Метро 2033. Пифия - Дмитрий Глуховский

– Кто ее знает, – нехотя ответил Палач. – Какая-то тварь, из летучих. Их на вокзале часто видят. Гнездо у них поблизости, что ли. В последнее время, правда, реже стали.

Он замолчал и снова уставился на проносящиеся мимо сугробы.

Поначалу по сторонам смотрели все без исключения, но потом врывающийся в кабину встречный ветер заставил доктора и брамина спрятаться от холода. Вскоре к ним присоединились Стратег и его охранники. Наблюдать за тем, что происходит снаружи, остались только Левша, Палач, дядя Шериф, мама и, конечно, Майка. Причем управляющий дрезиной одноглазый смотрел только на рельсы и не обращал внимания на остальное. А Майка обращала, и не зря.

Вдоль железной дороги давно уже тянулась невысокая бетонная стена, где-то в полтора-два человеческих роста. Майка до нее камнем не докинула бы, а мама, наверное, смогла. Чем-то это стена заинтересовала Майку. Она стала смотреть на нее и увидела.

По стене скакал почти неразличимый на фоне снежных сугробов белый зверь. Он передвигался короткими и быстрыми прыжками. Когда замирал, готовясь к следующему прыжку, то сразу пропадал из виду, настолько хорошо сливался со снегом. Майка не заметила, когда он появился. Может быть, он уже давно преследовал дрезину.

Зверь был невысок, даже ниже Майки, но если бы встал на задние лапы, то смог бы положить передние на плечи любому мужчине, едущему на дрезине.

Его гибкое тело, голову и лапы покрывала густая белая шерсть. Зверя можно было принять за крупную кошку, очень крупную кошку, но голый крысиный хвост перечеркивал это впечатление. Мало того, на хвосте Майка не заметила ни одного волоска, он был черного цвета! Казалось, что мохнатое белое тело и голый черный хвост принадлежат разным животным. Но они, безусловно, были одним целым, одним существом.

– Мама, – шепотом сказала Майка, указав на скачущего по стене зверя, но та уже и сама заметила черно-белого преследователя.

– Он не собирается нападать, не бойся.

Майка и не боялась, хотя не испытывала никакого желания встретиться с таким существом в туннеле или где-нибудь на поверхности.

Шериф взглянул на зверя через прицел и опустил оружие.

– Быстрая тварь, – сказал он. – Хорошо, что одна. В стае могут и напасть.

– Разве кошки охотятся стаями? – спросила у него мама.

– А кто тебе сказал, что это кошка? Сейчас каких только монстров не развелось! И все норовят к нам под землю залезть!

«А некоторые – выбраться оттуда», – мысленно возразила Шерифу Майка, вспомнив всепожирающее чудовище, которое мама назвала гигантским червем.

Она запретила себе думать о подземном монстре, но это оказалось выше ее сил. Стоило в мыслях помянуть, даже не помянуть, а лишь представить его, как Майку окутал непроглядный мрак, наполненный грохотом осыпающихся камней, ударами и скрежетом бесчисленных лап-когтей и свистом вырывающегося из глотки чудовища раскаленного дыма. Эти жуткие звуки, с которыми червь пробивал себе путь в толще земли, оглушили Майку, заставив зажать руками уши, хотя он и был далеко. Пока еще далеко!

Но в тот момент, когда Майка подумала (вспомнила!) о нем, что-то произошло. Червь «услышал» ее голос! Услышал, хотя она молчала. Его лапы-когти застучали чаще. Даже с заткнутыми ушами Майка это услышала. Как и то, что расплавляющее камни ядовитое дыхание чудовища стало громче. И натужнее. Так мог дышать только хищник, который почуял добычу. Но червь не просто учуял добычу. Майка была в этом уверена. Он преследовал ее.

Та-та-та-та!

Частый механический звук прорвался сквозь свистящую отрыжку чудовища и стук дробящих камни когтей.

Звук подхватил Майку и вынес из шипящей и грохочущей бездны на поверхность, в руки мамы. Кроме мамы здесь были и Шериф, и дядя брамин, и остальные. Уложив ствол на борт дрезины, Палач целился в скачущего рядом зверя.

«Та-та-та-та!» – Прогрохотал его пулемет, заставив Майку вздрогнуть. Так вот какой звук вытащил ее из подземелья! У лап зверя взметнулись осколки льда и каменной крошки, но ему самому пули, кажется, не причинили вреда. Зверь взмахнул своим тонким хвостом, словно погрозил едущим на дрезине людям, и исчез со стены.

Майка облегченно выдохнула. Ей совсем не хотелось, чтобы Палач убил или ранил белого зверя, ведь тот не сделал ничего плохого. К тому же, несмотря на голый черный хвост, он выглядел таким красивым.

* * *

– И часто зверье за дрезиной гоняется? – спросил Стратег.

– Случается, – неохотно ответил ему опечаленный промахом Палач.

Ни тот, ни другой не заметили короткого Майкиного обморока. Да и все остальные следили за белой «кошкой» с черным хвостом, чему Гончая была только рада.

– Опять видение? – шепотом спросила она у дочери, чтобы больше никто не услышал вопроса.

Майка незаметно кивнула.

– Червь?

Последовал новый кивок, при этом у Майки побледнело лицо, и Гончая готова была поклясться, что под маской респиратора у нее задрожали губы. Она обняла девочку.

– Все в порядке. Я с тобой.

Майка не расплакалась, хотя ей этого и хотелось, только всхлипнула один раз и прошептала:

– Он охотится.

– Охотится? За кем?

Гончая задала вопрос, не подумав. Она совсем не хотела знать ответ.

Пожиратель рухнувшего мира… питается самой жизнью.

Но было уже поздно, и она его услышала.

– За мной, – прошептала Майка, уткнувшись лицом ей в грудь.

И бледные черви будут грызть разлагающиеся трупы!

Гончая еще крепче прижала девочку к себе и подняла голову, чтобы удержать выступившие на глазах слезы. Стоящий напротив Стратег продолжал что-то обсуждать с Палачом, но она не слышала слов. В голове звучал только Майкин голос.

Он охотится за мной.

Глядя на Стратега, Гончая вдруг подумала, что если он действительно уничтожит червя, если поможет избавить Майку от преследующего ее чудовища, она простит ему все. Не только простит, а сделает для него все, что прикажет. Для спасения дочери все что угодно.

– Мы что, останавливаемся? – неожиданно спросила Майка, зашевелившись в ее объятиях.

Гончая огляделась. Дрезина действительно замедляла ход. Вокруг стало заметно светлее. Похоже, приближался рассвет, а Стратег сказал, что они приедут на место к рассвету. Однако ничего примечательного снаружи Гончая не заметила. Она поднялась на ноги.

Со всех сторон тянулся засыпанный снегом довольно мрачный, однообразный пейзаж: покосившиеся бетонные столбы со свисающими оборвавшимися проводами, брошенные товарные вагоны на соседнем пути, дальше какие-то приземистые постройки, склады или гаражные боксы – не разобрать, над которыми возвышалось одинокое здание постепенно разрушающейся недостроенной высотки.