Идиот нашего времени - Александр Владимирович Кузнецов-Тулянин

еще ищет отклик… а мы, конечно, идем навстречу всем пожеланиям…

— Марина Николаевна, я читал письмо. И по телефону вы мне все объяснили, — заулыбался Смирнов. Он спокойно приподнял руки, словно бы останавливая ее. Тут под рукавом неказистого поношенного костюма мелькнула Швейцария из белого металла. Вероятно совсем не ширпотреб. А плюс к Швейцарии Сошников только теперь рассмотрел и граненные взблески бриллиантика, вделанного в галстучную заколку.

«Не согласится, — отозвалось на Швейцарию и заколку, — ну и… меньше забот».

За второй месяц напряженной работы было только пять серьезных клиентов, давших согласие, в первый месяц оказалось даже гуще. Для столь эксклюзивного дела, думалось Сошникову, требовался иной подход.

И вдруг управляющий поднялся со своего кресла-стула и, прищуриваясь, проедая взглядом Сошникова, направился прямиком к нему.

— Позвольте поинтересоваться, — неуверенно начал он, — Вас, простите?..

— Игорь…

— …Александрович, — настороженно добавила Марфа за Сошникова.

— Игорь Александрович! — Крупное мужичье лицо потеплело, усы опять поползли вверх. — Пятнадцать минут назад, в новостях, ээ-э… — он сделал несколько суетливое для своей солидности движение, одновременно глазами и руками показывая в сторону широкого телеэкрана в углу… — Это вас там?..

— Возможно… Да, — не стал отрицать Сошников, но почувствовал, что краснеет.

— И вы что же, каких-то два-три часа назад там были?.. И стояли прямо так, как мы сейчас с вами? — Смирнова все больше охватывало изумление. — И жали его руку, и разговаривали?

— Ну, в принципе… Так получилось.

— От души поздравляю! Позвольте мне в свою очередь!.. — Управляющий потянулся к руке Сошникова обеими своими крупными, но мягкими розовыми руками, одновременно делая телом что-то вроде книксена, так что Сошникову из своей собственной неловкости пришлось выворачиваться и привставать, чтобы подать ему руку. — Очень рад…

Видно было, что и правда рад, Сошников смог даже уловить мотивы его радости. Сбитая с толку Марфа несколько растерялась, и Сошников кивнул ей, чтобы продолжала.

— Мы сами, со своей стороны, наша газета, — неуверенно заговорила она. Замолчала, сглотнула, но наконец сумела собраться и, жизнерадостно одаривая хозяина улыбками и взглядами, вновь защебетала тем нежным, похожим на журчание голосом, который неизвестно каким волшебным образом превращался из ее обычного, немного хрипловатого, прокуренного: — Мы, если честно, сами спонсируем эту красивую программу задаром и, несмотря на наши убытки, но это престижно, как вы сами понимаете, и, конечно, мы идем навстречу спонсорам. Заметьте, спонсорам, а не рекламодателям, потому что спонсор обретает, как вы сами понимаете, совсем другое звучание, и благородство пожертвований, альтруизм… но, главное, как успели заметить, губернатор лично, и отношение региональных властей, плюс финансовый департамент… к тому же конкретно за публикацию газета не берет ни копейки, поскольку отчисления в фонд строительства центра… — Она наконец запуталась, замолчала и взглянула на Сошникова, словно справляясь, все ли правильно сказала. Тот, чуть улыбнувшись, опять снисходительно кивнул.

— А что же публикация? — немного настороженно спросил Смирнов. — Статья будет или мы так должны денежки перечислить?

— Непременно! Об этом и пойдет дальнейшая речь… И даже больше, чем в прежнем объеме. И статья обязательно, к тому же мы такие давние партнеры. Ха-ха-ха!.. Вы же знаете, что мы не подводим, Юрий Евгенич…

— Ну что ж… Я уже дал предварительно согласие. И слово свое менять не намерен. — И он вновь теплыми дружественными глазами взглянул на Сошникова. — Остается обсудить, какова цена вопроса. Как я полагаю, если статья печатается бесплатно, то деньги мы должны перечислить на счет строящегося реабилитационного центра?.. Угадал?.. Очень хорошо!.. А если память мне не изменяет, прошлая публикация стоила двадцать тысяч рублей?.. Ну а в данном случае вопрос отпадает сам собой.

— Не двадцать тысяч рублей. Ситуация немного изменилась, — без намека на робость Марфа приступила к главной части программы. — Двадцать одна тысяча…

Но не успела договорить, он с какой-то мелкой поспешностью перебил ее:

— Двадцать одна? Ну что ж, в таком вопросе это тоже не деньги. — И победно заулыбался. — Участвовать в программе — для нас безусловно честь. Давайте договор, чтобы меньше мороки, я сразу подпишу.

Марфа не подала бумаг, хотя открытая папочка лежала перед ней. Она сделала несколько неловкое движение, словно поудобнее усаживаясь на стуле, немного придвигаясь к столу и на мгновение являя на лице вредную для дела озабоченность, даже хмурость. Наконец с упором посмотрела в глаза Смирнову и твердо сказала:

— Не рублей, Юрий Евгенич. Двадцать одна тысяча долларов.

«Почему двадцать одна? — подумал Сошников. — Для большей заковыристости? Очко…»

Несколько секунд все молчали. Наконец Смирнов медленно произнес:

— Вы что, оху… — и так же медленно, словно в раздумье, поправился: — Охренели? — И тут же с испугом посмотрел на Сошникова. — Боюсь, это невозможно.

— Юрий Евгенич, — Марфа сострадательно и в то же время непреклонно положила руку на грудь, поближе к шее, чтобы, наверное, не сильно нажимать и не искажать величественной формы. — Я же объясняла вам, что речь идет не о рекламной акции. Мероприятия по спонсированию строительства центра в самом разгаре. — Однако голос ее перестал быть воркующим.

— Да на кой мне х… этот ваш центр, — с той же задумчивостью произнес он.

— Ну прямо не знаю, — с досадой сказала Марфа. — Посудите сами. Многие уже прекрасно осознали свою незаменимую роль… И к тому же газета, — она подняла голос до торжественных ноток. — Газета только шествует, и мы со своей стороны идем навстречу спонсорам, пишем задаром статьи, в конце концов, о том, какие вы хорошие, что вот мол, перечислили денежку детям, и наша дружба и так далее!

— Двадцать одна тысяча долларов… Ребята, с меня даже «Российская газета» меньше просила. И то я их послал. Знаете, куда я их послал?.. Вас я туда не пошлю, потому что вы не «Российская газета», вы — свои. Вы — здесь… Но, дорогие мои, помочь тоже ничем не могу. Нет, ничем.

— А нам помогать не надо, — тихим, но недовольным голосом вставил Сошников. И управляющий опять испуганно посмотрел на него. — Помогите детям. А мы в свою очередь поможем вам публикацией в газете, чтобы о вашем альтруизме узнала общественность области, в том числе — заметьте — лично губернатор, который давно дружит с нашей газетой.

Марфа энергично закивала:

— Юрий Евгеньевич, вы поймите, редакция с этого ничегошеньки не получает. Мы выступаем такими же спонсорами, и ясно осознаем всю сложность задачи… но и благородство спонсоров… ничегошеньки не остается втуне… И не с одним вашим банком, а со всеми спонсорами. И уже масса!.. А завод металлоконструкций, пожалуйста! Машиностроители и металлурги. И ряд строителей… Мы взвалили колоссальную работу. А все перечисления до копеечки исключительно в фонд реабилитационного центра для детей-инвалидов. Инвалидов.