Дюна. Батлерианский джихад - Кевин Андерсон

– Мы собрались здесь, чтобы спеть песнь любви, песнь, что соединяет мужчину и женщину, песнь ранних дней цивилизации.

Окта улыбнулась Ксавьеру, и он почти вообразил, что перед ним Серена, но успел вовремя отогнать от себя ее образ. Они с Октой любили друг друга по-иному. Их привязанность будет возрастать с каждым проведенным вместе днем. Ксавьеру надо только принять то тепло, которым Окта готова так щедро с ним поделиться.

Стоя перед молодыми, Ливия произнесла традиционные слова, корнями уходившие далеко в панхристанские и буддисламские тексты древних эпох. Слова были замечательно красивы, и ум Ксавьера воспарял все выше и выше, пока Ливия Батлер связывала молодых клятвами вечной верности.

Вскоре все необходимые слова были сказаны. Разделив с Октой ритуал любви и надев ей на палец кольцо, Ксавьер Харконнен поклялся ей в вечной преданности. Даже мыслящие машины не смогут разорвать эти узы.

Любой разговор основан на допущении, что вы сможете что-то получить, если будете произносить слова одно за другим.

Иблис Гинджо. Заметки на полях похищенной записной книжки

Аякс, облаченный в свою устрашающую шагающую форму, ходил по Форуму, следя за каждым этапом строительства, выискивая малейшие недостатки. С помощью своих бесчисленных оптических сканеров титан буквально ощупывал каждый квадратный сантиметр полированной поверхности громадного колосса, изображавшего его собственный, давно забытый человеческий облик. Аякс был очень расстроен тем, что Иблис Гинджо сам настолько хорошо следил за качеством работы, что титану не представилось возможности примерно наказать строителей и архитекторов.

В полном смятении Иблис искал в этом положении свои преимущества. В воображении он постоянно возвращался к чудесным вещам, о которых он узнал от когитора Экло, особенно же волновали его подробности славного, хотя и закончившегося неудачей восстания хретгиров. Аякс воплощал в себе жестокость и боль той давно отгремевшей битвы.

Сможет ли когитор помочь Иблису распространить ровный огонь подготовки к восстанию среди рабов? Смогут ли они извлечь уроки из ошибок прошлых революций? Не было ли в прошлом примеров бунта доверенных лиц, таких, как Иблис Гинджо? Как может помочь ему посредник Аким?

Несмотря на все свои расследования, на способность вести манипулятивные беседы и умение заставить других людей раскрывать перед ним свои тайны, Иблис так и не нашел никаких следов существования других подпольных групп. Возможно, их руководство было рассеянным, дезорганизованным и слабым. Кто посылал ему подстрекательские письма – уже пять за истекших три месяца?

Отсутствие доказательств смущало Иблиса, потому что ему хотелось двигаться вперед, теперь, когда он решился на действие. С другой стороны, если бы организаторов сопротивления было очень легко найти, то у них не было бы никаких шансов уцелеть перед лицом идеальной организованности мыслящих машин.

После того как Иблис заставил своих рабов безупречно выполнить весь объем работ раньше положенного срока, он выговорил себе разрешение еще раз совершить паломничество в каменный замок когитора Экло. Только когитор сможет дать ответы на вопросы, мучившие Иблиса. Он поговорил с титаном Данте, бюрократом, который занимался организационными вопросами, показал ему все документы об окончании работ, и Данте разрешил ему покинуть город на несколько дней. Данте, однако, высказал недоумение по поводу того, что простой надсмотрщик проявляет такой интерес к непроизводительным философским вопросам. Такое поведение выходило за рамки положенного для обычного доверенного лица.

– Это паломничество не послужит тебе во благо, – напутствовал Иблиса Данте.

– Я уверен, что вы правы, лорд Данте, но меня это отвлекает.

Выехав из города до рассвета, Иблис изо всех сил понукал упрямого мула, пока тот тащился по каменистой пустыне, взбираясь на гору, где стоял монастырь. У подножия крутой винтовой лестницы, которая вела в башню, его уже ждал Аким, снова выглядевший очень неряшливо и казавшийся совершенно оглушенным семутой. После того как Иблис погрузил руку в электропроводящую жидкость и коснулся пальцами мыслящей субстанции когитора, он не мог понять, зачем монах все время старается притупить свои чувства. Вероятно, поток мыслей когитора был столь мощен, что широкоплечему монаху требовалось ослаблять их, чтобы в его мозгу не путались следовавшие друг за другом откровения.

– Я вижу, что ты смотришь на меня с явным неодобрением, – проговорил Аким, посмотрев на Иблиса сквозь полуопущенные веки.

– О нет, – ответил Иблис, но потом решил, что не имеет права лгать. – Я просто заметил, что ты слишком увлекаешься семутой.

Великан усмехнулся и заговорил, слегка растягивая гласные:

– Непосвященному может показаться, что я сознательно умерщвляю свои чувства, но дело не в этом. Просто семута позволяет мне забыть мое собственное разрушительное прошлое, ту жизнь, какую я вел до того, как присоединился к когитору, воодушевленный его идеями. Кроме того, семута помогает мне игнорировать чувственный зов плоти, который отвлекает меня от действительно важных вещей.

– Я не могу представить тебя разрушительной личностью.

– Но я был таким. Мой отец боролся с поработителями и погиб во время одной из попыток очередного восстания. После этого я решил мстить мыслящим машинам и преуспел в этом. Я возглавлял группу боевиков, и мы… уничтожили нескольких роботов. Вынужден извиниться, но мы одновременно убили нескольких доверенных рабов, таких, как ты. После этого Экло сумел организовать мое спасение и духовную реабилитацию, если можно так выразиться. Он никогда не говорил мне, почему он меня разыскал и как он все это устроил. Есть вещи, которые когитор не открывает никому, даже мне.

Монах резко отвернулся и начал на нетвердых ногах подниматься по лестнице, ведя за собой Иблиса в комнату в башне, где в суровом презрении к миру обитал когитор. Остановившись посреди комнаты с цветными витражами, он продолжил:

– Экло обдумал долгосрочную перспективу твоего положения. Очень давно он наблюдал изменения, происшедшие с человечеством после того, как титаны сокрушили Старую Империю, но тогда он не стал ничего делать. Экло думал, что беды и катастрофы улучшат человеческую породу, заставят людей очнуться от сонной растительной жизни и бесцельного существования.

Монах вытер пятно семуты с угла рта.

– Отделив свой разум от тела, кимеки-титаны могли стать такими же просвещенными, как когиторы. Такова была надежда Экло, когда он помогал перевоплощению Юноны. Но титаны не сумели подняться над своими животными пороками. Эта слабость позволила Омниусу покорить и их, и все человечество.

Аким подошел к прозрачной емкости, в которой хранился головной мозг Экло.

– Экло верит, что ты сможешь изменить лик Вселенной.

Сердце Иблиса бешено застучало.

– Нет ничего невозможного.

Но он понимал, что не сможет в одиночку сражаться с мыслящими машинами. Ему надо будет найти помощников. И много помощников.