Когда поёт Флейта Любви - Анна Кривенко

фыркнула, но тут же поникла и опечалилась. Да! Ей нравится Леонард! Да, ее любовь к Хоте каким-то образом трансформировалась во влечение к Леонарду Хоффману. Просто она вообще не могла найти между ними разницы! В ее сердце почему-то это был один и тот же человек! И хотя умом она понимала, что это не так, но сердце жило своей собственной жизнью и отказывалось чувствовать иначе.

Но у Софии, очевидно, не было шансов! Леонард видел только Аниту! Девушка тяжело выдохнула, а потом тряхнула головой и решила приняться за работу, чтобы отвлечь себя от всей этой непомерно огромной печали…

***

Хота и Анита на лошадях неспеша преодолевали холм за холмом, направляясь к ферме пастора Стена Батлера. Им осталось два дня пути, и сейчас уже надо было сделать привал.

Хота соскочил с лошади и быстро развел огонь, чтобы можно было подогреть немного воды и развести для Аниты прописанное доктором лекарство.

Хота в корне изменил свое отношение к Аните. Во-первых, он перестал винить ее в смерти Четана, потому что тот оказался жив. Во-вторых, он увидел и понял, что она искренняя и простая девушка, пережившая множество бед в своей жизни. Это смягчило его грубое сердце.

Когда лекарство было готово, Хота подал его Аните, и та приняла его с огромной благодарностью в глазах. Ей было все еще неловко видеть заботу со стороны Хоты.

За все это время они больше ни разу не разговаривали, но у каждого на языке вертелся свой вопрос. Хота, пожевав немного припасов и запив водой из фляги, спросил первым.

— Анита, теперь мы одни и можем спокойно поговорить. Расскажи мне о том, почему ты все-таки сбежала от Четана тогда, ведь он относился к тебе так хорошо! Ты знала, что он в ближайшее время планировал и сам отпустить тебя?

Анита немного печально опустила голову.

— Я просто была глупой и безрассудной, — проговорила она. — Четан действительно обращался со мной очень хорошо, и я действительно это ценила. Но… однажды я нашла в его «типи» одну старую Библию… Это оказалась Библия моего умершего отца! Дело в том, что моя семья когда-то погибла от рук апачей, а когда я увидела вещь моего отца в палатке апача, я тут же подумала, что он и был убийцей моей семьи, понимаешь?

Хота задумчиво почесал подбородок. Да, выглядело все очень убедительно! Действительно, можно было легко заподозрить Четана в подобном, ведь войны между апачами и бледнолицыми постоянно уносили жизни десятков людей вместе с их семьями!

— Я не должна была быть импульсивной… — продолжила Анита, — я должна была остановиться и подумать, но… меня захватили страх и обида, поэтому я сбежала!

Хота понимающе кивнул, а потом задал следующий вопрос:

— А что произошло в поместье Бернсов? Ты знала, что я там тоже был?

Анита отрицательно покачала головой.

— Я не знала. Просто… мое сердце горело обидой на Четана не один год. Вот в этом была моя самая большая ошибка. Мне нужно было простить его и не хранить зло в сердце. Но я не сделала этого и, когда увидела его борющимся с солдатами, просто не выдержала и выплеснула на него всю свою боль… В тот момент я не думала о последствиях, а просто была во власти своих негативных чувств! И только когда Четан пострадал, и мне сообщили, что он был убит, вот тогда я ужаснулась…

И далее Анита рассказала Хоте, как она оказалась на ферме Стена Батлера и, впоследствии, встретилась с Четаном, опустив факт, что именно она является легендарной Кэчиной Кими, взбудоражившей своими подвигами весь этот край.

Хота выслушал ее очень внимательно, окончательно порвав со своими подозрениями на счет Аниты. Он понял, что, по сути, она ни в чем не виновата, и навсегда простил ее. Когда же девушка закончила свой рассказ, настала ее очередь задавать вопросы.

— Хота, скажи мне, как ты стал Леонардом?

Хота взглянул в ее светлые глаза и печально улыбнулся.

— О, эта история не менее запутана, чем твоя! — проговорил он. — Возможно, тебе покажется это странным, но Леонард — это мое настоящее имя, данное мне при рождении…

Анита удивилась. Все это время она была уверена, что Хота выбрал себе имя сам, чтобы с ним жить в мире белых людей. Она считала его полукровкой, но больше ничего не знала о его прошлом.

— Ты знаешь, Анита, — продолжил юноша, немного поправив челку, спадающую ему на глаза, — у нас с тобой много общего! — он улыбнулся белозубой улыбкой, а Анита радостно улыбнулась ему в ответ. Но потом Хота посерьезнел и продолжил:

— Мои родители тоже умерли, когда я был еще ребенком. Я долгое время ничего не помнил. По сути, я помнил лишь жизнь, начавшуюся у апачей, а остальное было, как в тумане. Но — посмотри на эти глаза, — Хота указал пальцем на цвет своих ярко-зеленых глаз, — они всегда напоминали мне, что я не апач! Ты знаешь, я так злился! Я ненавидел их, потому что они делали меня бледнолицым. Просто, по рождению — я и есть чистокровный бледнолицый…

Анита завороженно слушала Хоту, открывая его для себя с новой стороны. Она представила ребенка — сильного, отважного и зеленоглазого — пытающегося доказать всем, что он настоящий апач! Сколько боли может испытать человек, которого не принимает общество!

Хота поведал ей о дружбе с Четаном. Они были настоящими братьями. Потом Четан покинул деревню и ушел в горы. Хота последовал за ним. Потом их нелепое пленение, потом «смерть» Четана…

Анита слушала его с замирающим сердцем. Когда Хота дошел до момента встречи с пастором Моуди, он остановился.

— Знаешь, — наконец, произнес он, — я никогда не хотел возвращаться в мир белых. Единственное, что я хотел узнать, так это почему мои настоящие родители покинули меня… — Хота печально вздохнул, — и я все узнал! Они меня не бросали! Их убили, очень жестоко и бессовестно! Я уже нашел исполнителей этого убийства и отправил их за решетку, осталось поквитаться с заказчиком…

Хота замолчал и с болью ушел в себя. Анита с состраданием посмотрела на него. Да, их судьбы действительно в чем-то похожи. Оба потеряли родителей, оба остались совершенно одни… «Он словно мой братишка, — подумала Анита и тут же усмехнулась, — его даже зовут также, как моего погибшего брата!»

— Хота! — ласково проговорила она. — Я очень тронута тем, как стойко ты прожил такую тяжелую жизнь… — когда Хота поднял на нее глаза, она нежно ему улыбалась. — Разреши мне называть тебя братом! Ты знаешь, наши судьбы действительно