Дюна. Батлерианский джихад - Кевин Андерсон

Но он все равно будет пытаться заслужить ее понимание и уважение. За последние годы Венпорт достиг замечательных успехов в экспорте медицинских наркотиков и лекарств, вырабатываемых из россакских растений. В прошлом месяце его люди получили хороший доход от продажи на Ярдин партии психоделических препаратов. Лекарство стало излюбленным средством достижения транса во время мистерий, к которым так склонны буддисламисты, которые правят этой планетой. Мистики всех мастей использовали галлюциногены Россака в своих ритуалах, пытаясь достичь состояния полного просветления.

Венпорт посмотрел на молочно-белый камень су, лежавший на столе. Контрабандист с Баззелла, одной из несоюзных планет, продал ему этот очень редкий и ценный камень. Торговец утверждал, что некоторые камни су особой чистоты обладают концентрированным гипнотическим действием. Венпорт хотел, чтобы гордая Зуфа носила этот камень, возможно, как подвеску. Может быть, колдунья сможет использовать этот камень для усиления своих телепатических способностей.

Он свернул в трубочку кору с особыми алкалоидами и сунул ее в рот, начав с хрустом жевать. Он знал, что это средство успокоит его и поможет расслабиться. Он приглушил свет плавающего светильника и прибавил оранжевых тонов, от которых камень су засверкал всеми цветами радуги. Кора с алкалоидами сделала его спокойным и отчужденным… необычный гипнотический камень переливался в свете лампы, навевая сон. Время текло незаметно, Венпорт потерял о нем всякое представление.

Зуфа вошла в комнату, обычно бледные щеки ее горели румянцем, глаза светились ярким блеском. В приглушенном свете пещеры она выглядела как сказочное эфирное создание. На ней было надето длинное прозрачное платье, украшенное мелкими каменьями, сверкавшими, как поле, усеянное рубиновыми цветами.

– Я вижу, что у тебя, как всегда, нет никаких важных дел, – произнесла она заранее, не дожидаясь ответа, нахмурившись.

Он собрал в кулак всю свою волю и остроумие.

– У меня нет более важных дел, чем ждать тебя.

Поднявшись из-за стола, он постарался придать себе гордый и независимый вид и взял со стола камень су.

– Смотри, что я нашел. Когда я увидел этот камень, то сразу подумал о тебе. Это подарок с Баззелла, где мои купцы получили небывалый доход от…

Увидев, как лицо Зуфы исказилось от невысказанного отвращения, Венпорт от унижения потерял дар речи.

– И что я должна с этим делать? – Она посмотрела на камень, не подумав даже прикоснуться к нему. – Я что, когда-нибудь интересовалась подобными побрякушками?

– Это очень редкий камень су, говорят, что он… усиливает телепатические способности. Может быть, ты сможешь применять его как фокусирующее устройство на занятиях с твоими студентками.

Видя, что она стоит как статуя и его слова не оказывают на нее никакого впечатления, он сбивчиво продолжил:

– Буддисламисты Ярдина дерутся за наши психоделики. Я получил очень много денег за последние месяцы и думал, что тебе понравится мой подарок.

– Я устала и иду спать, – сказала она, не взяв камень. – Мои колдуньи и без твоих камней доказали, на что они способны. Пока машины угрожают планетам Лиги, у нас не будет времени любоваться на камни су.

Венпорт, не веря своим ушам, тряхнул головой. Что ей стоило хотя бы просто принять его подарок? И неужели она не может, в конце концов, сказать ему хоть одно доброе слово? Он был настолько оскорблен и обижен, что не помогла даже кора с успокаивающими алкалоидами. Венпорт сорвался на крик:

– Если ты отказываешься от своей человечности, Зуфа, ради того, чтобы воевать с машинами, то можешь считать, что Омниус уже победил.

Она на секунду задержалась на пороге, но не обернулась. Вместо этого она быстрым шагом решительно направилась в свою спальню, оставив его одного.

В выживании ли выстоит наша человеческая сущность? То, что делает жизнь столь приятной и сладкой – теплота, полнота чувств и созерцание красоты, – тоже должно присутствовать в ней. Но мы не достигнем преодолевшей все преграды человечности, если станем отрицать цельность сущности нашего бытия – если мы станем отрицать эмоции, мысль и плоть. Если мы будем отрицать эмоции, то потеряем всякую связь со Вселенной, которую населяем. Потеряв мысль, мы утратим способность понимать, чем мы обладаем. И если мы осмелимся отрицать плоть, то перестанем управлять экипажем, который несет всех нас по дорогам жизни.

Примеро Вориан Атрейдес. «Анналы армии джихада»

Земля. Сквозь тонкую пелену летнего дождя Вориан ехал в дорогой белой карете, запряженной четверкой породистых белых жеребцов. Эразм приказал роботу-кучеру нарядиться в военную форму с широкими военными отворотами и золотым шитьем и в треуголку, позаимствованную у одного древнего исторического персонажа.

Такая экстравагантность была малоэффективной и излишней – не говоря уже о ее анахронизме, – но доверенный человек слышал, что эксцентричный Эразм часто совершал необъяснимые поступки. Вор не мог себе представить, зачем такому высокопоставленному представителю всемирного разума захотелось увидеть именно его, Вориана Атрейдеса.

Возможно, Эразм прочитал отчеты кое о каких моделях и военных играх, которыми Вориан развлекал Севрата во время долгах перелетов. Он знал, что робот построил дорогие лаборатории, в которых изучает природу человека, и этот вопрос отравил механический разум Эразма. Но что я могу ему сказать?

Когда колеса кареты застучали по брусчатке, которой был вымощен двор перед господским домом, Вориан вытер запотевшее оконное стекло кареты. Даже за косыми струями дождя импозантная, выстроенная в грогипетском стиле вилла выглядела гораздо величественнее, чем спланированные в виде прямоугольных сеток машинные города. Казалось, что в этом доме обитал принц.

Раскинувшееся на площади в несколько акров имение, блиставшее декоративными садами и черепичными крышами, могло вместить в себя население двух-трех средних деревень. Украшенный затейливыми балконами главный дом, обрамленный рифлеными колоннами и готическими, выполненными в виде фантастических крылатых животных, водосточными трубами, выходил фасадом на огромную, вымощенную плазом площадь, уставленную фонтанами, барочными скульптурами и каменными зданиями.

Что я здесь делаю?

К Вориану, отворачивая взгляды, словно он был высокопоставленным роботом, приблизились два одетых в ливреи человека. Один из лакеев открыл дверь, второй помог Вориану спуститься на ступеньку кареты.

– Эразм ждет вас.

Белые кони всхрапывали и били копытами землю, видимо, им не хватало движения.

Один из ливрейных лакеев раскрыл зонтик, чтобы прикрыть черные волосы молодого Атрёйдеса от моросящего дождя. Одетый в безрукавку и легкие летние брюки Вориан задрожал от холода. Он терпеть не мог сырости, и страх промокнуть напомнил ему о слабости и несовершенстве его человеческого тела. Если бы он был кимеком, то легко подстроил бы внутреннюю температуру, и его проводящие стержни-сенсоры снизили неприятное ощущение влаги и холода. Но ничего, скоро придет заветный день, и он станет кимеком.