Клинки императора - Брайан Стейвли

Гулкие удары утреннего колокола прервали эти унылые размышления, и Валин коснулся ногами пола еще до того, как последний звук затих в воздухе. Судя по прошедшим неделям, начинающийся день предвещал очередной провал; однако все что угодно было лучше, чем лежать на своей койке, уставившись в обвиняющую темноту и мучаясь от того, что у него ничего не получается, от того, что пока он здесь не справляется с командованием, стремительная, но неведомая опасность подбирается все ближе и ближе к Кадену. Его брату. Императору.

– Проснись и пой! – скомандовал Валин, всовывая ноги в ботинки и выхватывая из очага тлеющий уголек, чтобы зажечь лампу.

С верхней койки послышались ругательства Гвенны, однако она явно не собиралась вставать и тем более петь.

Натянув на себя рубашку и открыв плечом дверь в переднюю комнату, Валин обнаружил в ней Анник, уже проснувшуюся и сидевшую за большим столом. Она была полностью одета и длинными плавными движениями смазывала свой лук. В сотый раз Валин попытался угадать, что происходит за этими холодными как лед глазами. У него не было возможности поговорить с ней наедине с того момента перед Пробой, когда она пришла к нему в лазарет. Когда бы он ни начинал искать ее глазами, чтобы перемолвиться словом, либо вокруг были другие люди, либо она сама загадочным образом растворялась в пространстве. Анник убедила его, что не пыталась его убить во время снайперского состязания, однако в ней таилась загадка, а любая загадка означала опасность. Валин поежился, осознав, что она умудрилась встать, одеться и приступить к работе над своим луком в каких-то нескольких футах от него, не издав ни звука, в кромешной темноте. «Почему Эми хотела встретиться с тобой? – в сотый раз подумал он. – Что ты скрываешь?»

Талал спустил ноги на пол и принялся напяливать на себя униформу. Гвенна, с ворчанием и стонами, наконец умудрилась наполовину выползти из своей койки. Лейт лежал бревном, отказываясь шевелиться.

– Совещание в десять! – объявил Валин, снова шагнув в спальню и пиная стойку кровати в надежде, что встряска пробудит в пилоте искорку жизни.

– Сосущие шлюхи Шаэля сладчайшего! – выругался Лейт, отворачиваясь от света. – Почему бы тебе не избить меня в кровь и не поджечь прямо здесь? Зачем беспокоить другие крылья?

– Я бы с радостью тебя подожгла! – прорычала Гвенна.

Она сидела на краю своей койки, свесив ноги и расчесывая пальцами спутанные пряди своей огненной гривы. Легкая ночная рубашка, в которой она спала, ничуть не скрывала волнующие изгибы ее грудей, и Валин смущенно отвел взгляд. Для кеттрал в женском теле не было никакой тайны. Они восемь лет ели, спали, плавали и сидели на толчке рядом друг с другом. «Лучше привыкайте сразу, – наставлял их Фейн. – От вас будет мало проку в бою, если вы будете пялиться на задницу соседнего солдата». И Валин действительно привык, однако с момента своего прибытия на острова он все-таки жил в мужском бараке, и теперь его несколько отвлекало, когда, входя в спальную комнату, заставал там Гвенну или Анник без штанов или полуодетыми. Он зажмурился и поднес руку ко лбу, надеясь, что Гвенна ничего не заметила. Если он станет глазеть на ее груди, это ничуть не поможет его крылу, и кроме того, в этом было некоторое предательство по отношению к Ха Лин.

«Идиот! – ругнул он себя. – У тебя с Лин почти ничего и не было, а Гвенна скорее выпустит тебе кишки, чем поцелует».

Все это было верно, однако он чувствовал себя виноватым.

Гвенна тем временем продолжала допекать Лейта:

– Может быть, наш царственный предводитель поручит мне сегодня заправить твою кроватку? Ручаюсь, я смогла бы придумать что-нибудь такое, что точно поднимет тебя с утра!

– Какая же ты злая сука! – простонал Лейт, переваливаясь на спину. – И почему Раллен не назначил в наше крыло Гента?

