Модернизация: от Елизаветы Тюдор до Егора Гайдара - Отар Маргания

Помимо облика реформаторского Косыгин стал обретать еще и облик человеческий. Вспоминали про то, что в блокадном 1942 г. он не только организовал работу «Дороги жизни», но и спас едва живого малыша. Вспоминали про то, как любил он свою жену и как тосковал по единственной женщине своей жизни после ее кончины. Вспоминали про то, как, будучи уже премьером, он посещал родной ленинградский институт и обнимался с сокурсниками, невзирая на свои регалии.

В Косыгине было действительно много простого, человеческого. Того, что характеризовало людей его поколения. Он обожал не только власть, но и джаз. Он ходил не только по кремлевским коридорам, но и по горным тропинкам. Он даже здоровье свое подорвал, перевернувшись на байдарке и угодив в ледяную воду.

Косыгин не был столь помпезен, как власть, которую представлял, и поэтому к нему попытались даже примерить знаменитое гётевское «но две души живут во мне, и обе не в ладах друг с другом». И все же реальный Косыгин тяжело поддавался посмертным пертурбациям. В нем не было изюминки, позволяющей родить миф о герое, не было ни одной привлекательной для человека 80-х гг. черты. Он весь вышел из советского прошлого, а потому отторгался сознанием, уставшим от бесконечных серых будней развитого социализма.

В герои реформ задним числом выбивались цари или, по крайней мере, графы. Сыну питерского токаря в этой элитной компании делать было нечего.

Косыгин действительно появился на свет в семье рабочего-токаря в 1904 г. Во взрослую жизнь паренек вошел уже после Октября, и это, надо признать, стало благоприятным фактором его будущей карьеры. Косыгину не приходилось выбирать политической ориентации. Он сразу двинулся правильным курсом.

В 1919 г., когда над родным Питером веяли вихри враждебные, Алексей ушел в Красную армию (официальная биография отмечает, что добровольцем). Впрочем, повоевать «пятнадцатилетнему капитану» не пришлось. Пару лет он оттрубил в трудовой армии, а с окончанием Гражданской войны демобилизовался и поступил в питерский кооперативный техникум, который окончил в 1924 г.

И здесь, пожалуй, снова ему сопутствовала удача. Он отправился на работу в Сибирь в систему потребкооперации, где мотался по селам, закупая продукты у крестьян, а в свободное время пописывал статейки для местного листка, агитируя народ экономить на праздновании Масленицы и вкладывать деньги в крестьянский заем. Там в Сибири спустя три года Косыгин стал коммунистом.

Думается, что стать коммунистом в Сибири было гораздо лучше, нежели в Ленинграде, где сначала образовалась зиновьевская оппозиция, а затем сформировался круг соратников Сергея Кирова — этого странного друга-недруга великого вождя. Впоследствии всякий партиец, живший активной политической жизнью в Питере 20-х гг., априори мог находиться под подозрением. Косыгин же оказался чист.

Он вернулся на берега Невы в 1930 г. В это время политический курс опять прояснился и ошибиться в выборе было трудно.

Таким образом, к моменту, когда в советском руководстве образовалось множество вакантных мест, Косыгин обладал просто-таки идеальной биографией. Рабочее происхождение, служба в Красной армии и очевидное неучастие во всех возможных уклонах и ревизионизмах. Однако преимущества неучастия выявились позднее. К началу же 30-х гг. Косыгин явно выглядел неудачником.

Шесть лет он проторчал в глуши и не продвинулся ни на шаг. На 27 году жизни Косыгин, имевший за плечами лишь техникум, стал рядовым студентом Ленинградского текстильного института («тряпки», как называли этот вуз позднее ленинградские студенты). Этот человек явно не родился пассионарием. В то время как юные выдвиженцы революции командовали полками, сын питерского токаря упускал любые возможности для того, чтобы сделать карьеру.

Но вскоре юные герои стали эшелонами отправляться в места, не столь отдаленные. На их посты необходимо было кого-то подбирать. Фактически встал вопрос о полной замене всех кадров, рожденных революцией. И вот тогда-то Косыгину улыбнулось счастье.

В 1935 г. он наконец-то получил высшее образование и стал мастером на текстильной фабрике. Потом дорос до начальника цеха. Но вот наступил 1937 г. — год великого перелома человеческих судеб, и жизнь Косыгина круто переменилась. Человек, «рожденный быть кассиром в тихой бане иль агентом по заготовке шпал» (если сказать словами Саши Черного), за несколько лет сделал феноменальную, даже по советским меркам того времени, карьеру.

В 1937 г. вчерашний студент — уже директор ткацкой фабрики. Впрочем, здесь еще нечему удивляться. В конце концов, фабричонка эта — не Кировский завод.

На будущий год Косыгин становится заведующим промышленно-транспортным отделом Ленинградского обкома ВКП(б). Вот это уже серьезно. В современной региональной иерархии подобная должность равнозначна должности главы одного из ведущих комитетов городской администрации.

Однако самое удивительное состоит в том, что даже на данном посту, требующем большого хозяйственного опыта, Косыгин не задерживается. В том же 1938 г. он становится председателем Ленгорисполкома, т.е. фактически вторым или третьим лицом в Ленинграде. Но и это еще не все.

Сталинское обновление кадров затронуло, естественно, не только Ленинград, но и Москву. Вакансии быстро появлялись в самом советском правительстве. С января 1939 г. Косыгин перебирается в Москву на должность наркома текстильной промышленности. Еще год спустя он, оставаясь наркомом, получает ранг заместителя председателя правительства.

Для того чтобы пройти путь от студента до вице-премьера понадобилось столько же времени, сколько на путь от первого курса института до последнего. По темпам этой карьеры легко можно представить себе масштаб репрессий, пронесшихся по прямым проспектам бывшей столицы. На берегах Невы оказалась с корнем выкорчевана не только элита дореволюционная, но даже та, что была порождена Октябрем.

Непосредственного участия в репрессиях Косыгин вроде бы не принимал. Ни одна занимаемая им должность к этому не обязывала. Хотя он прекрасно понимал, что творится в стране и почему освобождаются те начальственные кресла, в которые он пересаживался, не успев толком оглядеться на предыдущем рабочем месте.

Винить Косыгина за быструю карьеру, построенную на костях предшественников, было бы глупо. Его так учили, и он явно не был первым учеником.

Важнее другое. Человек с кругозором советского студента при отсутствии какого-либо серьезного хозяйственного опыта быстро вошел в группу людей, определяющих экономическую жизнь страны. О его административных успехах невозможно даже задним числом породить миф, поскольку Косыгин столь быстро перескакивал с должности на должность, что за это время ни один гений хозяйствования не мог бы добиться сколько-либо значимых результатов в управлении.

Поколение 1937 г. вне зависимости от того, считать ли его представителей преступниками или просто свидетелями преступлений, было поколением дилетантов. Военные события лета 1941 г. это ярко продемонстрировали применительно к генералитету. Но и в хозяйственной сфере дела обстояли похожим образом, просто дым сражений на время заслонил от наблюдателей то, что творилось на предприятиях.