Матрица Скалигера - Вячеслав Лопатин

Географические карты Восточной Европы в середине XVIII века были очень несовершенны. Именно это обстоятельство подвигло Вольтера написать, что Карл на Украине не знал, куда он двигается. Отсутствие собственных знаний об украинской географии привело писателя к мысли, будто шведский король был в аналогичной ситуации и отправился в поход в неизведанные земли неподготовленным.

Через три десятка лет после того, как Вольтер объявил Украину неизвестной страной, то же самое фактически сделал английский путешественник Джозеф Маршалл, который считал, что эта страна находится так далеко от маршрутов путешественников, что её никто не посещает. Пытаясь разобраться с географией Восточной Европы, но находясь ещё в Англии, Маршалл перерыл доступную ему литературу и пришел к горькому выводу, что современные карты не содержат ничего нового, оставшись такими же, какими были двести лет назад. Неудовлетворенность исследователя понятна, однако эти двести лет вызывают вопрос: кто же составлял карты тогда и почему процесс был прерван на такое длительное время? Всего скорее, Маршалл столкнулся не с застоем, а с зарождением картографии, чем и объясняется её неразвитость. Мысль же о двухвековом периоде возникла вследствие фальсификации и удревнения английской истории, в ходе которой «состарились» и некоторые карты.

Англия приобретала в России лен и коноплю, закупка которых производилась в северных портах России. Поэтому англичане, знакомые только с русским Севером, наивно полагали, что эти виды произрастают посреди вечных снегов и морозов. В 1772 году Маршалл просветил своих соотечественников, поведав им, что Россия не является сугубо северной страной, и что лен и конопля выращиваются в её южных землях, например на Украине. О масштабной экспансии России на юг англичане ничего не знали, для них и даже для пытливого Маршалла эти события, по его же объяснению, происходили в «отдаленных частях света» и поэтому оставались «совершенно неизвестными». Все это демонстрирует реальный уровень развития географических, геополитических и естественнонаучных представлений в Англии в то время.

Возвращаясь к проблеме географических карт, следует отметить, что нормальная картография в XVIII веке могла осуществляться только методом астрономической съемки местности. Это означало наличие громоздкого инструментария и специально обученных для работы с ним людей. Ничего этого в Восточной Европе не было, а обычные западноевропейские путешественники не обладали ни инструментами, ни специальными знаниями. Для проведения астрономической съемки нужны были ученые, которых, естественно, среди всех любопытствующих, кто пересекал восточную границу, было очень мало. Поэтому карты восточноевропейских земель делались, что называется, «на глазок» и получались соответствующего качества. В результате путешественник, вооруженный такой картой, оказавшись в Восточной Европе, обнаруживал свою полную беспомощность.

Даже во второй половине XVIII века карты из–за своей редкости ценились буквально на вес золота. Астрономическая съемка требовала очень много времени, карты вычерчивались медленно, а начавшиеся военные действия могли еще больше затормозить процесс вплоть до его полной остановки.

— воскликнул польский король Станислав Август в 1794 году, несмотря на то, что карты просил Костюшко, готовивший восстание для освобождения страны от России.

Если на территории Польши могли свободно работать западноевропейские картографы, которым помогали местные ученые, то подобная работа в южных районах Восточной Европы, подвластной туркам, была весьма затруднительна. В 1757 году Робер в своем «Атласе» жаловался на примитивность и противоречивость карт оттоманской Европы, и что проверить её географию невозможно, потому что сведения оттуда не поступают. В 1744 году вышло «Путешествие датчанина», карта–путеводитель, на которой европейские маршруты шли только до Вены. Далее на юго–восток отсутствовала даже география: пустой угол был заполнен символическими рисунками гор и шатров.

Согласно традиционной истории, Оттоманская империя потеряла Венгрию в 1699 году. Но на голландской карте Цернера 1712 года территория Венгрии закрашена тем же цветом, что и остальные турецкие владения в Европе, демонстрируя этим отсутствие политических изменений. В 1724 году в Париже вышла карта Гийома Делиля, который тоже «не заметил», что Венгрия вышла из–под власти османов. На карте де Витта, изданной в Амстердаме в 1730 году и прорекламированной как наиболее точной, Венгрия по–прежнему входит в состав оттоманской Европы. В чём же дело? Ясно, что либо Карловицкий договор 1699 года, освободивший Венгрию от турок, является фикцией, либо в Париже и Амстердаме о нём ничего не слышали, хотя его и подписывал сам император Леопольд. Либо вообще все эти даты «липовые».

В 1743 году Йоган Хасс изобразил на карте Европы государство «Венгерию». Эта Венгерия помимо традиционных венгерских земель включала также Молдавию, Валахию и Болгарию. Вероятно, для Германии эти территории находились где–то за горизонтом политической географии, и их просто закрасили одним цветом. В этом виде карта была переиздана в 1777 году.

Французские мыслители тоже внесли свой вклад в дело затуманивания этой части Восточной Европы. В вышедшем в 1765 году восьмом томе знаменитой «Энциклопедии» Венгрия описывалась как

Возможно, энциклопедисты, всесторонне расширив свои знания, решили, что вполне могут расширить и географические рамки. Азиатская тема возникла вследствие представлений о том, что Венгрия, Валахия и Болгария в древние времена под этими же названиями и также по соседству друг с другом находились в Азии. А на закате Античности добрые соседи аккуратно переселились в Европу. Луи де Жакур, автор статьи про Венгрию, просто следовал этим предрассудкам, к тому же немного смешав времена и пространства. Соседство определяло родство, а родство — родственность языков, и де Жакур, соответственно этому, считал, что венгры говорят на разновидности славянского языка. На самом же деле, если поискать три не родственных языка в Восточной Европе, то это как раз и будут венгерский, болгарский и румынский.

Корни истории об азиатском происхождении восточноевропейских народов и сказке о Великом переселении кроются в существовавшем в век Просвещения низком уровне знаний Запада о странах Восточной Европы. За восточной границей простирались огромные просторы, дававшие простор воображению. Граница между Европой и Азией отделяла культурный мир от всего остального и в разное время перемещалась на пространстве от восточной границы Западной Европы до глубин Сибири. Вместе с ней перемещались и географически привязанные к ней страны, оставляя на этом пространстве свои виртуальные следы. Да и откуда же, наконец, как не с востока, не из Азии прийти восточноевропейским народам? Не с запада же? На западе был цивилизованный мир, а его просвещенный ум просто не мог позволить считать всех этих варваров своей родней. (Азиатские Великая Венгрия и Валахия как–то не закрепились в истории, и сегодня мы знаем только древнюю Великую Болгарию. Она находилась в Среднем Поволжье, а Поволжье находится в Европе. Согласно французским просветителям, где–то рядом должны были расселиться и древние венгры с румынами. Однако никаких следов их пребывания ни здесь, ни где–то в Азии мы не найдем. А сама же Великая Болгария, как ее ни называй — хоть европейской, хоть азиатской — это просто пережиток старых воззрений, исторический курьез, порожденный отсутствием знаний Запада о своих восточных соседях.)