Подсказчик - Донато Карризи

«…Но быстротечный акт должен быть повторен. Поскольку результат исчезает, воспоминаний становится недостаточно, и им на смену приходит неудовлетворенность и отвращение. Фантазий больше не хватает, и нужно повторить ритуал. Потребность должна быть утолена. И так — бесконечно».

Бесконечно.

Она встретила его сидящим на одной из металлических ступеней пожарной лестницы. Он подносил зажженную сигарету к губам, зажав ее между пальцами.

— Не рассказывай об этом моей жене, — обратился к девушке Стерн, увидев ее выходящей из двери запасного выхода.

— Не беспокойся, все останется в тайне, — успокоила его Мила, садясь рядом.

— В таком случае что я могу для тебя сделать?

— Откуда ты знаешь, что я пришла расспросить тебя кое о чем?

Стерн в ответ выгнув бровь.

— Альберт ни за что не позволит себя поймать, и тебе это тоже известно, — продолжила Мила. — Думаю, что он спланировал уже и свою смерть: она тоже — часть его плана.

— Туда ему и дорога. Я знаю, что не по-христиански говорить такие вещи, но это так.

Мила внимательно посмотрела на Стерна и сделалась серьезной.

— Вы его знаете, Стерн. Вам известно о нем очень много, иначе он никогда не подбросил бы пятый труп в Бюро. Должно быть, он идет по следам ваших прошлых расследований. Он знает о ваших перемещениях, поэтому ему и удается всегда опережать нас. И думаю, что прежде всего он знает Гавилу…

— Что натолкнуло тебя на такую мысль?

— Я прочла выступление Горана на суде, относящееся к одному старому делу, и Альберт ведет себя так, словно хочет опровергнуть его теории. Это — серийный убийца sui generic (вновь созданный). Он не производит впечатления человека, подверженного расстройству личности по типу нарциссизма, поскольку предпочитает привлекать внимание к другим преступлениям, а не к себе самому. Не похоже, чтобы он находился во власти необузданных инстинктов, ему превосходно удается контролировать себя. Ему не доставляет удовольствия то, что он делает, кажется, что его больше привлекает вызов, который он сам и бросает. Как ты можешь это объяснить?

— Очень просто: я никак это не объясняю. Меня это не интересует.

— Как ты можешь наплевательски ко всему относиться?

— Я не сказал, что мне на все наплевать, я сказал, что это меня не интересует. Это — разные вещи. Что касается нас, то мы никогда не принимали его «вызов». Ему удается держать нас в напряжении только потому, что нужно еще спасти девочку. Неправда, что он не страдает нарциссизмом: он хочет, чтобы только мы обратили на нее внимание, и никто другой, понятно? Журналисты радовались бы как сумасшедшие, подай он им хоть один знак. Но Альберту это не нужно. По крайней мере, сейчас.

— Поэтому мы не знаем, что он задумал напоследок.

— Точно.

— Но я убеждена в том, что Альберт пытается сейчас привлечь внимание к вам. И говорит о Бенджамине Горке.

— А, Вильсон Пикетт.

— Я бы хотела, чтобы ты рассказал мне о той истории…

— Читай дело.

— Борис признался мне, что тогда у вас были некоторые трудности…

Стерн отбросил в сторону то, что осталось от его сигареты.

— Борис иногда и сам не знает, что говорит.

— Ну, давай, Стерн, расскажи мне, как все было! Я не единственная, кто заинтересовался этим делом…

И Мила поведала ему об увиденной в портфеле Теренса Моски папке.

Стерн задумался.

— Хорошо. Но поверь мне, тебе это не придется по вкусу.

— Я готова ко всему.

— Когда мы поймали Горку, стали детально изучать его жизнь. Этот тип практически и жил в своем грузовике, но нам удалось обнаружить чек на покупку некоторого количества продуктов питания. Мы подумали, что он, почувствовав, как кольцо вокруг него сужается, стал готовиться залечь в каком-нибудь надежном месте, дожидаясь, пока все страсти не улягутся.

— Но это было не так…

— Спустя месяц после его поимки стало известно об исчезновении одной проститутки.

— Ребекка Спрингер.

— Точно. Время ее исчезновения приходилось приблизительно на Рождество…

— То есть когда Горка был арестован.

— Так и есть. И место нападения на женщину находилось как раз на пути следования его грузовика.

Мила сама сделала заключение:

— Горка удерживал ее насильно, и эти продукты были для нее.

— Нам не было известно ни ее местонахождение, ни то, как долго она могла еще продержаться. Тогда мы допросили самого убийцу.

— И конечно, он все отрицал.

Стерн покачал головой:

— Нет, совсем не так. Он со всем согласился. Но прежде, чем выдать место ее пленения, он поставил одно маленькое условие: он расскажет об этом только в присутствии доктора Гавилы.

Мила недоумевала:

— Ну, тогда в чем же, собственно, была проблема?

— А проблема в том, что доктора Гавилы в тот период с нами не было.

— А как Горка об этом узнал?

— А этот садист-ублюдок и не знал об этом! Мы разыскивали криминолога, а для той бедняги оставались считаные дни. И как только Борис не допрашивал Горку.

— И он заставил его говорить?

— Нет, но, прослушивая записи предыдущих допросов, Борис обратил внимание на упомянутую Горкой вскользь старую лавчонку, под которой была вырыта шахта. Именно Борис в одиночку и нашел Ребекку Спрингер.

— Но она уже умерла от истощения.

— Нет, она вскрыла себе вены одним из консервных ножей, оставленных убийцей вместе с запасом провизии. Но большее недовольство вызывало совсем другое… Согласно заключению судмедэксперта, она покончила с собой приблизительно за два часа до появления там Бориса.

Мила почувствовала, как мороз пробежал по коже. И все-таки она спросила:

— А что все это время делал Гавила?

Стерн улыбнулся, скрывая истинные чувства.

— Его обнаружили спустя неделю в туалете на одной из станций техобслуживания. Водители вызвали скорую помощь: он находился в коме от переизбытка спиртного в организме. Горан оставил сына на няню и уехал из дома, чтобы как-то переварить уход своей жены. Когда мы приехали к нему в больницу, он изменился до неузнаваемости.

В этом рассказе, возможно, и заключалась та единственная нить, что связывала полицейских из следственной группы и гражданское лицо Гавилу. Поскольку именно человеческие трагедии в большей степени, чем успехи, связывают между собой людей. Так думала Мила. И ей вспомнилось высказывание Горана, услышанное ею в его доме, после того как он понял, что оказался обманутым Роке относительно Джозефа Б. Рокфорда.