Долина кукол - Жаклин Сьюзан

Тщательно, словно врач, он осмотрел ее груди.

– Я договорился, что ты пройдешь цикл гормональных инъекций для поддержания упругости груди. Тебе их будут делать во время восстановительного периода после операции.

– И где же будет происходить это великое чудо?

– Устроить это стоило больших трудов, но теперь все обговорено и решено. Завтра ты ложишься в клинику пластической хирургии. Конечно, под вымышленным именем.

* * *

Клод был прав, это оказалось нелегким делом. И сама-то операция была малоприятной, но все силы из нее высосал именно восстановительный период. Полтора месяца полной изоляции, ежедневное созерцание своего распухшего, покрытого пятнами лица, налитых кровью глаз, безобразных черных швов за ушами. Сомнения, обретет ли она когда-либо нормальный вид. Ужас при мысли, что она совершила ошибку. Однако швы были сняты, яркие пурпурно-красные рубцы приобрели светло-розовый оттенок. Теперь она знала, что шрамы станут совсем незаметны.

Отек на лице сошел, и настроение Дженифер взмыло резко вверх. Клод оказался кругом прав – успех был абсолютный. Вряд ли она выглядела так хорошо даже в двадцать лет. Разумеется, двадцать лет дать ей было нельзя, но все же выглядела она потрясающе: на лице – ни единой морщинки, упругая кожа… Теперь ей не страшны придирчивые взгляды голливудской публики.

…Солнечным декабрьским днем самолет приземлился в нью-йоркском международном аэропорту. Когда Дженифер шла сквозь толпу репортеров, под вспышками фотокамер, ее вдруг захлестнула волна благодарности и признательности Клоду. От нее не укрылось, что некоторые репортеры-женщины изучающе разглядывают ее.

Она выговорила себе неделю в Нью-Йорке и наконец-то после столь длительного перерыва встретилась с Анной. Целыми часами они обсуждали все жизненные перипетии Дженифер, ее мимолетные увлечения и романы. Наконец Анна рассказала ей о своих отношениях с Кевином.

Дженифер вздохнула.

– Не знаю, может, он и в самом деле хороший человек, как ты о нем говоришь, но он – сволочь, раз не женится на тебе.

– Это не имеет значения, – стояла на своем Анна. – Если уж начистоту, то и я не люблю его по-настоящему. Пусть лучше все остается как есть.

– По-прежнему ждешь божественной неземной любви? – спросила Дженифер. – Знаешь, Анна, по-моему, женщина может или любить сама, или быть любимой.

– Почему?

– Не знаю. Не получается – и все. Да ты и сама должна это знать. Аллен любил тебя, даже хотел жениться. И Кевин тебя любит. И тем не менее, ты можешь спокойно взять и уйти от них, ничего при этом не испытав. А вот Лайона ты любила сама… и он преспокойно ушел от тебя.

– Нет, просто это я тогда вела себя глупо. Знала бы ты, сколько бессонных ночей я… Даже сейчас я часто лежу, не сплю и заново переживаю то время. Как мне следовало вести себя тогда? И что бы из этого могло выйти?

– Если бы ты вернулась в Лоренсвилл?

– Да. Это ведь было бы не навсегда. Он все равно стал бы профессиональным писателем. Его первая книга точно так же получила бы прекрасные отзывы, но не принесла бы ему ни цента. После этого он написал бы ту ужасную книгу, только ради денег – как демонстративный вызов всем – потом еще несколько и, наконец, взялся бы за сценарии к кинофильмам. То, чем он занимается сейчас в Лондоне, он вполне мог бы делать и здесь. Только жил бы в Голливуде или в Нью-Йорке и писал бы для телевидения. В любом случае мы были бы вместе. Я просто запаниковала. Если бы я могла подумать, что…

– Но раз мужчина смог вот так взять и уйти… Анна, он же не любил тебя по-настоящему.

– Он любил меня, я знаю, – упрямо возразила Анна.

– Ну конечно. Точно так же, как Аллен считал, что ты любишь его. И как Кевин считает, что ты любишь его. Он настолько уверен в тебе, что даже не чувствует себя обязанным жениться. Анна, если ты действительно чувствуешь, что Кевин любит тебя, заставь его жениться. Это так редко бывает, когда тебя кто-то любит. Со мной такого ни разу не было.

– Да полно тебе, Джен. Вся Европа любит тебя… а теперь и Америка будет у твоих ног.

– Они любят мое лицо и тело. А не меня! Это огромная разница, Анна. – Она передернула плечами. – Может, я просто не из тех, кого можно полюбить?

– Я люблю тебя Джен, по-настоящему.

– Знаю, что любишь. Жаль, что мы с тобой не лесбиянки – прекрасная бы получилась парочка. Анна рассмеялась.

– Если бы мы были лесбиянками, то у нас с тобой, скорее всего, ничего не получилось бы. Ты же сама говоришь: один любит, а другой только позволяет себя любить. Или у лесбиянок все иначе?

Дженифер смотрела куда-то вдаль.

– Нет… даже в гомосексуальных отношениях одна партнерша любит, а другая лишь позволяет себя любить. – Она внимательно изучала себя в зеркале. – Ну что же, у тебя есть Кевин, а у меня – Голливуд.

– Но ведь ты получаешь удовольствие от своего успеха, правда? – спросила Анна. Дженифер пожала плечами.

– Временами – да. Но я ненавижу эту работу. Профессионалом я так и не стала, я же актриса не по призванию. И еще, я всегда только разделяла чью-то известность – сначала принца, потом Тони. А все это сводится к одному: сама я не заслуживала ее – ни с принцем, ни с Тони, ни со своей работой. На меня всегда работали мое лицо и тело. О господи! Полжизни бы отдала за человека, который полюбил бы меня саму…

– Если это то, чего ты действительно хочешь, Джен, ты его найдешь. Я уверена, что найдешь.

Дженифер дотянулась до Анны и взяла ее за руку.

– Молись за это, Анна. Я хочу выйти из этой сумасшедшей гонки. Хочу, чтобы рядом был человек, который любит меня… Хочу ребенка. Мне ведь еще не поздно. Молись за то, чтобы я встретила настоящего мужчину и послала бы Клода и всех прочих к чертовой матери!

Весной 1960 года Кевин Гилмор перенес тяжелейший инфаркт. Посеревший, почти без признаков жизни, он две недели пролежал с кислородной маской. Едва оказавшись в состоянии говорить, он взял Анну за руку.

– Анна, я, похоже, выкарабкаюсь? – Казалось, он поверил ей, когда она сжала его пальцы и кивнула.

– Обещай мне только одно, – прошептал он. – Если я и впрямь выкарабкаюсь, ты выйдешь за меня замуж. Она заставила себя улыбнуться.

– Ничего не говори, Кевин. Тебе нужен полный покой.

– Ради бога, Анна. – Слезы выступили у него на глазах. – Я боюсь. Я не смогу один выдержать это. Пожалуйста… Я встану на ноги, если буду знать, что ты выйдешь за меня… что ты всегда будешь рядом.

– Кевин, тебе необходим покой. Ты поправишься.

– Для детей, которых ты хотела, Анна, уже слишком поздно, но все остальное я тебе дам. Продам свою фирму… будем путешествовать. Скажи только, что выйдешь за меня и никогда не покинешь.