Танкист Мордора - Павел Мочалов

Майар толкнул Серегу в плечо, и он был вынужден открыть глаза.

– Вот наш славный герой, знаменитый Келебримбор, рожденный в благословенном Валиноре! И не сиделось же им там спокойно, этим эльфийским бродягам. Живут тысячи лет, а ума не наживают, представляете? Только с болью к ним приходит осознание моей правоты. Вот и славный мастер Келебримбор пытался скрывать, где спрятаны кольца Власти, созданные по моим лекалам. Как видите, мы долго над ним трудились – с Бхургуша семь потов сошло. Пришлось раздавить ему тестикулы, оказалось, что есть боль, которую терпеть невозможно. Я не хотел этого, Келеб, слышишь? Я до последнего оттягивал такой неприятный момент, но ты упорствовал. А зачем? Все равно ведь рассказал о колечках.

Майрон ткнул эльфа носком сапога в бок, и жертва глухо застонала.

– Да, сапогом по сломанным ребрам – это больно, – удовлетворенно хмыкнул майар, – а будет и больнее, и страшнее, любезный Келеб. Я предлагаю сделку. Ты рассказываешь о трех эльфийских кольцах, а я тебя вылечу и отпущу на все четыре стороны. Ничего необратимого с тобой еще не сделали. Раны затянутся, кости срастутся. Мастером ты, конечно, уже не будешь, да и эльфийки теперь тебе не нужны, но в жизни много других интересных дел. Как тебе такое предложение? Ты же наверняка эти кольца раздал своим эльфийским друзьям и подружкам, я все равно до них сразу не доберусь. Решайся. Или будет очень нехорошо. Так как?

Эльф молчал, не открывая глаз. Майрон вздохнул:

– А ведь когда-то мы дружили, Келеб. Работали вместе, создавали новое, проникали в непознанное и этим были счастливы. Что нам мешает продолжать?

Келебримбор молчал, и майар махнул рукой:

– Давай, Бхургуш.

Орки подтащили носилки к шесту, и Серега снова закрыл глаза, благо что Майрону было не до него. Эльф начал стонать, затем стон перешел в какой-то рык, и Келебримбор закричал в голос. Попов еще сильнее зажмурился и приоткрыл глаза только когда эльф перестал кричать. Бхургуш и помощники возились вокруг поднятого вертикально шеста, на острие которого был насажен Келебримбор. Ноги его упирались размозженными пальцами в поперечную перекладину, лицо исказила гримаса боли. Майар стоял перед ним, покачиваясь с пятки на носок:

– Вот мое последнее предложение, храбрый, но глупый эльф. Долго ты на сломанных ногах не простоишь, и кол пойдет в твое тело. Сантиметр за сантиметром. Это долгая смерть. Ну, так как?

Келебримбор открыл глаза и вдруг улыбнулся разбитыми губами:

– Нет, Тху! Когда-то ты был Аннатаром, несущим сокровенное знание, и был моим другом. Но ты сам отрекся от всего и все предал. Ты лгал тогда, лжешь и сейчас, отец лжи и предательства. Тебе не добраться до Трех. Корабли Нуменора уже поднимают паруса. Низвергнут твой хозяин, Моргот, низвергнут и тебя.

С этими словами эльф убрал ноги с перекладины. Тяжелое тело скользнуло вниз по колу почти до половины. На пол брызнула и заструилась по шесту кровь. Глаза Келебримбора закрылись, голова упала на грудь. Майрон топнул ногой:

– Дурак! Разменять вечную жизнь на муки и смерть! Какой дурак! Единственный эльф, за исключением Феанора, который был равен мне в мастерстве! Добейте его, все равно ничего не скажет! Стрелами добейте, дебилы, не надо на фарш его рубить! Знаменем будет. Впереди понесем, пусть боятся!

