Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929) - Михаил Алексеев

Подобный способ сбора сведений может продолжаться довольно долго (до одного года), «…тем более что в Китае, как правило, документов почти нет, и даже официальные телеграммы, декларации и протоколы большей частью служат маскировкой истинных намерений».

В этот период, по мнению Кассони, вознаграждение должно производиться не прямой оплатой, а дружескими услугами. Такими услугами могут быть небольшие займы (которые никогда не возвращаются), приглашения на обеды, в кино и кабаре, игры в маджонг (где китаец никогда не оплачивает проигрыша, а выигрыш всегда забирает), даже приглашения для них женщин («среди китайцев много любителей иностранок, а в Шанхае такого товара много»).

Если окажется, что источник ценен, то можно переходить к следующему этапу работы, когда он будет давать письменные доклады по интересующим разведку темам, а в уплату будет более смело требовать разные суммы «взаймы». Эти сведения, конечно, должны быть также проверены из других источников, хотя бы словесных. К такому этапу работы Кассони, по его словам, смог перейти только к концу года своего пребывания в Китае и то только с двумя «друзьями»-источниками.

Дальнейшее развитие дела, т. е. установление прямой оплаты и взаимоотношений «разведчик – агент-источник», едва ли является оправданным в условиях Китая, считал Кассони. От регулярного агента очень трудно избавиться, а при часто и неожиданно меняющейся обстановке, когда при смене начальника меняется и весь состав учреждения, хороший агент сегодня может завтра стать совершенно бесполезным.

Кассони утверждал, что подобный метод работы должен быть правилом в Китае и только в исключительных случаях следует прибегать к вербовке источника на западноевропейский лад, когда он будет регулярно добывать нужные сведения, не требующие почти никакой проверки.

В связи с отъездом «Иностранца» Гурвич усилил вербовку новых агентов. «Коммерсант» (Лурье) привлек к сотрудничеству бывшего русского кавалерийского офицера «Тенора», недавно прибывшего из Харбина. Друг «Тенора», бывший штабной офицер Фэн Юйсяна, работал во французской полиции и имел связь с Нанкином. По заданию Гурвича «Тенор» стал членом «Братства русской правды» и «Казачьего союза». Первый материал, который поступил от друга «Тенора», был об армии Чан Кайши. Телеграммы, составленные на основании данных, полученных от «Тенора» и уже упоминавшегося «Левы», часто оценивались как ценные.

Помимо установленной радиосвязи с Центром и действовавшей курьерской связи между Харбином (далее шанхайские материалы направлялись диппочтой из генконсульства и, наоборот, почта из Москвы поступала в генконсульство) и Шанхаем Гурвич пытался наладить еще один канал связи. Он запрашивал у Москвы адрес для посылки книг, в обложки которых можно было бы вкладывать негативы в уменьшенном виде.

Уже 28 июня Гурвичу был передан адрес для отправления книг: Москва, Центр, Никольская, 1/3, книгоиздательство «Прометей». Для пробы предлагалось прислать малоценный материал. Вскоре в Шанхае получили еще один адрес – на сей раз берлинский.

19 октября Москва получила через Берлин книги с негативами, направленные Гурвичем. Подготовка материалов для отправки в Центр по указанному каналу была позднее подробно описана Максом Клаузеном.

Он получил от резидента фотоаппарат, который был «страшно больших размеров». Это была цейссовская камера. Именно им он должен был фотографировать документы. Так как это был аппарат, производивший съемку на удаленном расстоянии, Клаузен прикреплял на стене шесть документов и делал снимок. Затем он проявлял пленку и помещал ее в предварительно разрезанный переплет книги. Для этого использовались издания с особенно толстыми переплетами. Попрактиковавшись, Макс стал настоящим специалистом в этой области. Эти книги отправлялись с китайской почты в книжный магазин Гамбурга.

Каждый раз почтовый чиновник заставлял Клаузена вскрывать бандероли и внимательно просматривал книги, но никогда ничего не обнаруживал. Макс гордился «чистотой» своей работы, и, действительно, она была высокого качества. Опыт с книгами показал, что на посылку корреспонденции из Шанхая в Гамбург требовалось полтора месяца. На страницы направляемых в Центр книг также наносился тайнописный текст, что, правда, не всегда давало положительные результаты.

В ноябре 1929 г. от Гурвича, проводившего Кассони в Москву, избавившегося от «Джона» – Фейерабенда и оставшегося только с больной «Джо», потребовали выехать в Кантон для налаживания там работы. В ответ Гурвич, сам страдавший болезнью горла и ожидавший замены, ответил Москве, что не может разорваться на части и выехать в Кантон, так как он в Шанхае один, не говоря уже о том, что болезнь горла прогрессирует. В Шанхае же, указывал Гурвич, он еще мог продержаться до смены.

Центр прореагировал на этот крик души, пояснив, что имелась в виду лишь кратковременная поездка в Кантон после прибытия «смены». От Гурвича потребовали срочно сообщить явку для отправляемого в Шанхай корейца в «качестве связиста с китайскими источниками». По приезде замены шанхайскому резиденту предлагалось откомандировать больную «Джо» в Центр.

Известие о направлении корейца в резидентуру, похоже, не обрадовало Гурвича. И на то были свои основания. Корейская колония в Шанхае была весьма немногочисленной и находилась под строгим надзором японской консульской полиции, которая прибегала к частым арестам даже без формального повода. Легализоваться корейцу в Шанхае тоже было очень трудно, так как требовало много времени. В этой связи Гурвич предложил направить в Шанхай «китайца со знанием английского». Корейца же следовало обучить радиоделу «с целью посылки его с нашим японцем в Корею».

Однако предложения Гурвича не устраивали Центр. Кореец, носивший псевдоним «Ветлин», предназначался для нового агентурного аппарата. Поэтому Гурвичу запрещалось втягивать его в работу, а предписывалось передать своей замене.

Намечался приезд новых сотрудников и отъезд «старых» работников.

1 Конфуций (настоящее имя Кун-Цзы) (ок 551–479 до н. э.) – древнекитайский мыслитель. Основные взгляды Конфуция изложены в книге «Лунь юй» («Беседы и суждения»).

2 Игнатьев Николай Павлович (17(29).01.1832, Санкт-Петербург – 20.06(3.07). 1908, Киевская губ.) – государственный деятель, дипломат-панславист. Граф. Генерал от инфантерии (1878). Его крестным отцом был будущий император Александр II. Окончил Пажеский его величества корпус (1849), Николаевскую академию Генерального штаба по первому разряду с большой серебряной медалью (1851).

Из Пажеского корпуса вышел в лейб-гвардии гусарский полк (1849), штаб-ротмистр (1851). По Генеральному штабу службу проходил при штабе главнокомандующего гвардейским и гренадерским корпусом (1852), квартирмейстер 2-й легкой гвардейской кавалерийской дивизии, капитан (1854), флигель-адъютант (1855).

Военный представитель в Лондоне (7.06.1856-16.10.1857). Был отозван из Англии из-за того, что при осмотре военной выставки «по рассеянности» положил в карман ружейный патрон новейшего образца.