Операция «Наследник», или К месту службы в кандалах - Светозар Чернов

Артемий Иванович предлагает Фаберовскому выдавать себя не за англичанина, а за русского. Тот говорит, что в этом нет смысла, но боится, что любовь египтян к русскому царю могут сослужить им плохую службу.

Доехав до большой, обсаженной пальмами и украшенной бронзовым конным памятником Махмеда-Али площади Консулов, агент Кука сдал Фаберовского и Артемия Ивановича на руки хозяину гостиницы «Европа», толстому господину в феске и с вечной сигарой в зубах.

Артемий Иванович с Фаберовским и Пенелопой посвятили день прогулкам по набережной канала Махмудия, смотрели через ограду сад грека Антониадиса, русского подданного, сделавшего себе крупное состояние подрядами в крымскую кампанию и теперь почившего на лаврах Александрии, сад, похожий на сказочный сад Шахерезады, и не идущий даже в подметки ему запущенный и грязный сад самого хедива.

В сады публику пускают только по пятницам, зато можно посетить дворец хедива.

Смотрели также за городом Помпееву колонну, построенную в честь императора Диоклетиана богатым римлянином Помпеем. Потом Фаберовский покинул их, чтобы связаться с Батчелором и узнать о состоянии дел. Вечером поляк заехал в гостиницу, взял Артемия Ивановича и, объяснив жене, что им надо поговорить по делам, отправился в одну из многочисленных кофеен поблизости от площади Консулов.

Уже на площади Консулов к ним пристала юная арабская девочка, на вид лет одиннадцати, и восклицая «Дюа франк!» и тыча пальцем в живот Артемия Ивановича, предложила ему идти за ней. Видя, что он растерянно оглядывается на поляка, она воскликнула «катр франк!» и поспешно объяснила на пальцах, что четыре франка — это уже на двоих. Фаберовский решительно отправил ее прочь, а Владимиров наставительно погрозил юной грешнице пальцем. Прежде чем они скрылись в дверях кофейни, их еще не раз осаждали юные жрицы любви, выкрикивая непристойные предложения и навязчиво предлагая себя всего за два франка.

Укрывшись в кофейне, где они выпили арабского кофе и по стакану тамарина — прохладительного местного напитка из сока плодов, Фаберовский спросил, как Владимирову понравился город. Тот ответил, что все хорошо, они ездили в крепость, чтобы проникнуть в ту ее часть, которая выходит на море и где раньше стоял Александрийский маяк, одно из чудес света. По дороге в крепость кругом груды белых камней, следы английской бомбардировки восемь лет назад. В крепость их не пустил английский часовой, а затем и дежурный офицер, узнав, что кавалер у Пенелопы — русский.

Фаберовский излагает состояние дела, что обе лодки и котел уже в Каире, доставлены по каналу на баржах. Котел будет отправлен из Каира на станцию эль-Матария, где находится фирма Дервье, и что прибытие русского наследника ожидают в Исмаили в воскресенье 23 ноября (н.с.). Котел будет действительно доставлен на ферму, а лодку надлежит разгрузить в Каире, чтобы использовать на Ниле. Вторую, электрическую, Батчелор уже направил вместе с греком-инженером Зорабалсом вверх по Нилу к порогам в Асуан. Орущие и галдящие арабы дают им возможность открыто говорить, не боясь быть кем-нибудь услышанными, и тут они видят входящих в кофейню Ландезена, Продеуса, Бинта и доктора Гримбла, прибывших только что на пароходе из Неаполя. Удирают из кофейни, пытаются запутать следы. Продеус присоединился к ним уже в Александрии.

Утром 20 ноября едут на вокзал, чтобы отбыть 9-часовым экспрессом в Каир.

В 1885 году экспресс из Александрии в Каир в 4 часа 20 минут за 30,5 фр. (117 пиастров) или 20,25 фр. (78 пиастров), обычный поезд в 5.5–6 часов за 97, 65 или 39 пиастров. От Каира до Александрии 128 миль (как от Лондона до Ноттингема, только ехать не чуть более двух часов, а 3.5 часа. Первый класс стоит 117 пиастров, или же 30.5 франков, или около 24 шиллингов (так в 1910-е годы, в 1889 году билет стоит около 40 франков).

В грязных вагонах душно. По своей конструкции вагоны похожи на те, что употребляются на российских железных дорогах: коридор вдоль вагона, в который выходят наполовину остекленные окна купе. Все трое устраиваются на кожаных диванах.

Железнодорожная линия Александрия-Каир напоминала линию Петербург-Москва, поезда здесь ходили быстро и по расписанию. На всех других линиях они плелись подобно тамбовско-саратовским составам и безбожно опаздывали.

После выезда из Александрии справа очень долго тянется озеро Марьют, а слева — канал эль-Махмудия и белые ибисы торчат в пожелтевшем тростнике. На месте озера Марьют (Мареотийское озеро) отвратительные зловонные болота, отравляющие иногда всю Александрию. Железная дорога огибает это огромное озеро и, кажется, на долгое время уходит от моря; но очевидно это — не Средиземноморье, которое каждый видит в течение первой части поездки. Канал Махмудия неширокий, 15–17 (32–36 м) саженей, но движение значительное, т. к. по нему проходит большая часть идущих из внутренностей страны дешевых или громоздких предметов александрийской отправки. Беспрестанно видишь на одном уровне с окном вагона, а иногда и выше их проходят большие треугольные паруса, между тем ни судов, ни воды не видишь. Из узких каналов вычищают скапливающийся во время подъема Нила ил и сваливают его на берег, так что образуются вдоль каналов стены ила, за которыми не видно из поезда ни лодок, ни самого канала. Первым закончилось озеро, потом канал отодвинулся от полотна далеко на север. Мы скоро достигаем района пустыни, и первое интересное зрелище, который видно — деревни и города на каждом шагу, где постройки: не то глиняные, не то навозные кучи, в которых домишки крохотные и слеплены из нильского ила, перемешанного с соломой; теснота невероятная. Из куч домов выделяются только мечети своей белой окраской и стройными минаретами. Видны также длинные вереницы верблюдов. Поезд шел мимо обрывов, поросших целыми рощами кактусов.

Фаберовский читает английскую газету, купленную на вокзале, и узнает, что Селиверстов убит.

В 17 милях от Александрии находится полуразрушенное местечко под названием Кафр-эд-Даввар, в котором поезд не останавливается. Указывая за окно, британский офицер говорит: «В этом месте Араби-паша построил свои самые сильные укрепления после бомбардировки Александрии и занятии нами Рамле (Ramleh) в 1882 году.» Араби построил крепости, чтобы воспрепятствовать английским солдатам, собирающихся на Каир, но он не преуспел в остановке их.

Около (28 км) Кафр-эд-Даввар, где Араби в 1882 году воздвиг сильные укрепления против Александрии и Рамле, где базировались англичане, показываются первые хлопковые поля.

Через час после отъезда из Александрии первая остановка поезда — станция Даманхур в 38.5 милях (62 км) от Александрии. Первая остановка скорого поезда, время в пути — 1 час 15 минут. Даманхур находится в пяти милях от Ливийской пустыни, вокруг хлопковые поля. Стоянка пятнадцать минут. Никакие названия станций не выкрикиваются, поскольку каждый, как полагают, знает их. Едва поезд остановился, как был взят на абордаж толпами арабских лоточников, принесших хлеб, фрукты и яйца вкрутую. Они лезли наверх к окнам, в вагоны, по коридорам, и совершили обычный набег на поезд. Одеты они только в грязные белые туники и в род войлочной гребной шапочки.