Майрон резко развернулся и ушел. Потрясенный Попов некоторое время стоял на месте, отрешенно наблюдая, как черные стрелы с хрустом вонзаются в грудь эльфа. Потом долго шел куда-то через ночь, пока его не остановила река. Непрерывный шум воды принес облегчение, и Серега просидел на берегу до утра.

Когда солнце поднялось над Туманными горами, Попов наконец-то пришел в себя. Огляделся – берег был пуст. Серега полез в карман и вытащил пистолет. Заглянул в ствол. Движение пальца – и ты от всего свободен. От необходимости делать выбор, отвечать за действие или бездействие. Что терять в этом мире? Исчезнет маленькая частичка с фамилией Попов, а мир будет жить дальше. Орки будут резать эльфов, а эльфы – орков, но только без Сереги. Вот – главное. Что хотите и как хотите – только без меня.

Попов снял предохранитель и взвел курок. Патрон оставался в стволе еще с прошлой стрельбы. На секунду задумался – куда стрелять? В сердце или в голову? Решил, что в висок – вернее. Оглянулся зачем-то по сторонам и, заметив пыль на дороге, опустил руку. Сознание тут же обрадовалось задержке, зашептало торопливо – зачем сейчас? Тут слишком людно, все мешают. Подожди немного, поживи еще чуть-чуть. Отойди подальше по реке, там ивнячок, никто не помешает. Или вообще отложи до завтра…

Облако пыли становилось выше и ближе, и Попов уже догадался, кого он сейчас увидит. Убрал пистолет, выдохнул, встал на ноги. Отряхнул одежду и пошел к дороге. Навстречу, как и ожидалось, тролли тащили платформу с танком. Гарцевавший чуть в стороне Гудрон слегка удивился неожиданному появлению начальника:

– Как вы узнали, господин? И почему пешком? Где лошадка?

– У Повелителя в конюшне, – отмахнулся Попов. – Не спрашивай пока, Гудрон, потом расскажу. Мне поспать надо.

До Западных ворот тащились два дня. Справа шумел Сираннон, впереди горизонт закрывали Туманные горы, вокруг все выше поднимались холмы. Платформа плыла неторопливым дредноутом в море орочьей пехоты и харадской конницы. В памяти Попова дорога не отразилась совсем – капитан Мордора беспробудно пил. Но даже в пьяном угаре попеременно всплывали: изуродованное, но улыбающееся лицо Келебримбора, железное кольцо Бессмертия и пистолет с взведенным курком. Измученное «я» Попова так и металось между смертью мгновенной, смертью мучительной и полным бессмертием. Раза три Серега хватался за пистолет и дважды приставлял к виску, но нажать спусковой крючок не хватало духа. Испуганная невиданным устройством, Дина рассказала о непонятных манипуляциях Гудрону. Урук сразу сообразил, что это тот самый «громобой», который Попов использовал у северной Стены, а потому изъял опасную игрушку, пока капитан спал.

С пропажи пистолета и началось Серегино протрезвление. Сунув руку в карман и не обнаружив привычной шершавой рукоятки, Попов потерял остатки хмеля. Перерыл постель, обшарил домик – пусто. Полез под кровать, где обнаружил широкую щель между досками пола, и понял, что потерял не просто пистолет, а возможность быстрой и безболезненной смерти. Таким его и обнаружила Дина – беспомощно плачущего прямо на полу. Капитан Мордора заикнулся было о чарочке нуменорского, но девушка жестко ответила, что, с одной стороны, вино кончилось, а с другой – хватит пить.

– Ты так всю мужскую силу пропьешь, – усилила нажим боевая подруга, – помнишь, что сегодня ночью было?

– Нет. А что было?

– А ничего не было! Понимаешь? Ничего. Пей дальше – и вообще ничего не сможешь. Половое бессилие в двадцать лет – мечта, да и только!

– Да что ты говоришь такое, – слабо возмутился Попов, – это сколько ж выпить надо?

– Не так уж много, – разошлась Дина, – да и что за повод – так пить? В честь победы, что ли? Так вам еще о гномьи ворота лоб расшибать!