– Потому что Гент способен на что-либо не больше чем сифилитическая шлюха! По крайней мере, если тебя взорву я, ты можешь быть уверен, что я действительно хотела это сделать!

– Что-что? – переспросил пилот. – В смысле, как в прошлый раз?

– В прошлый раз тебя не должно было быть на мосту, идиот!

– Ваши препирательства нисколько не помогают делу, – тихо заметил Талал. Он сидел на своей койке, зашнуровывая ботинки.

– Какому делу? – парировал Лейт. – Моему сну они точно не помогают!

– И хорошо, – вмешался Валин, не дожидаясь, пока их свара разгорится снова. – Нам сегодня многое предстоит сделать, а времени у нас в обрез.

Строго говоря, ему следовало придержать эту информацию до совещания, но они все равно ничего не делали по расписанию. «Почему бы не начать прямо сейчас?» – подумал он.

– Что именно? – спросила Анник.

Она уже отложила лук в сторону и теперь рассматривала оперение своих стрел. И не потрудилась поднять голову, когда Валин повернулся к ней.

– Сброс бочонка, – ответил он.

– О, помилуй Шаэль! – простонала Гвенна. – Опять?

– Ну-ну, – сказал Лейт, наконец-то садясь на кровати и рассеянно ковыряясь пальцем в зубах. – Похоже, я обойдусь сегодня без синяков.

– Тебе хорошо, – отозвалась Гвенна. – Тем, кого сбрасывают, приходится хуже, чем тому, кто летает.

– Другие крылья прекратили отрабатывать сброс бочонка неделю назад, – бесстрастно заметила Анник.

– Ну, а мы не прекратили, – ответил Валин с большей горячностью, чем намеревался.

– Кто руководитель? – спросил Талал.

– Только не Фейн! – простонал Лейт со своей койки. – Пускай на этот раз будет не Фейн!

– Сегодняшней тренировкой будет руководить Блоха, – сообщил Валин, стараясь говорить ровным тоном.

В комнате воцарилось молчание. Солдаты настороженно переглядывались.

– Ну что ж, – в конце концов хмыкнула Гвенна, спрыгивая с кровати и устремляя на Валина взгляд своих зеленых глаз. – Сегодня, о наш прославленный командир, нам предоставляется хороший повод наконец начать делать все как надо.

* * *

«По крайней мере сегодня солнечно», – подумал Валин, закрывая глаза и откидываясь назад в своей кожаной упряжи. Ветер трепал его волосы и одежду; казалось, еще чуть-чуть – и он оторвет его от когтей Суант-ры, а волны воздуха от медленных, могучих взмахов огромных крыльев птицы мягко, но сильно обдавали его сверху.

Проведя восемь лет на островах, Валин до сих пор изумлялся мощи и грации кеттралов. Если бы не было кеттралов, не было бы и кеттрал. Эти создания могли покрывать расстояния быстрее, чем любая лошадь, быстрее, чем трехсотвесельная галера, взмывать над неприступными стенами, как если бы они были всего лишь черточками, нацарапанными на земле, приземляться на башни и отрываться от любой погони за считаные минуты. При необходимости птица и сама могла драться, разрывая когтями и клювом плоть и доспехи противника, словно гнилые тряпки.

По всему Вашшу и Эридрое в тавернах рассказывали истории о могучих птицах. Шептались, что их кормят человеческим мясом. Большинство рассказчиков, разумеется, никогда не видели птиц собственными глазами; впрочем, если бы им довелось взглянуть на Суант-ру, это вряд ли успокоило бы их. Можно было сразу сказать, что это хищник; все отличительные признаки ее более мелких сотоварищей бросались в глаза: изогнутый, острый как бритва клюв и стальные когти, длинные упругие крылья, черные как смоль с белыми проблесками, позволявшие ей парить на восходящих потоках или срываться вниз с такой скоростью, что глаза наездника вдавливались в затылок. О да, это несомненно были хищники, а хищная птица с семидесятифутовым размахом крыльев представляет собой устрашающее зрелище.