лифом. В алых когтях тварь тискает крохотный букетик из гиацинтов, который укладывает рядом с собой на поверхность бордовой лужи.

Она поднимает руку, делая повелительный знак молчать: в зале — посторонний. Мне странно видеть эти жесты власти у своей бывшей служанки. Кто ты такая, падла?

Все ждут, пока стюард расставит прибор, разложит вилочки и ножи, накроет тарелку конусом накрахмаленной салфетки. Помогай ему, сучка!

Это место еще никем не занято, значит будет еще один гость.

Я снова и снова молниеносно и цепко оглядываю собрание моих убийц. Запоминаю их насмерть! навсегда. Брр… при внешнем лоске самое подлейшее собрание мерзких насекомых: холодный богомол с ротиком стрекозы — дрянь Фелицата! Яйцо крокодила, на котором ползает — клопиком — рубиновый рот! Дама с хоботком тли, которым она уже впилась в пунцовый бокал для коктейля и пьет комариную кровь через соломинку, сосет, моргая махровыми от туши глазами. Когда веки смыкаются, глаза —мигом становятся похожи на волосатых гусениц! И наконец, бородатый поганец, карлик с пунцовыми щечками жука-могильщика!