Бродяга, Плутовка и Аристократ - Александр Фарсов

зелена краса, чтобы о таком говорить.

— Ракшаса, — блеснула грозным взглядом. — Не доводи до греха.

— До чего?.. снова эти твои словечки. Чего ты на меня так смотришь?! Шучу я, ничего у нас не было и не будет. Сама ведь понимаешь.

— Будто ты этого не хочешь? — съязвила Роза, но в ответ та лишь хмыкнула.

«Будто у меня есть хоть шанс», — подумала она.

Они проходили по торговой улице, где в одном месте собрались все бутики Аристократии. В такое время года там бывало много народу, все они выбирали наряды для предстоящего торжества, который начнётся, как только выпадет первый снег. Впереди по вымощенному тротуару недавно открылась антикварная лавка, которая сразу привлекла взгляд юной Розалии. Она взяла подругу в охапку и потянула за собой.

— Дорогая! Зачем нам в этот клоповник?! — восклицала Ракшаса.

— Не ёрзай, сама повеселилась, дай и мне тоже, — сказала девушка и отворила дверь.

У прилавка стоял престарелый мужчина, потиравший салфеткой линзы очков. Увидев господ, он резко переключил всё внимание на них.

— Счастливой жатвы, — поприветствовал он. — Чем могу служить?

Вся лавка отдавала запахом старости, который въедался в нос Ракшасе. Она с удивлением смотрела на то, как Роза облюбовывает сверкающими глазами реликвии прошлого. Девушка прильнула к стеклянным ящикам, с трепетом любуясь старинными рукописями, картинами и другими произведениями искусства. Чуть выше висели очищенные кинжалы и остатки полотен. На одном из них была изображена женщина со скромной еле различимой улыбкой, которая своим взглядом впивалась прямо в зрителя. Это слегла пугало Ракшасу.

— Вас что-то конкретное интересует? — уточнил продавец.

— На самом деле, да. У Вас не будет никаких религиозных текстов?

— О-о, да, конечно! Есть интересный экземпляр, — он достал с прилавка кожаный дневник. — Это первый сборник комментариев к работе пророка, его писала ещё Елена Гильмеш. Редкая книженция, — задорно добавил. — Отличный пример зачаточной анималогии.

— Это, конечно, замечательно… но есть ли у Вас что-нибудь о религиях прошлого?

— Вы, как я погляжу, ценитель, — с улыбкой произнёс дед. — Есть у меня кое-что. Таким, правда, интересуются лишь антропологи, но захаживают они крайне редко, — посмеиваясь, добавил.

Он достал несколько желтоватых листков, каждый из которых был в отдельном файле для хранения.

— Это рукописные отрывки, судя по всему, писались примерно во времена пророка, может раньше. Язык немного устаревший, но, кажется, все они из одного свода.

Роза пристально вглядывалась в слова, она могла их прочитать, так как прежде уже сталкивалась с подобным языком. И вот прочла с тревогой в сердце: «В начале было слово». Эти рукописи были тем, что она искала.

— Да, это оно! — радостно воскликнула. — Я хочу приобрести их. Сколько они стоят?

— Все? О, юная леди, боюсь, такая редкость стоит неприлично дорого, — но тут он увидел, как Роза уже выписывает чек на фамилию Бен Кильмани. — Очень буду рад Вам их продать!

Девушка вышла из лавки, окрыленная счастьем, чем знатно поражала подругу.

— Ты понимаешь, что отдала баснословную сумму? — бубнила Ракшаса.

— Они того стоили, милая.

Вернувшись домой, Роза занялась переписыванием этих текстов, чтобы дополнить ими свою коллекцию. Пока девочки занимались покупками, Симона ожидала беседа с отцом. На вид они были очень похожи, только вот надгубье Густава украшали густые усы, которые он отрастил на спор с Пьером.

— Тебе уже исполнилось семнадцать, Симон, — заговорил Густав. — Ты не ребенок, я вижу это. Мыслишь ты трезво и здраво для столь юного возраста. А твои успехи заставляют только гордиться тобой. Пусть ты и не часть совета, но уже зарекомендовал себя как выдающийся политик. К твоим советам прислушиваюсь я, а вместе со мной и четыре великие семьи. Аристократ из аристократом. Так отозвался о тебе сам Гильмеш, что греет мою отцовскую душу.

— Мне лестно слушать такую похвалу от тебя, — сдержанно ответил он.

— Не опускаешь вежливость даже в общении со мной. Я хочу спросить, каким видят будущее Кол Галландов твои молодые не замыленные глаза?

— Процветающим. Когда я войду в состав совета, я сделаю всё возможное, чтобы имя рода Кол Галландов оставалось незапятнанным и находилось на самой вершине.

— Превосходный ответ! А кого ты видишь рядом с собой на этой вершине? — нежно переменил тему Густав. — Ведь, когда человек один, никакая высь не приносит ему счастья. Зачем прекрасный вид сверху, если некому его показать, верно?

Симон понял к чему он ведёт, и в голове почему-то сам всплыл нужный образ. Образ, который посещал его уже давно.

— Ты говоришь о необходимости поиска спутницы жизни? — аккуратно спросил Симон.

— Всё верно, мальчик мой.

— Полагаю, моя избранница должна быть из видной семьи, достойной вступления в семью Кол Галландов. Я должен как минимум знать её, — перечислял он. — Она несомненна обязана быть образованной и благовоспитанной, — Густав всё это время лишь одобрительно кивал. — О, папа, только не говори, что ты собрался сватать меня с Розой?! — отец поперхнулся от неожиданности. — Мы, конечно, давно знакомы, и она из настолько значимого для Артеи рода, но боюсь, это просто невозможно!

— И в этом ты тоже прав, — откашлявшись, подтвердил. — Но я имел ввиду вовсе не Розалию. Она, действительно, во всех смыслах дама замечательная. Но она прямой и единственный наследник семьи Бен Кильмани, а ты следующий глава Кол Галландов. Такое близкое смешение просто немыслимо, исходя хотя бы из политических причин. Если бы это были твои братья и сестры, то я бы ещё мог допустить такое, но… рад, что ты сам понимаешь.

— Конечно… — он выдержал паузу. — Тогда о ком ты говоришь?

— О Ракшасе Дир Галланд, конечно же, глупыш. Её отец давно спрашивает, когда же вы свяжетесь узами брака.

— С Ракшасой. Д-да, это разумно, — он поправил галстук, который начал его душить. — Полагаю, она знает о желании дядюшки Мильбы?

— Мы старались не распространяться об этом. Это было лишь разговором, ни о каких договоренностях и речи быть не может. И что ты думаешь?

— Я не могу сейчас ответить, нужно хотя бы обсудить это с Ракшасой.

— Никаких необдуманных решений, — радостно произнёс отец. — За это я тебя и уважаю, Симон. Конечно, раздумывай сколько потребуется.

На этом они простились. Симон счёл разумным предложения отца, и, действительно, собирался тщательно обдумать его, взвесить все за и против.

«Правда ли, Ракшаса будет достойной супругой? Она привлекательна, это так. Умна, опрятна и верна семье. С ней потомство определенно будет столь же благостным, как и мы сами. Но она отнюдь не идеальна. Падка на колкости, достаточно развратна и имеет в характере самую пакостную черту… гордыню. Сама по себе гордыня не ужасна, если правдива, если возвышает над иными людьми,