Горечь войны - Найл Фергюсон

Как и в 1909 году, когда Сити обещал, что принятие народного бюджета приведет к экономическому краху, Ллойд Джордж снова сумел одержать верх над банкирами. Это взрастило в нем невероятное самомнение, очень заметное в той знаменитой речи, которую он через несколько недель произнес в Куинс-Холле: “Есть ли у вас с собой пятифунтовые банкноты? (Смех и аплодисменты.) …Если их поджечь, они сгорят, ведь это просто клочки бумаг… Из чего они сделаны? Из тряпок… Чего они стоят? За ними весь кредит Британской империи! (Громкие аплодисменты.)” 17 Предполагалось, что весь кредит империи должен гарантировать победу. “Я думаю, – заявил Ллойд Джордж в том же сентябре другой аудитории, – что деньги будут значить намного больше, чем мы можем сейчас представить” 18. Даже Кейнс, который потом станет в этом вопросе одним из главных пессимистов, в начале войны испытывал такой же оптимизм. В январе 1915 года он заверял своих друзей Леонарда и Вирджинию Вульф: “Мы обречены победить, причем с блеском, раз уж мы в последний момент приложили к решению этой проблемы весь наш разум, – он имел в виду свой разум, – и все наши богатства” 19.

Тут мы сталкиваемся с хорошо знакомой нам проблемой. Если германские финансы были в таком скверном состоянии, почему же державы Антанты так долго не могли выиграть эту войну, даже при поддержке великолепной британской финансовой системы?

Самым поразительным в Первой мировой войне в ее финансовом аспекте было то, что выиграть ее стоило примерно вдвое дороже, чем проиграть. Исследователи неоднократно пытались подсчитать, сколько война стоила воюющим сторонам в долларовом выражении. Так, по одной из версий, совокупные “военные расходы” (то есть превышение государственных расходов над довоенной “нормой”) у союзников – Франции, Великобритании, Британской империи, Италии, России, Соединенных Штатов, Бельгии, Греции, Японии, Португалии, Румынии и Сербии – составляли 147 миллиардов долларов, а у Центральных держав – Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии – 61,5 миллиарда долларов 20. Согласно другой оценке, речь идет о 140 и 83 миллиардах долларов 21. Мои собственные грубые подсчеты, приведенные в таблице 36, показывают, что этот порядок сумм приблизительно соответствует действительности: Великобритания потратила на войну 45 миллиардов долларов, что примерно в полтора раза больше, чем потратила Германия (32 миллиарда долларов) 22.

Таблица 36. Государственные расходы в 1914–1918 гг. (млн долл.)

прим. При подсчетах касательно России учтены: за 1914 год – данные за пять последних месяцев, за 1917 год – за восемь месяцев. В случае Италии и США расчеты сделаны исходя из того, что финансовый год заканчивается 30 июня, в остальных случаях – 31 марта. Суммы исчислены исходя из соответствующего среднего обменного курс доллара.

источники: Balderston, War Finance, p. 225; Bankers Trust Company, French Public Finance, pp. 119–123; Apostol, Bernatzky and Michelson, Russian Public Finance, p. 217.

Германия привлекала необходимые ей огромные суммы в основном за счет займов, однако в этом она не отличалась от других воюющих сторон. Как демонстрирует Балдерстон, если прибавить к бюджету рейха бюджеты земель – что необходимо делать при сравнении Германии с нефедеративными странами вроде Великобритании, Франции и России, – расхождения, на которые ссылаются Кнаус и его единомышленники, заметно уменьшаются 23. Германия во время войны покрывала налогами только 16–18% расходов, однако в этом смысле она ненамного уступала Англии (23–26%). Британская налоговая политика также не была заметно прогрессивнее германской: реальная ставка подоходного налога во время войны росла примерно одинаково для высоких и средних доходов, а налог на сверхприбыль в Британии платили только предприятия (в Германии он взимался и с физических лиц) 24. В среднем прямыми налогами покрывались 13,9% германских расходов военного времени. В Англии этот показатель составлял 18,2% – разница не такая уж большая 25. Более того, на фоне французской, итальянской и российской налоговой политики германская выглядит вполне прилично. В Пруссии, как и в большинстве крупных германских земель, подоходный налог взимался еще до войны, а во Франции закон о нем был принят накануне войны, но до 1916 года он не взимался, да и потом приносил в казну относительно мало 26. Французский налог на военную прибыль также был сравнительно легким, и его было нетрудно избежать 27. В среднем французы покрывали прямыми налогами всего 3,7% от совокупных расходов военного времени, то есть уступали по этому показателю даже итальянцам (5,7%) 28. Аналогично иллюзорный характер германского угольного налога 1917 года (большая часть которого фактически выплачивалась из чрезвычайного бюджета рейха) выглядел мелочью по сравнению с хаосом в российских налогах военного времени. Как мы видели, одним из главных источников дохода для царского режима была винная монополия, однако на время войны правительство запретило торговлю спиртным. В результате денег стало меньше, но население меньше пить не начало. Подоходный налог и налог на сверхприбыль, введенные в 1916 году, принесли в общей сложности 186 миллионов рублей: “сумму, которой не хватило бы и на неделю войны” 29. Короче говоря, огромный бюджетный дефицит был обычным делом для всех воюющих сторон, что приводило к росту их национального долга (см. табл. 37).

Таблица 37. Дефицит государственного бюджета некоторых стран в виде доли их расходов, 1914–1918 гг. (%)

источники: Eichengreen, Golden Fetters, p. 75; Mitchell, European Historical Statistics, pp. 376–380, Morgan, E. Studies in British Financial Policies, p. 41; Apostol, Bernatzky and Michelson, Russian Public Finance, p. 220.

При этом поражает не тот факт, что германский дефицит был немного выше по сравнению с тратами держав Антанты, а то, насколько больше державам Антанты приходилось занимать в абсолютных цифрах. Таблица 38 демонстрирует, что в номинальном выражении французский национальный долг увеличился между 1914 и 1918 годами впятеро, германский (с учетом как долга рейха, так и долгов земель) – в 8 раз, а британский – в 11 раз. У Италии национальный долг вырос в 5 раз, а у Соединенных Штатов – в 12 раз. В период с августа 1914 года по октябрь 1917 года российский долг вырос вчетверо 30. Впрочем, этим цифрам не стоит безоглядно доверять – отчасти потому, что некоторые страны (например, США) начали войну с относительно небольшим долгом, а отчасти потому, что некоторые долги были номинированы в относительно слабых валютах. Поэтому внизу таблицы я пересчитал увеличение национального долга к концу войны в долларовом выражении. Это показывает, что реальный рост национального долга у Германии был в два с лишним раза меньше, чем у Британии.